Уилки Коллинз - Мой ответ - нет
— Сегодня мне некогда с вами говорить. Приходите сюда завтра утром в девять часов.
Господин, который был при этом, засмеялся и сказал:
— Вы будете еще в постели!
Мистер Браун ответил:
— Он может войти ко мне в спальню и показать, как он исполняет свои обязанности.
В девять часов на другое утро свидетель постучал в дверь. Сонный голос сказал: «Войдите». Он вошел. Туалет был с левой стороны, а кровать (с задернутыми занавесями) с правой. Он увидел на туалете стакан с водой, а в воде два вставных зуба. Мистер Браун вскочил на постели — яростно на него взглянул — разругал, как тот смел войти в комнату — и велел ему убираться. Свидетель, не привыкший к такому обращению, конечно, пришел в негодование и тотчас ушел — но успел увидеть, что Браун вставил свои зубы. Было ясно, что этот господин сердится на то, что его вставные зубы увидел человек посторонний.
Закончив это показание, свидетель осмотрел труп. Он тотчас узнал Джеймса Брауна.
В ответ на вопросы, Форс объявил, что ничего не знает о родных покойного. После того, как с ним так невежливо обошлись, он жаловался хозяину гостиницы на грубое обращение, встреченное им, и спросил, не знаком ли мистер Тресси с мистером Джеймсом Брауном. Мистер Тресси совсем не знал своего постояльца. По справкам в книге гостиницы оказалось, что мистер Браун должен был уехать в этот же день.
Последняя принятая предосторожность состояла в том, что с трупа сняли фотографию, перед тем как заколотили гроб.
В тот же день присяжные вынесли приговор: «Умышленное убийство, сделанное каким-то неизвестным человеком или неизвестными людьми».
Двумя днями позднее, Эмили нашла последнее указание на это преступление, извлеченное из столбцов «Южной Гемпширской Газеты».
Из заметки следовало, что родственник убитого, прочтя об отложенном следствии, явился вместе с каким-то доктором, видел фотографию и объявил, что показание Генри Форса верно.
Было заявлено, что покойный мистер Джеймс Браун был безрассудно щекотлив насчет своих вставных зубов, и что единственный член его семьи, знавший о них, теперь предъявляет права на его тело.
Права эти были доказаны к удовольствию властей, и тело увезли по железной дороге. Ничего более не узнали об убийстве. Объявление, предлагавшее награду, и описание примет подозреваемого не помогли розыскам.
С тех пор ничего не появлялось в газетах о преступлении, сделанном в гостинице «Рука об руку».
Эмили закрыла том переплетенных газет, которые пересматривала, и поблагодарила библиотекаря.
Новая читательница заинтересовала этого господина. Приметив, как внимательно рассматривает она номера, он поглядывал на нее время от времени, размышляя — хорошие или дурные известия отыскивает она. Эмили читала пристально и постоянно; но не удовлетворила его любопытства. Когда она ушла, в ее поведении не произошло никаких перемен; она казалась спокойна, задумчива — и больше ничего.
Библиотекарь посмеялся над своей собственной глупостью. Оттого, что наружность незнакомки привлекла его внимание, он вообразил, что в библиотеку ее привели какие-нибудь романтические обстоятельства.
Разумеется, он не знал того, что эти несколько дней покорная и любящая дочь следила за страшной историей смерти своего убитого отца, принимая ее за историю человека постороннего, — потому что она верила тетке, близорукое сострадание которой обмануло ее.
Глава XXVI
Ссора
Служанка встретила Эмили, когда та вернулась в коттедж, с лукавой улыбкой.
— Он опять здесь, мисс; ждет, чтобы видеть вас.
Она отворила дверь гостиной и показала на Албана Морриса, по-прежнему неугомонно ходившего по комнате взад и вперед.
— Когда я не нашел вас в Музее, я боялся, не занемогли ли вы, — сказал он. — Следует ли мне уйти, когда мое беспокойство опровергнуто? Уйти ли мне теперь?
— Вам надо сесть, мистер Моррис, и выслушать, что я скажу. После вашего последнего посещения я, должно быть, почувствовала силу примера. По крайней мере, я, так же, как и вы, возымела подозрения. Я старалась подтвердить их — и не успела.
Он остановился, взявшись рукою за стул.
— Можете вы угадать, чем я занималась эти два дня? — продолжала Эмили. — Нет — даже ваша проницательность не может это сделать. Я усиленно занималась, в другой читальне, рассматривала номера тех же самых газет, которые вы рассматривали в Британском Музее. Вот мое признание — а теперь мы напьемся чаю.
Она подошла к камину позвонить в колокольчик — и не заметила, какое действие произвели на Албана эти небрежно произнесенные слова. Он был поражен, как громом.
— Да, — продолжала она, — я читала отчет о следствии. Если я не знаю ничего другого, то знаю, по крайней мере, что не убийство в гостинице вы стараетесь скрыть от меня. Не бойтесь за сохранение вашей тайны! Я слишком обескуражена и искать более не стану.
Служанка перебила их, явившись на зов, Албан опять был спасен. Эмили отдала приказание с прежней веселостью своих школьных дней.
— Чаю, как можно скорее, и подайте свежий кекс. Вы, мистер Моррис, вероятно, как мужчина, кексов не любите?
Он был взволнован.
— Я только одно люблю больше кексов, — сказал он, — прямое объяснение.
Его тон привел Эмили в недоумение.
— Разве в моих словах вам показалось что-нибудь обидное? Конечно, вы можете извинить любопытство девушки! О, вы получите объяснение — и мало того, вы получите его безусловно! — Она сдержала слово. — Если вы желаете знать, как я нашла библиотеку, — сказала она, — я должна просить вас обратиться к поверенному по делам моей тетки. Он живет в Сити — и я написала ему, чтобы он помог мне. Я не нахожу, что напрасно потеряла время. Мистер Моррис, мы обязаны извиниться перед миссис Рук.
Албан удивился, когда услышал это.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
Чай принесли, прежде чем Эмили успела ответить. Она налила чашки и вздохнула, смотря на кекс.
— Где ты, Сесилия.
Она подала кусок кекса Албану.
— Мы оба поступили очень нехорошо с миссис Рук, — продолжала Эмили. — Я могу извинить вас. Да и я продолжала бы подозревать ее, если бы не газеты. Думаю, поведение бедной женщины напрасно оскорбило нас. В то время я была слишком взволнована, чтобы подумать хорошенько, — и кроме того, меня расстроило то, что накануне мисс Джетро сказала мне.
Албан вздрогнул.
— Какое отношение имеет к этому мисс Джетро? — спросил он.
— Решительно никакого, — ответила Эмили. — Она говорила со мною о своих собственных делах. Это длинная история — и она покажется вам не интересна. Позвольте мне закончить. Миссис Рук, конечно, вспомнила об убийстве, когда услышала, что моя фамилия Браун; и конечно, была поражена — так же, как и я, совпадением смерти моего отца с убийством его несчастного тезки. Это и объясняет ее волнение, когда она взглянула на медальон! Мы с самого начала озадачили ее, а потом стали подозревать бог знает в чем, только потому что эта бедная женщина растерялась. Разве вы не видите этого?
