Лео Брюс - Дело для трех детективов
— Кто знает? — пожал плечами месье Пико. — Немного света здесь, немного света там, и скоро voila! взойдёт солнце и наступит день.
— Он наступит даже в том случае, если вы оставите это дело в покое, — проворчал сержант Биф.
— Bien, bien[51], мой друг Бёф. Но вспомните, как там говорится в вашей английской пословице: чем больше вы спешите, тем медленнее продвигаетесь вперёд. Итак, переходим к молодому Стрикленду.
ГЛАВА 17
Я сидел и изучал эффект, который преступление оказывает на людей и который я никогда полностью не понимал, пока просто читал об убийствах. Оказалось что подозрение, перекрёстный допрос и присутствие квалифицированных детективов оказывало на всех заинтересованных лиц довольно неожиданное действие. Эти факторы уже поломали нелепую театральную манеру дворецкого Столла, заставили обычно весёлого Феллоуса мрачно цедить односложные слова и показали Энид, как девушку с характером, которая могла рассказать историю или, по крайней мере, собственную историю.
И всё же я не был подготовлен к изменениям, произошедшим в моих товарищах — гостях этого дома — и менее всего в Дэвиде Стрикленде. Он всегда казался мне одним из немногих англичан, к которым мог бы справедливо быть применён выразительный американизм — «крутой». Даже бычья шея, загорелые щёки с заметными красными «алкогольными» прожилками, пристальные и насмешливые глаза, — всё свидетельствовало о его неуязвимости к подобным событиям. Я ожидал, что его реплики будут краткими и несколько грубоватыми, но не сомневался, что он с лёгкостью ответит на любые вопросы.
И всё же, когда Стрикленд вошёл в комнату, для меня, хорошо его знавшего, было бесспорно, что он очень нервничал. Он неловко кивнул детективам и поспешно зажёг сигарету. Была ли у него какая-либо связь с преступлением или нет — ему было, что скрывать. В этом я был уверен.
— Сожалею, что вынужден буду задать множество дурацких вопросов, — сказал лорд Саймон, и без пауз приступил к ним. — Когда-либо меняли имя?
— Менял имя? — повторил Стрикленд.
Если бы только я был способен проникать в суть вещей! Он действительно был удивлён вопросом или просто выигрывал время?
— Да. Знаете, получаете некий документ с печатью и всё такое.
— Нет. Я никогда не менял своё имя. А к чему этот вопрос?
— О, просто поинтересовался. Долго ли знакомы с Терстонами?
— Несколько лет.
— Полагаю, приезжали сюда довольно часто?
— Да. Какова цель всего этого, Плимсолл?
— Любопытство, дружище. Вам случалось оказаться на мели?
Очень холодно Стрикленд ответил:
— О, нет. Или вы хотите у меня занять?
Лорд Саймон остался совершенно невозмутим:
— Так, значит Эйприл-бой пришёл первым?
Стрикленд приподнялся:
— А разве вас касается, какие пари я заключаю?
— Ужасно сожалею, старина. Я считаю, что ставки нужно считать священными. Это дело только между человеком и его богом… или его букмекером. Но мой слуга, Баттерфилд, случайно получил известие от некоего джентльмена из вашего окружения, что вы на этой неделе оказались в большой дыре. И если вы намереваетесь поставить сто фунтов на лошадь при котировке шесть к одному так, чтобы об этом никто не знал, то советую не пользоваться спаренным телефоном, когда у другого аппарата находится такой человек, как Баттерфилд.
— Я скажу Терстону, как омерзительно, по моему мнению, что в его доме за гостями шпионят.
— За прошедшие двадцать четыре часа здесь произошли и гораздо более омерзительные вещи. Например, убийство.
— Я не вижу, как это оправдывает ваше прослушивание моих телефонных разговоров.
— Ну, давайте не будем отвлекаться от темы. Возможно, вы мне просто скажете, каково сейчас состояние дел между вами и букмекерами?
— Будь я проклят, если скажу.
— Тогда скажу вам я. Та сотня, которую вы поставили в это утро, была последним, просто отчаянным выстрелом. Вы по уши в долгах, у вас нет никаких средств добыть денег, и вы сделали ставку, зная, что, если лошадь не победит, вы не сможете наскрести эту сотню. Вы знаете только одного букмекера, который принял бы такую ставку. Но вы победили, с чем вас и поздравляю.
Теперь Стрикленд казался более спокойным, но и более опасным.
— Послушайте, Плимсолл, вы находитесь здесь, — хотя только Бог знает, кто вас пригласил, — чтобы узнать, кто убил Мэри Терстон, а не для того, чтобы вынюхивать детали моего пари.
— Но предположим, — я предлагаю только на минуту предположить, — что между этими событиями существует некая связь?
— Что, чёрт возьми, вы имеете в виду? Какая связь?
— Что вы делали в комнате Мэри Терстон вчера вечером перед обедом?
Стрикленд в бешенстве повернулся ко мне:
— Вы мне никогда не нравились, Таунсенд. Я всегда считал вас низкой душонкой. Но никогда не думал, что вы станете доносчиком.
Я собрался объяснить, что не имел никакого права скрывать такую информацию, когда Плимсолл продолжил:
— Итак, что вы там делали?
— Мне нужно было кое-что обсудить с Мэри Терстон.
— А разве она не могла одолжить вам денег?
Я ожидал, что Стрикленд вновь взорвётся, и даже задавался вопросом, будет ли драка. Но, возможно, он был немного испуган тем, что детективы знали о его посещении комнаты убитой. Во всяком случае, я был удивлён, услышав, что он ответил «нет», хоть и тихо, но вполне чётко.
— И поэтому вы украли её бриллиантовый кулон?
И вновь никакого признака вырывающегося гнева.
— Нет. Она сама мне его дала. Или, по крайней мере, разрешила его заложить. Это помогло бы заткнуть дыры. — После небольшой паузы он продолжил, — я сказал ей по телефону за день до этого, что нахожусь на мели, и она обещала мне помочь. А при личной встрече она сказала, что ужасно сожалеет, но возникло неожиданное обстоятельство, и она больше не имеет такой возможности. Я понятия не имею, что она имела в виду.
— Забавно, — заметил лорд Саймон, — что, когда вы говорите правду, то это звучит значительно убедительнее.
— Я сказал правду.
— В самом деле? Значит, с вашими проблемами оказалось покончено?
— Казалось, что так.
— До этого утра, когда вы обнаружили, что полиции известно про кулон. Именно так. Полагаю, что за это время не произошло ничего, что можно назвать «проблемой»?
— За это время Мэри Терстон была убита.
— Ах да. Мы обязаны вернуться к этому вопросу. Вы были первым, как я понимаю, кто пошёл спать?
— Полагаю, да.
— Немного необычно для вас?
— Возможно. Но я очень рано встал тем утром. Устал как собака.
— Вы всегда устаёте как собака, если встали рано утром?
