Эрл Гарднер - Дело о ленивом любовнике
– Но представьте себе, что его история… что к тому времени он сможет изобрести такую версию, что…
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Я его кое во что втяну, прежде чем он получит шанс выдумать свою версию. Так вот, когда он начнет раскалываться, он станет сваливать все на вас. Он поклянется в чем угодно. Пока что имеются только два человека, которые могли убить вашего мужа и поместить его тело в вашу машину. Одно лицо – это вы, другое – Флитвуд. В делах такого рода великое дело – сочувствие публики. Если вы отказываетесь сделать какое бы то ни было заявление после того, как полиция вас действительно как следует прижмет, этот факт распространится по страницам газет и станет подозрительным обстоятельством, которое отвратит от вас сочувствие читателей газет.
Завтра утром Трэгг намерен побеседовать с вами. Говорите с ним свободно и откровенно. Вы должны попытаться в этом разговоре избавиться от обвинения в убийстве. Это будет нелегко. Если вы станете говорить правду, вы с этим справитесь. Не будете говорить правду – лучше бы вам пересмотреть…
– Я говорю правду, мистер Мейсон.
– Тогда, – заверил ее Мейсон, – это все, что требуется.
– И я должна говорить с лейтенантом Трэггом?
– Пойте, как жаворонок, – посоветовал ей Мейсон. – Обнажите перед ним душу. Позируйте для фотографий в газетах. Расскажите всем обо всем. Не скрывайте ничего. Только будьте уверены в том, что это правда, потому что, если вы попытаетесь лгать, вас поймают, а если вас поймают на лжи, это будет означать пожизненное заключение, а может быть, и смертную казнь.
– То, что я вам говорила, – правда, мистер Мейсон.
– О’кей. Завтра в восемь утра начинается передача.
– И вы думаете, вы сможете заставить Флитвуда говорить до завтрашнего утра?
– Постараюсь быть усердным маленьким мальчиком, – сказал Мейсон, – и так прижму Флитвуда, что вся его маскировка даст трещину.
– Как вы милы, мистер Мейсон, – сказала она.
– Вы и половины не знаете, – Мейсон ухмыльнулся. – Между прочим, когда будете рассказывать о том, как Патриция задела угол живой изгороди, и о том, как там нашли Флитвуда без сознания, постарайтесь подчеркнуть тот факт, что Патриция не заметила, что она что-то задела.
– Но разве от этого не будет хуже? Другими словами, разве Патриция не должна была это заметить?
– Конечно, должна была бы. Ведь вы ни секунды не думаете, что она сбила его, так?
– Ой, мистер Мейсон… я… Наверно, сбила!
– Чушь, – возразил Мейсон. – Ваш муж оставил свою машину в таком положении, чтобы Патриция вынуждена была срезать угол изгороди. Это ваш муж обнаружил, что Флитвуд там лежит.
Ее зрачки расширились от внезапного осознания того, что должно было произойти.
– Значит, вы хотите сказать, это было подстроено так, что…
– Несомненно, это было подстроено, – подтвердил Мейсон. – Ваш муж ударил Флитвуда по голове. Ему показалось, что он его убил. Ему нужно было избавиться от трупа с хорошим повреждением головы. Лучший способ от него избавиться – заставить Патрицию считать, будто она его сшибла своей машиной, и свалить, таким образом, обвинение на нее.
Миссис Оллред прижала руку к губам.
– Обдумайте это, – посоветовал Мейсон. – Не подчеркивайте этого. Пусть лейтенант Трэгг сам додумается, пусть это будет его детище.
И Мейсон вышел. Миссис Оллред проводила его задумчивым взглядом.
Глава 14
– Дрейк тут? – спросил Мейсон у ночного дежурного, который поднялся с ним на лифте.
– Да. Пришел пятнадцать или двадцать минут назад. Видно, у вас, ребята, дело какое-то горячее.
– О, мы просто из беды хотим выйти невредимыми, – объяснил Мейсон.
Дрейк держал операторов у пульта двадцать четыре часа в сутки, так что Мейсон, открыв дверь конторы, повернул свой большой палец по направлению к личному кабинету Дрейка и одновременно вопросительно поднял брови. Девушка у пульта, занятая звонком, кивнула и сделала приглашающий жест. Мейсон отодвинул задвижку на узкой внутренней дверце тесноватой приемной и прошел по длинному коридору в кабинет Дрейка.
Дрейк разговаривал по телефону, когда Мейсон вошел.
Он жестом указал адвокату на стул, сказал в трубку:
– О’кей, записал. Повторите мне адрес. Хорошо. Нет, оставайтесь на этом задании. Держите ухо востро и попробуйте еще что-нибудь разузнать. Звоните обо всем, что покажется вам важным.
Дрейк повесил трубку и сообщил:
– Ну, есть новости. Не знаю, правда ли…
– Что такое? – спросил Мейсон.
– Да мой человек там, в управлении, в комнате прессы.
– Что же он обнаружил?
– В последнем рапорте говорит, что Флитвуд все еще придерживается истории с амнезией.
– Это не ошибка, – сказал Мейсон. – Я как раз хотел с тобой об этом потолковать, Пол. Что еще?
– Он будто бы только восстановил память и попросил разрешения позвонить своей подружке.
– Твой человек записал номер?
– Имя, номер телефона и адрес.
– Как ее зовут?
– Бернис Арчер.
– Ее имя в деле не фигурирует. Что о ней известно?
– Да ничего. Он ей только сказал, что страдал потерей памяти, что в полиции ему говорят, будто он был найден на ранчо человека по имени Овербрук, что память у него только что восстановилась и что ни при каких обстоятельствах она не должна обращать внимание на какие-либо слухи о нем, пока он не сможет объяснить ей происшедшее.
– Что это был за разговор? – спросил Мейсон. – Трудный? Известно это тебе?
– В каком смысле?
– Девушка не закатила ему истерику?
– Нет. Очевидно, это был обычный разговор. Он позвонил, поговорил с ней и повесил трубку.
Мейсон нахмурился, потом сказал:
– Здесь что-то не так, Пол.
– Почему?
Мейсон объяснил:
– Представь, что ты подружка какого-то парня. Все твои друзья знают, что он твой. И вдруг парень сбегает. Известно, что он сбежал с замужней женщиной. Ты ничего о нем не знаешь. А потом, как гром среди ясного неба, он тебе звонит и говорит: «Слушай, милая, не верь ничему, что ты обо мне слышишь. У меня был провал памяти. Я к тебе заявлюсь, как только смогу». Нет, тут что-то не так.
– То есть девушка должна была закатить истерику?
– Да она бы адски скандалила! Тут были бы и слезы, и взаимные обвинения, и она пристала бы к нему с вопросами: «Так ты меня любишь? Ну, скажи, что ты меня любишь! Ну, скажи, что та женщина ничего для тебя не значит!» – понимаешь, такая вот чушь.
– Да, так могло быть, – согласился Дрейк.
– Конечно, – продолжал Мейсон, – у меня свои трудности, и я везде ищу ловушки.
– Что происходит? – поинтересовался Дрейк.
– Моя клиентка рассказывает мне версию, в которой все сходится. Клянется, что так и есть. Эта история могла бы пройти, если бы она опиралась на истину, но она не выдерживает никакой критики.
