Агата Кристи - Испытание невиновностью
– Ох, не доведет ее все это до добра, – сказала Кирстен.
– И все же, по-моему, это не так, – задумчиво проговорил Филип Даррант.
– Что не так? – спросила Гвенда.
– Что мы никогда не узнаем правды... У меня просто руки чешутся.
На его немного лукавом, как у юного фавна, лице вспыхнула какая-то странная улыбка.
– Филип, пожалуйста, будь осторожен, – вдруг сказала Тина.
Он удивленно на нее посмотрел.
– Крошка Тина, а что знаешь ты обо всем этом?
– Надеюсь, что не знаю ничего, – отчетливо проговорила она.
Глава 14
– Ничего, надо полагать, не откопали? – спросил начальник полиции.
– Определенного ничего, сэр, – сказал Хьюиш. – Но все-таки время потрачено не так чтобы уж совсем зря.
– Ну-ну, что у вас там?
– Значит, так. Наши прежние данные и параметры времени не изменились. Около семи миссис Аргайл была жива, она разговаривала с мужем и Гвендой Воэн, а внизу ее видела Эстер Аргайл. Трое не могли заранее сговориться. С Жако Аргайлом теперь разобрались. Остаются только следующие варианты: убить мог муж – в любой момент между пятью минутами восьмого и половиной восьмого;
Гвенда Воэн – когда уходила, то есть в пять минут восьмого;
Эстер – незадолго перед тем; Кирстен Линдстрем – когда пришла, то есть, скажем, чуть раньше половины восьмого. Физическое состояние Дарранта обеспечивает ему алиби, но алиби его жены держится только на его словах, на его утверждении, что она была с ним неотлучно. Между семью и половиной восьмого она могла при желании спуститься и убить мать. Непонятно только, зачем ей это? Вообще, на мой взгляд, мотив для убийства был только у двоих: у Лео Аргайла и Гвенды Воэн.
– Вы думаете, это сделал один из них – или они действовали вместе?
– Вместе они, по-моему, в этом участвовать не могли. Как я себе представляю, это преступление, совершенное в состоянии аффекта, а не с заранее обдуманными намерениями. Миссис Аргайл поднялась в библиотеку и рассказала им, как Жако ей грозил и требовал денег. Допустим, позже Лео Аргайл идет к ней поговорить о Жако или еще о чем-нибудь. В доме тишина. Никого нет. Он входит в кабинет жены. Она сидит за письменным столом спиной к нему. На полу, может быть, валяется брошенная кочерга, которой Жако грозил матери. Такие тихие, сдержанные люди, бывает, вдруг срываются. Обмотать руку носовым платком, чтобы не осталось отпечатков, схватить кочергу и с размаху ударить сидящую по голове – на это ушла бы минута. Потом выдвинуть пару ящиков, чтобы подумали, что искали деньги. И – обратно в библиотеку, ждать, пока кто-нибудь не обнаружит тело. Или же другой вариант. Гвенда Воэн, перед тем как выйти из дома, заглядывает к ней в кабинет. И вдруг такой соблазн. А свалить все можно потом на Жако. И пожалуйста, выходи замуж за Лео Аргайла.
Майор Финни нахмурил лоб и кивнул.
– Да. Правдоподобно. И с сообщением о помолвке не спешили – осторожничали, откладывали до тех пор, пока бедняга Жако не получит приговор за убийство. Да, вполне может быть. Варианты преступлений не отличаются разнообразием. Муж и третье лицо или жена и третье лицо – каждый раз примерно та же картина. Но что можно теперь сделать, Хьюиш? Какие у нас имеются возможности?
– Я не вижу никаких возможностей, сэр, – подумав, отозвался Хьюиш. – Даже если мы совершенно уверены, все равно, где доказательства? На суд выйти не с чем.
– Н-да. Выйти не с чем. Но вообще-то вы уверены, Хьюиш? В глубине души?
– Не так твердо, как хотелось бы, – с грустью признался старший инспектор Хьюиш.
– Да? А почему?
– Не такой он человек, – ответил Хьюиш. – Я имею в виду мистера Аргайла.
– Не такой, чтобы убить?
– Я не столько об убийстве, сэр, сколько об этом Жако. Не думаю, чтобы мистер Аргайл мог сознательно подставить парня.
– Он ему ведь не родной отец, вы помните? Он мог и не питать к нему особо теплых чувств, мог даже ревновать, из-за того что жена уделяла тому столько внимания.
– Может, и так. Хотя как будто бы он хорошо относился ко всем этим детям. Да вроде и теперь к ним привязан.
– С другой стороны, – продолжал рассуждать Финни, – он знал, что мальчишку не повесят... И тогда... тогда совсем другое дело.
– Это мысль, сэр. Возможно, он считал, что десять лет заключения – а к этому и сводится на практике пожизненный срок – пойдут парню на пользу.
– Ну а если вернуться к Гвенде Воэн?
– Если допустить, что убийство совершила она, ее вряд ли мучила бы совесть. Женщины – народ беспощадный.
– Но в целом вы склоняетесь к тому, что это либо он, либо она?
– Да, сэр. В целом склоняюсь.
– Но не более того? – уточнил начальник полиции.
– Не более. Там что-то такое происходит. Подводные течения, так сказать.
– Что вы имеете в виду, Хьюиш?
– Что мне по-настоящему хотелось бы знать, сэр, это какие у них самих мысли? Друг про друга.
– А-а, теперь ясно. Вас интересует, не знают ли они, кто совершил убийство?
– Да. Никак в толк не возьму. Если знают, то все ли? И не сговорились ли они помалкивать? Едва ли. Вполне возможно, что у каждого имеются свои собственные идеи и подозрения. Эта шведка, например, – сплошной комок нервов. Все время настороже. Может, она сама и убила? Она в таком возрасте, когда у женщин немного ум за разум заходит. И не поймешь толком, то ли она за себя боится, то ли за кого-то еще. Мне лично кажется – я, конечно, могу ошибаться, – что она не за себя боится.
– За Лео?
– Нет, не думаю. По-моему, за младшенькую, за Эстер.
– За Эстер? Гм. А Эстер не могла убить?
– Вроде никакого мотива. Но у нее горячий нрав, и – как знать – может, она немного неуравновешенна.
– И Линдстрем известно про нее куда больше, чем нам...
– Само собой. Потом еще есть та чернявенькая, что работает в библиотеке.
– Но ее в тот вечер в родительском доме не было, верно?
– Верно-то верно. Но у меня такое впечатление, что она что-то знает. Может быть, знает, кто убил.
– Догадывается? Или знает?
– Она обеспокоена. Нет, похоже, тут не просто догадка...
Хьюиш помолчал.
– И еще есть второй сын, Микки. Он тоже в тот вечер отсутствовал. Он проверял машину, но никого с ним не было. Говорит, что обкатывал ее у Минчинского холма. Приходится верить ему на слово. Но на этой же самой машине он мог подъехать к родительскому дому, совершить убийство и быстренько уехать. Гвенда Воэн упомянула одну подробность, которой не было в ее первоначальных показаниях. Она говорит, что, когда она дошла до угла, с улицы Ред-Лайон завернул автомобиль. На улице, ведущей к дому Аргайлов, четырнадцать домов, автомобиль мог направляться к любому из них, и теперь, когда прошло два года, конечно же никто этого не вспомнит. А вдруг это был автомобиль Микки? Мы ведь не можем исключить подобный вариант.
