Мартин Дэвис - Загадочная птица
Минуло три месяца с тех пор, как «Эндевур» бросил якорь у берегов Британии, а капитан Кук уже получил добро из адмиралтейства на подготовку к следующему плаванию. Банкса пригласили к участию. Небывалый успех первой отважной экспедиции не оставлял сомнений в целесообразности второй, но его удивляло, как быстро все это случилось. Начать второе путешествие намечалось менее чем через год после возвращения из первого.
Но разве он мог отказаться? Если в первое путешествие его взяли с большим трудом, ему пришлось чуть ли не умолять, то сейчас его уговаривали. Кук твердо настаивал на участии Банкса, и Королевское общество поддержало его. Общее мнение, что научную часть экспедиции может возглавить только он, и никто другой, радовало Банкса безмерно.
И все же ему казалось, что следующее путешествие затеяли рановато. Он еще не успел как следует насладиться успехом в лондонском высшем обществе, не была описана и половина коллекции с «Эндевура». Оставалось множество других дел. Вокруг Банкса начал формироваться круг энергичных молодых людей, которые, он чувствовал, могли совершить настоящий переворот в науке. Он собирался организовать в Оксфорде кафедру ботаники и подготовить фундаментальный курс. На это требовалось три года. Здесь, дома, он решал, каким курсом идти. Его идеи давали корни, пышно разрастались. А в море курс определял капитан Кук, а он большую часть плавания будет обычным членом команды, таким же, как, например, корабельный плотник.
Кроме того, предстояло решить вопрос с Харриет. Отношения между ними после трехлетней разлуки так и не наладились. Возвратившись из Линкольншира, он безотлагательно нанес ей визит. Рассказал о новом путешествии, что было воспринято с большой обидой. Беседа происходила в розарии ее опекуна. Конечно, были слезы, упреки, что плавание — это лишь предлог разорвать помолвку. Наконец они высказали друг другу то, что думали. «Я стала в обществе объектом сострадания и насмешек. И все по вашей вине, — говорила она. — Но с моей стороны было бы глупо продолжать отношения с джентльменом, который, видимо, никогда и не собирался повести меня под венец». Банкс, в свою очередь, напомнил Харриет, что его планы путешествовать никогда не являлись секретом. И после возвращения он намеревался сделать ей предложение, но обнаружил в ней такую холодность, что не решился даже упомянуть об этом. Далее последовал разговор с опекуном. Очень неприятный. Банкс высказал сожаление, что планы совершить второе кругосветное путешествие не позволяют ему вступить сейчас в брак, и он не чувствует себя вправе заставлять леди так долго ждать. А потому хотел бы разорвать соглашение о помолвке. Пришлось выслушать несколько откровенных замечаний в свой адрес, но соглашение было аннулировано. Банкс покинул дом с чувством вины, но одновременно, к своему стыду, и с огромным облегчением.
Зато у него теперь появился приют отдохновения. Когда он думал о маленьком домике в Ричмонде, его настроение поднималось. Казалось, этот дом существовал на другом континенте, неизмеримо далеко от лондонской жизни, и все его тревоги и хлопоты по прибытии туда выглядели незначительными и суетными. Мисс Браун выслушивала спокойно, когда он желал высказаться, но чаще Банкс обнаруживал у себя желание выбросить все это из головы, и они разговаривали только о науке. Здесь он отыскал мир, где могло раскрыться лишь то, что было в нем чистым и подлинным. Он делился с мисс Браун идеями теоретических построений ботаники, частично сформулированными, и всегда покидал ее с чувством, что эти идеи стали более упорядоченными, готовыми к представлению для внимательного обсуждения коллег.
В одно ноябрьское утро, почти через три месяца после переезда мисс Браун в Ричмонд, Банкс решил совершить поездку в Хэмптон-Корт с ней и миссис Дженкинс. Он прибыл к ним рано в своей карете и был встречен известием, что миссис Дженкинс нездорова. После нескольких минут обсуждения договорились, что поедет Марта. Карета неспешно двигалась по берегу Темзы, Марта мирно дремала в углу, а Банкс пространно рассказывал мисс Браун о следующем путешествии. Разговор продолжился и позднее, когда они медленно бродили вокруг дворца.
Как всегда, он ее недооценил. Ожидал, что она начнет спрашивать о том, как скажется его отсутствие на ее положении в Ричмонде, о сроках его возвращения и прочем, а мисс Браун забросала его вопросами о деталях готовящейся экспедиции. Ей было интересно все: с какой командой поплывет Кук, какой курс выбран, какие надежды он возлагает на путешествие. Они подробно обсудили возможности открытия в южных широтах новых континентов и с какими видами флоры и фауны там предстоит встретиться, а затем углубились в детали плавания: какое оборудование и приборы будут использованы в экспедиции, какому методу расчета долготы Банкс доверяет больше всего, станет ли их судно очередным угольщиком. Поговорили о смертности во время плавания и мерах, которые следует принять для ее снижения. И о команде — кто именно поплывет, сколько из них новичков.
Когда карета плавно подкатила к дому в Ричмонде, беседа была далека от завершения. Мисс Браун посмотрела в окошко:
— Неужели приехали? Так быстро. А у меня есть еще вопросы.
Они решили, что Марта выйдет и предупредит миссис Дженкинс, а они прокатятся вокруг парка. Когда карета опять тронулась, мисс Браун промолвила:
— Меня разочаровывает лишь то, что вы не в восторге от перспектив предстоящего путешествия. Будь я мужчиной, то ни о чем бы другом не могла говорить.
— Правда? А вот у меня иначе. Помню, когда мы встречались в лесу у Ревсби, до плавания оставалось несколько недель, а я об этом даже не упоминал. Мы беседовали о лишайнике и лесных цветах.
— Только не говорите, что не были тогда возбуждены! Вас окружало сияние, в любое время, чем бы вы ни занимались.
— А теперь у меня этого сияния нет?
Неожиданно она посмотрела на него — очень нежно.
— Теперь вы другой, завоевали положение в обществе. А тогда это было для вас внове. Сейчас вы ощущаете на своих плечах тяжесть мира.
Она произнесла эти слова немного грустно, что помешало Банксу сменить тему беседы.
— Значит, вам кажется, мое сияние поблекло?
Светило солнце, но в карете царил полумрак. Мисс Браун мечтала взять Банкса за руку и сказать, что ярче, чем он, ничто в ее жизни никогда не сияло. Но вместо этого пришлось найти слова, которые разрешено говорить.
— Вы сияете теперь по-другому, — произнесла она мягко. — У вас меньше времени на самое важное для себя.
— Да, правда, — отозвался он. А затем, посмотрев в эти бездонные зеленые глаза, добавил: — Я сделал открытие: самое важное для меня — вы.
