Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)
Следуя за носильщиком, выносящим из отеля наши вещи, я размышлял над событиями, с которыми мы столкнулись, пытаясь уловить в них некие доминантные гармонии. Наше последнее расследование можно было сравнить с трехактной пьесой. В первом действии присутствовала свежесть весеннего дождя и был ужин в «Большом сигарном диване». Во втором, мрачном, пышном и неистовом, – сказочный дворец принца Фердинанда, убийцы и леса на склоне горы Витоша, оказавшиеся в темной власти вампира. Теперь же мы готовимся выйти на поклон и уехать без лишнего шума, по-английски, и это будет как штиль в океане, наступивший после страшной бури.
Прибыв во дворец, мы в последний раз поднялись по Красной лестнице. В передней зале ожидал сэр Пендерел Мун. Он сердечно приветствовал нас:
– Мистер Холмс, доктор Уотсон, я благодарен вам до глубины души за то, что вы распутали дело капитана Бэррингтона, это ужасное, грязное преступление.
– Собираетесь ли вы просить правительство ее величества выступить с официальным протестом? – поинтересовался я. – Принц причастен к убийству Джулии. Каковы бы ни были ее поступки, она являлась подданной британской короны.
Лицо посла заледенело:
– Уж не желаете ли вы, доктор, исполнить самое заветное желание Калчева, толкнув принца в объятия германских гуннов? – Он осуждающе покачал головой. – Это дело должно быть тихо спущено на тормозах. Во всей Европе у Великобритании нет ни одного союзника, не говоря уже о друзьях. Надо ли усугублять эту всеобщую неприязнь? Правительство ее величества не собирается заявлять протест. – Желая смягчить впечатление, он продолжил спокойнее, но с прежней настойчивостью в голосе: – Вы должны простить меня. Я здесь не столько для того, чтобы пожелать вам доброго пути, сколько передать настоятельную просьбу Даунинг-стрит не разглашать случившегося здесь. Обнародование всех обстоятельств дела может не лучшим образом сказаться на положении принца и подорвать его авторитет.
Представьте, на что вы сподвигнете своим обвинением великие державы. Перед лицом мировой общественности они посчитают своим долгом отреагировать на преступление. Это вызовет громкую газетную шумиху по всей Европе и за ее пределами.
Обстановка накалится, подтолкнув принца к заключению союза с кайзером и Оттоманской Портой. На Балканах не так уж много дорог и средств сообщения. А железные дороги Болгарии позволят связать между собой две империи, что немаловажно для них как с военной, так и с коммерческой точки зрения. Подобный союз негативно отразится на положении в мире.
Нет, нет и еще раз нет! Исключительный случай поставил вас перед трудной задачей. Сознание того, что вы разрешили загадку, послужит вам достаточной наградой. Самая память о капитане Бэррингтоне должна быть стерта навсегда, а дело его закрыто. Он станет еще одной балканской легендой, красивым английским офицером на великолепном скакуне, являющимся лунными ночами на склонах горы Витоша и несущим некую весть из преисподней.
Если же вы подставите ножку Фердинанду, намекнув, что он потворствовал убийству человека, к жене которого, по слухам, был неравнодушен и который оказался переодетой женщиной, носившей накладные усы, точную копию принцевых, то вся Европа просто засмеет принца.
Эта лавина насмешек сыграет на руку русскому царю, который двинет свою армию через Дунай и заменит принца русским великим князем. Дальше – больше. Скоро лето, травы тронутся в рост, и многочисленная русская кавалерия, не испытывая недостатка в фураже, достигнет стен дворца и сожжет его дотла.
Доктор Уотсон, вы же военный человек. Посмотрите в подзорную трубу, и вы увидите, чт́о творится на Дунае. Даже отсюда несложно рассмотреть сотню гелиографов[44] и тысячу поблескивающих в ночном небе шпионских аэростатов.
Спрашивается, как долго легкая полевая артиллерия Фердинанда будет выдерживать натиск пяти казачьих кавалерийских дивизий, вооруженных трехлинейными винтовками и поддерживаемыми тяжелыми полевыми орудиями?
Посол простер к нам руки:
– Вы должны быть довольны тем, что раскрыли это гнусное преступление, тем более что убийца мертв. Ради всеобщего спокойствия и мира умоляю вас никогда и никому не рассказывать об этом деле. Никогда.
Внезапно он умолк и пристально посмотрел на меня:
– Доктор Уотсон, вы способны добиться большого эффекта своим пером. Возможно, вам совершенно справедливо представляется, как имя вашего друга будет греметь по всей Европе, как он утонет в море поздравительных телеграмм. Могу ли я…
– Даю вам слово, – нехотя проговорил я.
– Никогда не упоминать об этом деле ни в беседе, ни в письмах?
– Да, я обещаю.
В этот самый момент появился принц.
Сэр Пендерел понизил голос и добавил:
– Если только этот господин не потеряет свой трон.
Фердинанд был прекрасен в своем сверкающем золотом кителе, черных бриджах и пышном черном берете, украшенном драгоценными камнями и золотым плюмажем. В правой руке он держал, словно жезл, трость-шпагу.
– Эта форма – мое собственное изобретение, – объяснил он с долей самоиронии. – Я сам себя повысил в звании. Да, доктор Уотсон, мы, балканские принцы, можем себе такое позволить. Хватит мне тянуть генеральскую лямку. С сегодняшнего дня я становлюсь первым в мировой истории болгарским фельдмаршалом.
Вчетвером мы направились по парадной лестнице вниз к автомобилю.
– Для вас будет безопаснее передвигаться по Балканам на автомобиле, а не на поезде, – сказал Фердинанд. – Железные дороги привлекают убийц и тайных агентов, которым несть числа. Они мыкаются между Веной и Стамбулом, как души умерших в Дантовом аду. Мой водитель довезет вас до парома и переправится вместе с вами через Дунай, чтобы вы успели на «Восточный экспресс», который доставит вас в Париж. Мой вагон будет снова в вашем полном распоряжении. Джентльмены, не могу выразить, какое удовольствие мне доставило принимать вас в своей стране. Надеюсь, что не в последний раз. – Принц добавил с озорной улыбкой: – Для того чтобы снова залучить вас сюда, мне придется приискать более сложную головоломку.
Холмс, следовавший за мной, из-за моей спины протянул Фердинанду телеграмму. Принц вскрыл ее, поднес к свету и прочитал. Глаза его расширились, как от испуга. Он неприязненно глянул на Холмса, но тут же лицо болгарского правителя расплылось в довольной усмешке.
– Мистер Холмс, – объявил Фердинанд, вкладывая телеграмму обратно в руку моего друга, – недаром вас называют демоном с Бейкер-стрит. Ваша проницательность превзошла все мои ожидания. Вы, несомненно, лучший в своем деле.
Холмс сунул телеграмму обратно в карман длинного пальто и легким кивком выразил признательность за комплимент. Мы развернулись и зашагали к автомобилю. И все то время, что мы шли к машине, Фердинанд давился от смеха, прикрывая лицо рукой, но в конце концов умерил свою странную веселость и, выпрямившись, отдал нам честь.
