Агата Кристи - Раз, два – пряжку застегни
– Предлагаю вам рассказать правду, – посоветовал Пуаро.
Он хорошо понимал, в чем тут дело. Фрэнк Картер был глуп, но не настолько, чтобы не сознавать, что самый безопасный путь для него – упорное отрицание. Признавшись, что он входил в кабинет Морли в двадцать шесть минут первого, Картер подверг бы себя серьезному риску, так как все, что он сообщил бы после, по всей вероятности, сочли бы ложью.
Значит, позволить ему продолжать упорствовать? В таком случае обязанности Эркюля Пуаро на этом заканчиваются. Фрэнка Картера, скорее всего, повесят за убийство Генри Морли – не исключено, что справедливо.
Пуаро оставалось только встать и уйти.
– Это ложь! – повторил Картер.
Последовала пауза. Эркюль Пуаро не встал и не ушел. Ему очень этого хотелось, но тем не менее он остался.
Наклонившись вперед, Пуаро сказал с присущей ему силой убеждения:
– Я вам не лгу. Я прошу вас верить мне. Если вы не убивали Морли, ваша единственная надежда на спасение – рассказать мне чистую правду о том, что произошло в то утро.
Злая и хитрая физиономия внезапно дрогнула и стала неуверенной. Фрэнк Картер закусил губу. Его глаза испуганно бегали, как у затравленного зверя.
Какой-то момент все висело на волоске…
Затем Картер внезапно подчинился силе личности Пуаро.
– Ладно, я все расскажу, – хрипло произнес он. – И пусть бог вас накажет, если вы меня подведете!.. Я действительно поднялся наверх, выше лестничной площадки этажа Морли, и стал ждать, я хотел убедиться, что застану его одного. Потом какой-то толстяк вышел на площадку и стал спускаться. Я уже собрался идти в кабинет, когда оттуда вышел другой парень и тоже спустился вниз. Я знал, что должен поторапливаться, прошел по коридору и вошел в кабинет без стука. Мне не терпелось с ним разобраться, а то он много себе позволял и настраивал против меня мою девушку, черт бы его побрал…
Картер умолк.
– Ну? – настойчиво сказал Пуаро.
– Он лежал в кабинете мертвый – клянусь вам! Лежал так, как говорили на дознании. Я наклонился к нему, чтобы проверить, – он действительно был мертв. Рука была холодной как лед, а в голове – дырка от пули с запекшейся кровью вокруг…
При этих воспоминаниях у него на лбу снова выступил пот.
– Я понял, что попал в передрягу. Если бы меня там застукали, то сказали бы, что это моих рук дело. Я ни к чему не притрагивался, кроме его руки и дверной ручки. Выходя, я вытер ручку носовым платком с обеих сторон и побежал вниз. В холле никого не было, я вышел из дома и пустился бежать со всех ног. – Картер со страхом смотрел на Пуаро. – Вот вам вся правда… Он уже был мертв. Вы должны мне верить!
Пуаро поднялся.
– Я верю вам. – Его голос был усталым и печальным. Он направился к двери.
– Меня повесят, если узнают, что я там был! – крикнул ему вслед Фрэнк Картер.
– Сказав правду, вы спасли себя от виселицы, – ответил Пуаро.
– Каким образом? Они скажут…
Пуаро прервал его:
– Ваш рассказ подтвердил мою версию. Теперь можете предоставить все мне.
Однако, выходя от Картера, он вовсе не чувствовал себя победителем.
4
Пуаро прибыл к дому мистера Барнса в Илинге без четверти семь. Он помнил, что Барнс называл это самым подходящим временем.
Мистер Барнс работал в саду.
– Нам срочно необходим дождь, мсье Пуаро, – заявил он вместо приветствия и задумчиво посмотрел на гостя. – Вы неважно выглядите.
– Иногда, – ответил Эркюль Пуаро, – мне не нравится то, что я делаю.
Мистер Барнс сочувственно кивнул:
– Понимаю.
Пуаро окинул рассеянным взглядом аккуратное расположение клумб.
– Ваш сад хоть и маленький, но хорошо спланирован. Все точно рассчитано.
– Когда участок маленький, приходится извлекать из него все возможное, – отозвался мистер Барнс. – Нельзя допускать ошибок в планировке.
Пуаро кивнул.
– Кажется, вы поймали вашего убийцу? – спросил Барнс.
– Фрэнка Картера?
– Да. Хотя меня удивляет подобная развязка.
– Вы не думали, что это, так сказать, «личное» убийство?
– Откровенно говоря, нет. Я был уверен, что раз тут замешаны Амбериотис и Элистер Блант, то дело не обошлось без шпионажа или контрразведки.
– Эту точку зрения вы высказывали мне при нашей первой встрече.
– Да, я и тогда уже в этом не сомневался.
– Но вы оказались не правы, – медленно произнес Пуаро.
– Да. Не сыпьте мне соль на рану. Беда в том, что каждый руководствуется собственным опытом. Очевидно, я столько времени провел в этих шпионских интригах, что начал видеть их повсюду.
