Колин Декстер - Тайна Пристройки 3
— Вы живете в Чиппинг-Нортоне? — спросил Льюис.
— Да.
— На Чарлбери-Драйв 6, не так ли?
— Да. — Маргарет знала, что даже и эти односложные ответы выдавали ее напряжение дрожанием губ, а к тому же она стеснялась проницательного синего взгляда второго мужчины, направленного на нее.
— И работаете здесь? — продолжил Льюис.
— Я тут больше семи месяцев.
— У вас были большие каникулы на Рождество, насколько я понял?
— Всего ничего — до прошлого четверга.
— Прошлый четверг, как видим, было второе января?
— Да.
— День после Нового года?
Маргарет Бауман ничего не сказала, хотя мужчина ждал — или надеялся? — какой-нибудь реакции от нее.
— У вас было много дел, предполагаю, — продолжил Льюис. — Купить продукты на Рождество, приготовить блюда, ну, и все такое?
— Да, много было дел с покупками.
— Слышал, что в Саммертауне очень хороший торговый центр?
— Да, очень хороший.
— А Вестгейт в центре Оксфорда — говорят, что он тоже не плох?
— Да, это так.
— Где вы занимались покупками — здесь, в Саммертауне, или в центре Оксфорда?
— Я купила все там, где живу.
— Значит вообще не ездили в Оксфорд?
Почему она заколебалась? Неужели лжет? Или просто обдумывала, чтобы быть уверенной?
— Нет, не ездила.
— Не ходили в парикмахерскую?
Маргарет Бауман потрогала правой рукой несколько прядей достаточно давно высветленных волос, при этом на ее лице промелькнула усталая усмешка: — Похоже, что ходила?
— «Нет, не похоже», — подумал Льюис. — Может, ходили в какой-нибудь косметический салон или клинику для процедур, понимаете, что я имею в виду?
— Нет. Считаете, что нужно? — Как ни странно, сейчас она чувствовала себя гораздо спокойнее, даже вынула бумажный носовой платок из сумки черной кожи и вытерла нос, удаляя следы от недавней простуды.
Со своей стороны, Льюис сознавал, что не достиг особого успеха своими вопросами.
— Ваш супруг работает в Оксфорде?
— Слушайте! Не могли бы вы мне подсказать, почему вы задаете эти вопросы? Предполагаете, что я совершила что-то плохое?
— Мы объясним вам позже, миссис Бауман. Проводится расследование, и мы задаем вопросы всем, и очень рассчитываем на вашу отзывчивость. Так что, пожалуйста, сейчас просто ответьте на наши вопросы, хорошо?
— Он работает в Чиппинг-Нортоне.
— Кем работает?
— Он почтальон.
— Совпали ли ваши рождественские дни отдыха?
— Нет, ему нужно было вернуться на работу на второй день Рождества.
— Значит, само Рождество провели вместе?
— Да.
— А на Новый год были вместе?
Вопрос повис в тишине комнаты. Даже Морс, который следил за небольшим пауком в дальнем углу потолка, перестал ковырять в зубах острым концом желтого карандаша. Сколько еще продолжится эта почти невыносимая тишина?
Внезапно Секретарь заявила тихим, но твердым голосом:
— Вы должны сказать правду полиции, Маргарет — так будет лучше. Только что вы солгали про посещение Оксфорда, так? Мы виделись в гараже в Вестгейте накануне Нового года, вспоминаете? Мы пожелали друг другу всего наилучшего.
Маргарет Бауман кивнула.
— О, да! Да, теперь вспомнила. — Она повернулась к Льюису. — Сожалею, но я забыла об этом. Ездила туда во вторник — посетила «Сейнсберис».
— А после вернулись и провели Новый год дома с супругом?
— Нет!
Морс, который все еще наблюдал за пауком, повернулся на своем стуле и посмотрел в лицо женщине.
— Где ваш супруг, миссис Бауман? — Это были первые пять слов, обращенных им к ней и (как показало дальнейшее развитие событий) оставшихся и последними. Но Маргарет Бауман не ответила прямо. Вместо этого, она открыла сумку, вытащила сложенный лист бумаги и подала его Льюису. Там было написано следующее:
31го декабря
Дорогая Мегги,
Ты уехала в Оксфорд, а я один дома. Знаю, что ты будешь расстроена и разочарована, но, пожалуйста, попытайся меня понять. Два месяца назад я встретил другую женщину и сразу понял, что влюбился. Думаю, что мне нужно разобраться в этом. Прошу тебя дай мне этот шанс и не думай обо мне плохо. Я решил, что если мы с ней уедем на несколько дней, то все прояснится. Ты хочешь знать, люблю ли я эту женщину, а я и сам еще не знаю. Она не замужем и ей тридцать один год. Мы поедем на ее машине в Шотландию, если дороги будут проходимыми. Никто не должен об этом знать. Официально я взял неделю отпуска на работе, хотя и не сказал тебе об этом. Я знаю, что ты почувствуешь, но для меня будет лучше все прояснить.
ТомЛьюис прочел по-быстрому письмо, а после этого посмотрел на миссис Бауман. Ему так показалось или в ее взгляде блеснула радость победы? Или же это была нотка страха? Он не был уверен. Но допрос, очевидно, приобрел неожиданный оборот и в этот момент он с радостью принял бы помощь Морса. Последний, однако, все еще разглядывал с необычайным интересом письмо.
— Вы нашли его, когда вернулись домой? — спросил Льюис.
Она кивнула.
— На столе в кухне.
— Вы знакомы с женщиной, о которой упоминается?
— Нет.
— Не слышали ничего от своего супруга?
— Нет.
— Достаточно времени ему требуется, для того, чтобы, хм, «все прояснить».
— Да. Не попал ли мой супруг в автомобильную аварию? Не поэтому ли…
— Нет, насколько нам известно, миссис Бауман.
— Это все, что вы от меня хотели?
— На данный момент, возможно. Мы должны забрать это письмо — надеюсь, понимаете почему.
— Нет, не понимаю почему!
— Оно может быть вообще не от вашего супруга — вы об этом не задумывались? — спросил Льюис медленно.
— Разумеется, от него! — При этих словах ее голос стал неожиданно резким и почти грубым в отличие от первоначальных любезных манер, и Льюис решил спросить еще кое-что.
— Можете ли вы быть уверенной в этом, миссис Бауман?
— Я всегда узнаю его почерк.
— Есть ли у вас что-нибудь другое, написанное им?
— У меня есть письмо, которое он мне написал — несколько лет назад.
— Не могли бы вы показать мне его, прошу вас?
Она вытащила конверт из сумки, сильно измятый, вынула из него письмо и подала его Льюису, который внимательно сравнил почерки на двух листках и подтолкнул его по столу Морсу. Тот, со своей стороны после минутного осмотра, кивнул: и профессионал, и любитель определили бы оба почерка как идентичные.
— Я могу теперь уйти?
Льюис не был уверен, пришло ли время закончить этот странно неудовлетворительный допрос, и повернулся к Морсу, который только безразлично пожал плечами.
