Эрл Гарднер - Летучие мыши появляются в сумерках
Она тихо постучала в дверь.
– Кто там? – спросил Кослинг.
– Миссис Кул.
Она услышала постукивание его трости, затем дверь открылась, и перед ней предстал состарившийся, сгорбленный и измотанный Кослинг.
– Входите.
Берта вошла в комнату, в которой царила страшная духота.
Кослинг закрыл за ней дверь на замок.
– Боже, как здесь душно! Вы закрыли окна, опустили шторы и…
– Да, я боялся, что кто-нибудь увидит меня в окно.
Берта подошла к окну, подняла шторы и открыла створки.
– Никто вас не увидит. Ваши окна выходят на улицу.
– Прошу прощения, – терпеливо объяснил Кослинг. – Это одна из расплат, когда ты слеп. Никогда не можешь быть уверен, что окна не выходят во внутренний двор прямо на соседнюю стену дома.
– Да, я понимаю. Как вы узнали о происшедшем?
– По радио, – ответил он, указывая на стену. – Я наткнулся на радио. Обычно они ставят счетчик, чтобы вы оплатили время прослушивания.
– Да, – подтвердила Берта. – Пятнадцать центов за час.
– Я включил радио и слушал музыку и последние новости. Тогда я все и услышал.
– И что же вы сделали после этого?
– Позвонил вам.
– И вы были здесь все время до того, как позвонили мне?
– Да.
– Почему?
– Так велел мне Больмэн.
– Хорошо, давайте все выясним. Расскажите мне все, что случилось.
– Да нечего особенно рассказывать. Я бы лучше послушал вас.
– Расскажите мне все, что вы знаете.
– Хорошо, у меня есть шофер. То есть это не мой личный шофер. Мы объединились…
– Об этом я знаю, – прервала его Берта. – Начните с того момента, когда вы встретились с Больмэном.
– Кода я впервые с ним столкнулся, я не знал, кто он такой. Он бросил мне в чашку пять серебряных долларов, один за другим…
– Это тоже опустите. Я об этом уже знаю.
– Я, естественно, запомнил его. Я запомнил его шаги, специфический запах табака. Очень приятный запах.
– Хорошо, хорошо, вы его запомнили. Когда вы встретились с ним снова?
– Вчера.
– Во сколько?
– В полдень.
– Что было дальше?
– Он пришел ко мне домой около двенадцати часов дня и сказал, что я не знаю его, но ему необходимо задать мне несколько вопросов, и, если я скажу правду, для меня это тоже будет не без пользы. Он думал, что я не узнал его, того самого человека, который бросил мне пять долларов. Я не забыл об этом. Но если кто-то не хочет, чтобы его узнали, я могу подыграть ему. Я просто улыбнулся и спросил, что он хочет узнать. Потом он начал расспрашивать меня о вас: зачем я нанимал вас и кого вы разыскивали. Конечно, мне не хотелось вдаваться в подробности с малознакомым человеком. Я сказал ему, что он может сам связаться с вами.
– Что было потом?
– Потом он сказал, что женщина, которая прислала мне подарок, хочет встретиться со мной. К сожалению, она не смогла заехать за мной сама, но, если я приеду к ней, она будет очень рада. Он сказал, что мы можем вместе пообедать, а потом он отвезет меня домой.
– Продолжайте.
– Быть может, вы не совсем понимаете, насколько монотонна наша жизнь. Это особенный тип одиночества. Посреди большого города. Сотни тысяч людей, бегущих мимо нас. Мы привыкаем к ним. Узнаем их шаги и чувствуем их так, словно видим их воочию, но они никогда не разговаривают с нами. Если это и случается, то они бросают пару ободряющих слов, и только. Я предпочел бы не слышать этого вообще.
Берта кивнула, но потом, осознав, что он не может увидеть ее кивок, сказала:
– Я понимаю вас. Достаточно, чтобы догадаться, что вы имеете в виду. Продолжайте. Изложите мне факты, и так быстро, как только вы можете.
– Да, конечно. Я ухватился за этот шанс, чтобы как-то разнообразить свою жизнь и получить возможность нормального человеческого общения.
