Кен Фоллетт - Обратный отсчет
06.30. Когда Люк заехал на стоянку у здания аэропорта в Нью-порт-Ньюс, было еще темно. Он не спал уже более суток и страшно устал, но мысли роились у него в голове и не давали покоя. Он любит Вилли. Теперь, когда их разделяли три сотни километров, Люк мог себе в этом признаться. А Элспет? Почему он на ней женился? Вилли отказалась ответить ему на этот вопрос. Он посмотрел на часы. До вылета оставалось больше часа. Люк вышел из машины и направился к телефону-автомату.
Элспет сняла трубку почти сразу – похоже, она уже встала и он не разбудил ее своим звонком. Несмотря на это, ему вдруг стало неловко.
– Доброе утро, Элспет.
– Как я рада тебя слышать! С тобой все в порядке?
– Да, сейчас все нормально. Как выяснилось, Энтони применил ко мне электрошок и напичкал какими-то лекарствами, чтобы я потерял память.
– О боже! Зачем он это сделал?
– Говорит, я советский шпион.
– Но это просто абсурд. Откуда ты звонишь?
Люк колебался. Ее телефон вполне могли прослушивать.
– Думаю, мне лучше не выдавать свое местонахождение. Не исключено, что нас сейчас кто-то слышит.
– Понимаю. Что ты собираешься делать дальше?
– Мне необходимо узнать, что Энтони хотел стереть из моей памяти.
– Но как ты это узнаешь?
– Я бы предпочел не обсуждать это по телефону.
– Ну что ж. Очень жаль, что ты не можешь мне сказать.
– На самом деле я позвонил, чтобы кое о чем тебя спросить. Почему у нас нет детей?
– С тех пор как мы поженились, мы много раз предпринимали попытки. В прошлом году ты обследовался на предмет бесплодия, и врач не нашел никаких отклонений. Несколько недель назад я ходила к гинекологу в Атланте. Мне сделали анализы. Теперь мы ждем результатов.
– Ты мне не расскажешь, как мы поженились?
– Мы много лет не виделись, а потом снова встретились, в пятьдесят четвертом году в Вашингтоне. Я все еще оставалась в ЦРУ, а ты работал в ракетной лаборатории в Пасадине. Ты прилетел на свадьбу Пегги. На ужине нас посадили рядом. Мы разговаривали так, словно не было этих долгих тринадцати лет. Потом мы поехали ко мне, и я тебя соблазнила. Использовала древнюю как мир хитрость.
1954 год
Квартира Элспет была небольшой, но свободной – лишь самая необходимая современная мебель. Люк приготовил мартини. Потом они перешли в крошечную кухню, где Элспет начала варить спагетти, а Люк рассказывал ей про свою работу.
– Я очень за тебя рада. Ты ведь еще в университете мечтал о космических исследованиях.
– Тогда большинство считали это глупыми выдумками, чем-то из области научной фантастики.
– Мне кажется, и сегодня нельзя с уверенностью сказать, что человеку удастся проникнуть в космос.
– Думаю, уже можно, – возразил он. – Все основные проблемы были решены во время войны немецкими учеными. Они создали ракеты, которыми могли из Голландии обстреливать Лондон.
– Я была там, – сказала Элспет. – Мы называли их самолетами-снарядами. – Даже сейчас ее пробирала дрожь при воспоминании о том, как она шла по темным улицам, а вокруг падали бомбы. – Так, значит, наши ракеты основаны на немецких самолетах-снарядах?
– Да. На их ракетах Фау-2, если быть точными. – Вообще-то Люку не полагалось говорить о своей работе с посторонними, но, во-первых, Элспет, должно быть, имела доступ и не к таким секретам, а во-вторых, ни одна из его знакомых женщин никогда не проявляла интереса к ракетам.
Элспет попросила его присмотреть за плитой, пока она приведет себя в порядок. Люк снял пиджак и галстук и стал помешивать соус. Через пару минут она позвала его:
– Люк, зайди, пожалуйста, ко мне.
Войдя в ванную, он увидел, что платье Элспет висит на двери, а сама она в розовом лифчике без бретелек и такого же цвета нижней юбке стоит у раковины, закрыв лицо рукой.
– Мыло в глаз попало. Помоги промыть, – попросила она.
– Нагнись над раковиной. – Одной рукой он наклонил ее, почувствовав, какая у нее на спине мягкая, нежная кожа, а другой зачерпнул воды и плеснул ей в лицо.
– Уже немного легче, – сказала Элспет.
Люк промывал ей глаз, пока она не объявила, что больше не жжет. Тогда он выпрямился и обтер ей лицо полотенцем. Она улыбнулась, слегка приоткрыв рот, и Люк не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее. Элспет ответила на его поцелуй – сначала робко, а затем, обхватив за шею, притянула его к себе и поцеловала уже по-настоящему.
Подхватив Элспет на руки, он отнес ее в спальню и положил на кровать. Они занимались любовью неторопливо, словно старались глубже прочувствовать каждый миг.
– Я так давно этого ждала, – прошептала она ему на ухо, а спустя какое-то время вскрикнула и в изнеможении откинулась на подушку.
Вскоре Элспет спала крепким сном, а Люк лежал рядом и думал о своей жизни. Ему всегда хотелось иметь семью, и тем не менее ему уже тридцать четыре, а он все еще оставался холостяком. После войны на первом месте у него стояла работа, однако не женился он не оттого, что с головой ушел в науку. До сих пор только двум женщинам удалось затронуть его сердце – Вилли и Элспет. С Вилли покончено, она его обманула, а с Элспет они лежали сейчас в одной кровати.
Люк поднялся на рассвете и сварил кофе. Когда он с подносом вернулся в спальню, Элспет ждала его, сидя в постели. Даже спросонья она выглядела восхитительно. Увидев его, она улыбнулась счастливой улыбкой.
– Я хочу тебя кое о чем попросить, – сказал Люк. Поставив поднос на край кровати, он взял ее за руку. – Выходи за меня замуж.
07.00. Энтони ехал к Мемориалу Джефферсона. Лэрри сидел на переднем сиденье между ним и Питом. Еще не рассвело, и в центре города не было ни машин, ни пешеходов.
Монумент представлял собой стоявшую на высоком постаменте ротонду – двойное кольцо колонн, увенчанных куполом. По ступенькам можно было подняться к памятнику третьему президенту США.
– Высота статуи почти шесть метров, – сказал Энтони, обращаясь к Лэрри. – Только отсюда ее не видно за колоннами.
– Надо было приехать днем, – разочарованно произнес мальчик.
Энтони и раньше брал его, чтобы сводить куда-нибудь, и они всегда прекрасно проводили время. Но сегодня все было не так, как обычно. Лэрри никогда не увозили среди ночи. Ему было не по себе, хотелось к маме.
– Побудь тут, Лэрри, пока я поговорю с дядей Питом. – Энтони и Пит вышли из машины. На морозном воздухе их дыхание клубилось облачками пара.
– Я останусь здесь, – сказал Энтони. – А ты возьмешь парнишку и покажешь ему памятник. Держитесь на этой стороне, чтобы она, как приедет, сразу увидела сына. – Он открыл дверцу «кадиллака». – Вылезай, Лэрри. Сходите с дядей Питом посмотреть на Джефферсона.
