Сергей Сидорский - Осознание ненависти
Шердаков вздохнул. Страшный дом, хранящий зловещие тайны. Чего ждать от них в будущем? Какой необъяснимый ужас таится в этих стенах? Как далеко простирается власть этой тайны и есть ли пределы ненависти, воцарившейся здесь? Ненависти, связанной с прошлым? Легенда?.. Вздор. Вымысел. Далеко не у всякого прошлого темный лик. Но у этого — лик безумца. Безумца, опьяненного безграничным владением тайной.
Шердаков закурил сигарету и подошел к окну. О чем он только что думал? Ах, да! Круг подозреваемых сузился. Нужно еще допросить Полякова, Энского и чету Кличевых. И если он не ошибся в своих выводах — кто-то из них и есть убийца. Остальные как будто имеют алиби. Как будто…
Энский нервничал. Ему хотелось встать и вышвырнуть вон Шердакова, снова закурившего свою вонючую сигарету. Вопросы капитана, его откровенно недоверчивый тон выводили доктора из себя. Но отвечал он на удивление сдержанно: «После того как мы встретились с вами в столовой, капитан, я поднялся к себе в комнату и принял душ. Я всегда принимаю душ после зарядки. Как я могу это доказать? Право, не знаю. В ванную комнату ко мне никто не входил».
Разговор прервался. Энский, энергично массируя пальцы рук, выжидал. Шердаков встал и прошел в ванную. Там висело еще влажное полотенце, а на полу сохранились лужицы.
«Наверное, он говорит правду, — думал Шердаков, направляясь в комнату Кличевых. — Для алиби можно было придумать что-нибудь поубедительнее».
Надежда Кличева перехватила Шердакова еще в коридоре.
— Вы уже арестовали его? — спросила она.
— Простите, кого я должен был арестовать? — Капитан немного растерялся.
— Как кого? Вы шутите? Конечно же, убийцу!
— В данный момент ведется следствие…
— О, весьма осторожное заявление, — с пониманием сказала Кличева и увлекла капитана в комнату. — Входите, пожалуйста, садитесь. У нас с Олегом к вам несколько вопросов.
Шердаков, совершенно ошеломленный, опустился в мягкое кресло и кивнул Олегу Кличеву, который сидел на стуле возле окна и курил сигарету.
— Скажите, вы ведь уже догадываетесь, кто мог это сделать? — Надежда Кличева села напротив капитана и стала сверлить его взглядом.
— Вы не будете возражать, если я тоже закурю? — спросил Шердаков, извлекая из кармана сигарету.
— Нет-нет. Так что же вы скажете?.
— Увы, ваше предположение не соответствует истине.
— То есть как это? Ведь все настолько очевидно! Убийца…
— Кто же он?
— Этот художник!
— Художник?
— Кажется, его зовут Денис Поляков.
— Надя, воздержись, пожалуйста, от подобных обвинений! — вступил в разговор Олег Кличев. — Это неосмотрительно.
— Но ведь я права!
— И тем не менее.
— Хорошо, — сказала она тоном, не предвещавшим ее мужу ничего хорошего.
Шердаков заерзал в кресле.
— Я бы хотел знать, где вы находились в момент убийства?
— Я? — с неподдельным изумлением переспросила Кличева. — Вас действительно интересует, где была я?
— Да, вы.
— Вот видишь, дорогая, тебе не следовало, — начал было Олег Кличев, но жена резко оборвала его.
— Помолчи! Вы бы не могли уточнить время, капитан?
Шердаков улыбнулся. Его забавляла эта игра.
— С 8.50 до 9.05. Непосредственно перед завтраком.
— Я была у себя в комнате. У меня разыгралась жуткая мигрень. Олег даже отправился искать мне таблетку от головной боли.
— Очевидно, именно тогда вас и заметила горничная? — обратился Шердаков к Кличеву.
— Да. Но ведь Дворский разговаривал с ней через дверь. Это был его голос. Я в этом абсолютно уверен, — занервничал Кличев. — Не значит ли это, что в тот момент он был еще жив?
— Да, конечно. Его убили немного позднее.
— Вот видите!
— Не будем спешить с выводами. Куда вы направились потом?
— Я зашел к Энскому.
— Вот как? И он дал вам необходимую таблетку?
Кличев замялся.
— Нет. Видите ли, его не было в комнате. А сам я искать не решился.
Шердаков насторожился.
— Я вас правильно понял: дверь была незаперта, а доктор отсутствовал?
— Да. То есть нет. Энский принимал душ.
— Почему вы так уверены в этом? Может быть, он просто включил воду и…
— Вы подозреваете его? — Кличев взволнованно посмотрел на капитана. — Но это невозможно. Он был там. Напевал какую-то идиотскую песенку. Сейчас она популярна среди молодежи, — и Кличев попытался ее насвистеть.
Шердаков остановил его и на какое-то мгновенье задумался. Странно, но алиби Энского подтвердилось самым неожиданным образом.
А Кличев между тем продолжал:
— Я вышел от доктора и направился в вестибюль. Надеялся все-таки кого-нибудь встретить. И вдруг увидел Полякова. Он, крадучись, поднимался по лестнице, очевидно желая остаться незамеченным. Заинтригованный, я последовал за ним. Он поднялся на третий этаж, открыл навесной замок и скрылся за дверью. Я постоял немного, размышляя о том, что могло понадобиться Полякову на пустом этаже, затем вернулся в свою комнату.
— Думаю, на первый этаж Поляков спускался, чтобы взять ключ, — сказал капитан. — Кстати, он не заметил вашего присутствия?
Кличев покачал головой.
— Нет-нет. Я в этом уверен.
— Прекрасно. В таком случае будет вдвойне интересно выслушать объяснения самого Полякова.
— Вот видите, капитан! Я же говорила вам, что этот художник — весьма подозрительная личность! — снова напомнила о себе Надежда Кличева.
Шердаков нахмурился. Табачное облако вокруг него достигло гигантских размеров.
— Я едва не забыл спросить у вас, не выходили ли вы из комнаты, пока отсутствовал ваш муж?
— О, капитан, вы несправедливы ко мне! Этот ваш тон. Я просто не могла. Видите ли… Нет, пусть лучше Олег вам все объяснит.
Кличев вдруг покрылся густым румянцем.
— Моя жена иногда делает себе травяные компрессы на глаза. Ей это помогает при головных болях. Но дело в том, что именно я ей накладываю их и снимаю. Так было и сегодня.
— Ну что ж, вы сообщили мне много полезной информации, — Шердаков встал. На устах его играла улыбка. — Я подумаю, как ею распорядиться.
В глубоком раздумье Шердаков на правился к Полякову. Его мысли все больше и больше занимал один-единственный вопрос как могло получиться, что у всех подозреваемых есть алиби? Даже у Полякова, если верить показаниям Кличева. Это настораживало и требовало объяснений. А вот их-то пока Шердаков и не находил. Он подошел к двери в комнату Полякова и, громко постучав, дождался разрешения войти.
Поляков стоял посреди комнаты высокий, худой, в поношенных темных брюках и клетчатой рубашке.