Берта, обдумав это заявление, неожиданно спросила:
– В прошлый раз, когда вы пришли ко мне, у вас с собой была куча денег. Неужели попрошайничество так выгодно?
Он улыбнулся:
– Обычно его хватает только на сносное существование. У меня нет никаких иллюзий на этот счет. Источник моего дохода совершенно другой.
– Тогда зачем вы занимаетесь этим и сидите…
– Просто для общения, для ощущения себя как части целого. Когда я начинал, у меня не было альтернативы. Я не имел специального образования. Я не мог иметь друзей в том кругу людей, который мне нравился.
– А источник вашего дохода?
– Это довольно длинная история.
– Попробуйте рассказать мне ее кратко.
– Один человек сделал широкий жест. Он сказал, что я приношу ему счастье. Он записал на меня несколько акций нефтяной компании в Техасе и бросил их в чашку. Я не могу читать. Я поверил ему на слово и сохранил их.
Честно говоря, я совсем забыл про них. Но однажды он пришел ко мне снова и сказал, что хотел встретиться со мной, но я не ответил на его письма. Как бы то ни было, оказалось, что их компания стала зарабатывать приличные деньги на нефти, много денег. Он хотел выкупить мою долю. Но я не продал. Я решил держать эти акции. Они стали приносить мне постоянные доходы. Я слеп и не могу пользоваться чеками, открыв счет в банке, это мне не по плечу. Я держу деньги при себе. Мне нравится ощущать их на своем теле. Если у вас есть какой-то физический недостаток, деньги придают вам уверенность. Куча денег поддерживает состояние духа.
– Ясно. Давайте вернемся к Больмэну.
– Хорошо, значит, мы пообедали вместе с ним. Немного поболтали. Он сказал, что девушка, с которой я хотел встретиться, в другом городе. Она просила его отвезти меня к ней, это составило бы всего часа полтора или два езды на машине. Я ничего не заподозрил. Я верил ему, уселся в машину и поехал с ним.
– О чем вы разговаривали по дороге?
– О, тем было множество: философия, политика – разное.
– А про автомобильное происшествие?
– И про это тоже.
– Про мою работу для вас?
– В общих чертах. Он уже завоевал мое доверие к этому времени.
– О подарках, которые вы получили от Жозефины Делл?
– Да. Я рассказал об этом.
– Что было потом?
– Мы приехали сюда. Я даже не знал, какой это город. Он сказал, что должен сделать несколько телефонных звонков, и попросил подождать меня в машине. Вернувшись, он показался мне расстроенным, сказал, что мы сможем встретиться с ней только очень поздно сегодня вечером или завтра утром. Что-то изменилось в ее планах. Она очень переживала и просила это передать мне. Мы немного перекусили. Потом Больмэн снял для меня эту комнату и сказал, что у него есть дела и мы встретимся с ним на следующий день утром.
У меня есть часы, по которым я определяю время. Я нацарапал цифры на корпусе и нащупываю положение стрелки, когда хочу узнать точное время. Это для меня единственная возможность узнать, день или ночь на дворе. Иначе я могу перепутать день с ночью. Я спал до девяти часов утра, потом принял ванну и оделся. Это странная комната, мне приходилось двигаться на ощупь, прежде чем я все запомнил. Только одно беспокоило меня: я забыл, включен или выключен свет. Я не помнил, выключил ли Больмэн свет, уходя от меня. Тяжело сознавать, что ты весь на виду, если окна выходят во двор, поэтому я не поднимал шторы. Итак, подождав немного, я позвонил и попросил соединить меня с номером, в котором остановился Больмэн. Но мне сказали, что такого человека нет в их гостинице. Это смутило меня. Я не очень много ем обычно, накануне у нас был плотный обед, и вечером мы еще слегка перекусили, но завтракать мне не пришлось. Я нашел радио, включил его, послушал немного музыку, вздремнул, потом проснулся и начал беспокоиться. В это время по радио передавали последние новости, и я услышал про Больмэна. Я совершенно растерялся.