– Вам приходилось видеть, как фокусник заставляет зрителя назвать нужную ему карту?
– Да, конечно.
– То же самое произошло и здесь. Каждый раз, когда я думал о личных причинах смерти Морли, мне тут же навязывали карту, заслоняющую истину. Амбериотис, Элистер Блант, нестабильная политическая ситуация в стране… – Он пожал плечами. – Что касается вас, мистер Барнс, то вы сделали больше других, чтобы сбить меня с толку.
– Наверное, это так, Пуаро. Очень сожалею.
– Я считал вас человеком весьма информированным. Поэтому сказанное вами имело особый вес.
– Ну, я верил в то, что говорил. Это единственное мое оправдание. – Он вздохнул. – Значит, мотивы были сугубо личными?
– Вот именно. Я потратил много времени, чтобы понять причину убийства, – хотя однажды подсказка попала мне в руки.
– Что за подсказка?
– Обрывок разговора – весьма многозначительный, если бы только мне хватило ума вовремя понять его смысл.
Мистер Барнс задумчиво почесал нос садовым совком. В результате к носу прилип кусочек земли.
– Вам нравится говорить загадками, не так ли? – дружелюбно осведомился он.
Эркюль Пуаро пожал плечами:
– Возможно, я обижен, что вы не были искренни со мной.
– Я?
– Да, вы.
– Дорогой мой, у меня и мысли в голове не было о виновности Картера. Насколько я знал, он ушел из дома задолго до убийства Морли. Очевидно, теперь выяснилось, что он ушел оттуда позже, чем утверждал?
– Картер находился в доме в двадцать шесть минут первого. Он практически видел убийцу.
– Значит, Картер не…
– Повторяю, Картер видел убийцу.
– И узнал его?
Эркюль Пуаро медленно покачал головой.
Семнадцать, восемнадцать – ждут они в кустах
1
На другой день Пуаро провел несколько часов со своим знакомым театральным агентом. Во второй половине дня он поехал в Оксфорд, а на следующий день отправился в деревню и вернулся поздно.
Перед отъездом Пуаро позвонил мистеру Элистеру Бланту и договорился встретиться с ним вечером.
Было половина десятого, когда он прибыл в Готик-Хаус.
Элистер Блант в одиночестве сидел в библиотеке, когда туда проводили Пуаро.
Пожимая руку гостю, он вопрошающе посмотрел на него:
– Ну?
Эркюль Пуаро медленно кивнул.
Во взгляде Бланта мелькнуло недоверие.
– Вы нашли ее?
– Да, я ее нашел.
Пуаро сел и вздохнул.
– Вы устали? – спросил Элистер Блант.
– Да, устал. И то, что я должен вам сообщить, не слишком приятно.
– Она мертва?
– Зависит от того, – медленно ответил Пуаро, – с какой точки зрения вы предпочитаете на это смотреть.
Блант нахмурился:
– Дружище, человек может быть либо жив, либо мертв. Это относится и к мисс Сейнсбери Сил.
– Да, но кто такая мисс Сейнсбери Сил?
– Вы не имеете в виду… – Блант сделал небольшую паузу, – что этой особы не существует?
– О нет. Эта особа существовала. Она жила в Калькутте, преподавала дикцию, занималась благотворительностью. Мисс Сейнсбери Сил прибыла в Англию на «Махарани» – на том же корабле, что и мистер Амбериотис. Хотя они плыли не одним и тем же классом, он помог ей с багажом. В некоторых отношениях мистер Амбериотис, очевидно, был добрым человеком. А доброта, мистер Блант, иногда вознаграждается самым неожиданным образом. Это и произошло с мистером Амбериотисом. Случайно он снова встретил эту леди на лондонских улицах и любезно пригласил ее на ленч в «Савой». Это принесло ему удачу. Его доброта не была расчетливой – он понятия не имел, что увядающая леди средних лет может открыть ему нечто вроде золотой жилы. Тем не менее она именно это и сделала, сама о том не подозревая. Мисс Сейнсбери Сил никогда не блистала умом. У нее была добрая душа, но куриные мозги.
– Значит, это не она убила Сильвию Чепмен? – спросил Блант.
– Трудно решить, с чего начать рассказывать эту историю, – медленно произнес Пуаро. – Думаю, я начну так, как она началась для меня, – с туфли.
– С туфли?
Пуаро кивнул:
– Да, с туфли с пряжкой. Я вышел после приема у дантиста и, стоя на ступеньках дома 58 по Куин-Шарлотт-стрит, увидел, как остановилось такси, дверца открылась и оттуда высунулась женская нога. Я всегда обращаю внимание на женские ноги. Эта нога была стройной, с изящной лодыжкой и в дорогом чулке, но туфля мне не понравилась. Это была новая лакированная кожаная туфля с большой узорчатой пряжкой. Изяществом она не отличалась. Пока я смотрел на ногу, в поле зрения появилась и леди. Откровенно говоря, я ощутил разочарование – женщина оказалась не первой молодости, лишенной шарма и скверно одетой.
