Эрл Гарднер - Холостяки умирают одинокими
– Со сливками и сахаром, пожалуйста.
– Не понимаю, как удается людям потворствовать всем своим желаниям и сохранять талию, – вздохнула она. – Посмотрите на меня. – Она вдруг расхохоталась: – Ну, не так пристально! Как вас зовут знакомые?
– Дональдом.
– Ол-райт, Дональд. Времени у нас не так уж много. Давайте перейдем прямо к делу.
Она провела меня на кухоньку, мы сели за стол друг против друга.
– Вот тостер, а вот хлеб. Масла нет ни капли, яиц тоже. Сухой тост – пожалуйста. Готовить для вас я не собираюсь.
– Достаточно кофе, – сказал я и сразу перешел к вопросам: – Насколько хорошо вы разглядели лицо мужчины за окном?
– Чертовски хорошо. Оно буквально отпечаталось у меня в памяти.
– Сможете узнать, если снова встретите?
– Конечно.
– Вы помните, как описали его полиции?
– Да. И потом, повторяю, я хорошо помню, как он выглядел.
– Что ж, у меня задатки художника. Давайте начнем с волос.
– Но на нем была шляпа.
– Тогда глаза. Он был в очках?
– Без очков.
– А цвет глаз?
– Светлые, но всего заметнее были у него брови. Мне трудно объяснить, что в них особенного, но на них нельзя не обратить внимание.
– Нос?
– Длинный, прямой.
– Попробую сделать набросок. Я ознакомился в полиции с вашими показаниями. Любопытно, удастся ли изобразить лицо.
Я нарисовал слегка деформированную версию Монтроуза Карсона.
– Слишком широко расставлены глаза, – сказала она.
Я сделал еще один рисунок.
– Слишком изогнутые брови. У того человека они прямые. И что-то не так со ртом. У вас уголки рта загнуты вверх, а у моего знакомца прямая линия рта.
– Как насчет скул?
– Высокие… Вот-вот, вы верно ухватили… Дональд, у вас получается! Почти вылитый он! Прекрасный набросок. С карандашом в руках вы гений, Дональд.
– Я всего лишь следовал вашим указаниям, – заметил я скромно.
– Здорово! Так здорово, что я начинаю бояться.
– Чего бояться?
– Ну, вы взяли с моих слов какие-то штрихи и соединили их в завершенном портрете, и он так похож, что я готова его опознать. И все-таки… Чем больше я на него смотрю, тем больше подозреваю себя в самовнушении. Я узнаю одну черту, узнаю другую, потом вижу их во взаимодействии… Словом, получается, что я сама себя гипнотизирую.
– Если вы правильно охарактеризовали каждую черту в отдельности и на рисунке они воспроизведены точно, беспокоиться не о чем.
– Понимаю, и тем не менее.
Я перебил ее:
– Вы уверены в точности своего описания? Не может ли оказаться… Ну, например, что там был я?
Она расхохоталась:
– Не прикидывайтесь индюком, Дональд! Я думаю, если у вас возникнет желание посмотреть на раздевающуюся женщину, вам не придется для этого торчать под окном.
– Не выглядел тот мужчина больным или несчастным?
– Вроде нет. Трудно объяснить, Дональд. Мои ощущения сможет понять только женщина.
– Увы, я не женщина.
– Ничуть не сомневаюсь… Видите ли, когда вы уверены в своем уединении и вдруг видите мужское лицо, глазеющее из темноты…
– Вы закричали?
– Закричала, попыталась прикрыться чем-нибудь, а потом кинулась к телефону звонить в полицию.
– А мужчина что?
– Я видела, как он побежал, но через несколько шагов его поглотила темнота.
– Что вы делали потом?
– Прежде всего опустила штору… Знаете, Дональд, номера в мотеле спланированы весьма своеобразно. Это окно в задней стене расположено там, где его и не ждешь. Выходишь из ванной, и вдруг оказывается, что ты прямо перед окном, о котором даже не подозревала.
– Как, по-вашему, долго тот мужчина там околачивался?
– Понятия не имею. Я ни на что не обращала внимания. Долго была за рулем и прямо-таки мечтала о горячем душе и об ужине.
– Какого он роста, если, например, сравнить со мной?
– Ну, судя по тому, что видно было в окне, он старше вас и крупнее, то есть выше и шире в плечах. Он…
Задребезжал звонок.
Она нахмурилась:
– Кого принесло в такой час? – Посмотрев на часики, она заметила: – Пора открывать салон. Минуточку, Дональд…
Я замер на своем месте, прислушиваясь к звукам в коридоре. Она открыла дверь, и раздался голос Фрэнка Селлерса:
– Извините, мадам. Не хотелось тревожить вас с утра, но… Я – Фрэнк Селлерс из полиции Лос-Анджелеса, а это сержант Рэнсом из местной полиции. Нам надо с вами поговорить.
– В данный момент я ужасно занята, – запротестовала она.
– Достаточно нескольких минут, – сказал Селлерс и вошел.
Другой голос, наверное, сержанта Рэнсома, произнес:
– Я знаю, как вы заняты, мисс Харт, но мы расследуем серьезное преступление.
– Боже, что я могу об этом знать? Неужели опять история с Томом-соглядатаем?..
– Совершенно верно, – откликнулся Фрэнк Селлерс. – Думаю, мы установили его личность. Его опознали другие пострадавшие. Если и вы это подтвердите, мы сможем закрыть дело. Этот парень весьма скользкий тип, жуткий проходимец… Вот его портрет…
На минуту воцарилась тишина, нарушаемая какими-то шорохами.
– О боже! – вскричала Элен Харт. – Да ведь это не Том-соглядатай! Это сыщик…
– Который? – холодно переспросил Рэнсом, едва она прикусила язык.
– Он… он в кухне, – пролепетала Элен Харт.
Они буквально ворвались в кухню. Селлерс перегнулся через стол, сгреб пятерней ворот моей рубашки, поднял меня с табурета и зарычал:
– Ах ты, коротышка, сукин сын, надеялся замести следы!
– Не трогайте его, – закричала Элен Харт.
– Он оказал сопротивление при аресте, – заявил Селлерс и нанес мне такой удар в нижнюю челюсть, что я стукнулся головой о стену. Комната завертелась каруселью, и меня засосало черное небытие.
Когда сознание вернулось, на руках у меня были наручники.
Элен Харт в ярости выдавала по тысяче слов в минуту:
– Не понимаю, чего вы добиваетесь. Мне приходилось слышать о грубости полицейских, теперь я убедилась на собственном опыте. Вы ударили беззащитного человека… Единственное, чего он хотел, – найти настоящего Тома-соглядатая. По моему описанию он нарисовал абсолютно точный портрет, и я его идентифицировала.
– Где ж он? – спросил Рэнсом.
– Вот несколько набросков, – она продемонстрировала рисунки, – а вот окончательный портрет.
– Тьфу, – фыркнул сержант Селлерс. – Этот парень пускал вам пыль в глаза. Он и есть Том-соглядатай. Его уличили. И мотивы у него есть. Он замешан в убийстве.
– Ни в чем он не замешан, – заявила Элен Харт. – Я буду протестовать…
– Послушайте, мисс Харт, – сказал Рэнсом успокаивающе, – вы недооцениваете опасность нашей работы. Этот человек собирался напасть на Селлерса.
– Собирался напасть на Селлерса! Ну вы даете! – бушевала она. – Да как он напал бы на этого громилу? Ударь он офицера кулаком, руку бы сломал. И не выдумывайте ничего, я сама все видела. Я плачу налоги и имею право осуждать неправых.
