А. Баантье - Амстердамский крушитель
Дорога на Олдкерк шла мимо особняка Бюилдайков. Фледдер показал на закрытую калитку:
— Не заглянуть ли еще разок?
Декок сполз еще ниже и отрицательно покачал головой:
— Если Ирмгард, вернувшись домой, проломила Изольде голову, мы об этом вскоре узнаем из новостей. — Тон у него был совершенно незаинтересованный.
— Тогда куда же вы хотите поехать? — спросил Фледдер.
Декок взглянул на часы. Было почти семь часов.
— Сначала нам следует перекусить. Думаю, что-нибудь индонезийское подойдет. Затем не вернуться ли на Лейден-Сайд-стрит? У меня возникло внезапное желание увидеть Ингу… разумеется, чтобы поговорить.
Фледдер взглянул на партнера:
— С одним условием: я не собираюсь снова торчать на кухне.
— Какие еще будут пожелания?
Фледдер кивнул:
— На этот раз мы позвоним в дверь.
— Надо же, как растут твои требования.
— Это также первый случай, когда я прав, — засмеялся Фледдер.
Немка Инга очень удивилась, когда открыла дверь и увидела их.
— Это вы опять? Я только что собралась уходить. В это время легко подцепить какого-нибудь раннего клиента. Я называю это сверхурочной работой.
— Сверхурочной? — переспросил Фледдер.
Она быстро взглянула на него, но шаловливо улыбнулась Декоку:
— Мужчины говорят женам, что у них сверхурочная работа. Разве они могут отказаться от коротенькой поездки со мной в автомобиле?
— С обязательной остановкой, — добавил Фледдер.
— Таким образом мне удается заработать немного больше обычного. — Она пожала плечами. Затем оглядела мужчин с ног до головы: — Вы, ребята, моим бизнесом интересуетесь или заехали просто поболтать?
— Ни то, ни другое, — сказал Декок. — Я не мог удержаться и заехал спросить, не звонил ли тебе Игорь и не сообщал ли, что вчера он проломил не тот череп.
Женщина сделала шаг назад. Полицейские прошли за ней в комнату. Инга села на кровать, они нашли для себя стулья.
— Игорь мне не звонил, — сказала Инга. Она достала папиросную бумагу и табак, начала медленно скручивать сигарету. — Я уже говорила, — продолжила она, обратив все свое внимание на сигарету, — Игорь звонит только ночью. Он ночная птица. Боится дневного света.
Декок кивнул:
— Ночной хищник.
— Да, — согласилась она. — Я однажды назвала его филином — он разозлился. Он часто злится.
Инга закончила свертывать сигарету и принялась искать спички на столике рядом с кроватью.
— Родители Игоря… они еще живы? — спросил Декок, наблюдая, как она прикуривает. Оба инспектора сразу поняли, что курит она не табак, но промолчали. В Нидерландах по закону преследуется торговля наркотиками — не их употребление.
— У него есть братья… или сестры? — продолжал допытываться Декок. — Вы когда-нибудь говорили о его семье?
Прежде чем ответить, Инга глубоко затянулась.
— Что-то всегда удерживало меня от вопросов о семье, — ответила она.
Декок рассказал ей кое-что из того, что они знали об Игоре.
— Он поляк. Родился в Гданьске, если верить его голландскому паспорту. Эмигрировал сравнительно недавно, стал гражданином Голландии в двадцать три года. — Декок потер шею. — Больше ничего на него нет. Мы сами покопались. Документы семьи в Гданьске сгорели во время бомбежки. Можно только предполагать, что они были уничтожены по политическим мотивам.
— Я этого не знала.
— На каком языке вы с ним разговариваете?
— На голландском.
Декок наклонился вперед.
— Скажи, — нерешительно начал он, — Игорь зависит от тебя сексуально?
— Вы хотите сказать — не являюсь ли я для него наркотиком?
— Да, что-то вроде этого.
— Нет, — мягко сказала она. — Скорее наоборот. В Игоре есть что-то дикое, что-то таинственное. Возможно, такая непостижимая дикость привлекает женщину. Я не могу выразить словами, но у него есть определенный шарм, который на меня действует.
Декок внимательно прислушивался к ее тону, к ее страстным словам.
— Что ты вообще о нем знаешь?
— Ничего… очень мало, — призналась она.
— Ты в курсе, что его подозревают в убийстве по крайней мере двух пожилых людей?
Инга медленно кивнула и еще раз затянулась сигаретой:
— Да, я что-то такое слышала.
— И?..
Молодая женщина взглянула на Декока, и что-то в ее взгляде встревожило его.
— Что… и? — почти закричала она. — Почему я должна беспокоиться о том, что Игорь поубивал сколько-то там стариков? Он скорее меня бросит, чем перестанет заниматься тем, чем занимается. — Она презрительно фыркнула. — Но неужели вы действительно считаете, что я думаю обо всем этом, когда мы вместе?
Декок вздохнул:
— Я явно не могу рассчитывать на твою помощь.
— Чтобы поймать Игоря? — презрительно усмехнулась она.
— К примеру.
Немка Инга решительно покачала головой.
— Ни за что, — сказала она, наклонив голову. — Я знаю, — продолжила женщина более мягко и тише, — в один прекрасный день его арестуют. Ничто не продолжается вечно. Легко представить, что его засадят в тюрьму на такой срок, что ни одна женщина его не дождется. — Она обреченно взглянула на Декока: — Если такое произойдет… Когда такое произойдет, я вернусь в Ганновер. Возможно, я встречу другого мужчину… мужчину такого же, как Игорь.
16
Остаток пути до участка Фледдер продолжал улыбаться, а Декок хмуриться. Молодой инспектор больше не мог сдерживаться. Он испытывал какое-то извращенное, злобное удовольствие от огорчения Декока.
— Дело продвигается туго, Декок, — сказал он. — Не ваш сегодня выдался день. Инга не поможет.
— Плохо, — вяло отозвался Декок. Казалось, его ничего не трогало.
— Ха!
— Да, — продолжил Декок так будто Фледдер его вовсе не прерывал. — Она ведь, по сути, сейчас единственная ниточка, которая может привести нас к Игорю. Ведь мы не можем наблюдать за ней круглосуточно в надежде, что Игорь покажется… Хотя, возможно, и придется к этому прибегнуть.
— Ха! — повторил Фледдер. — В этом случае вам придется попросить комиссара открыть еще один ящик с копами. Вы же знаете, у нас людей не хватает.
— Что меня больше всего огорчает… что меня действительно беспокоит, так это мотив для ее отказа помочь нам… ее философия… — Декок просто продолжал свой монолог. Вероятнее всего, он вообще не слышал Фледдера. Но Фледдер слышал Декока и жаждал объяснений.
— Что вы имеете в виду?
— Нарциссизм… самовлюбленность. Дикий, чувственный Игорь иногда доставляет ей несколько часов наслаждения. И плевать, что он калечит и убивает стариков из-за денег… Ее это не волнует.
