Агата Кристи - Раз, два – пряжку застегни
– Что именно вам показалось странным? – терпеливо осведомился Пуаро.
– Это случилось тем утром, сэр, когда мистер Морли застрелился. Я хотела сбегать вниз и принести почту. Почтальон приходил, но Элфред не принес письма – он делал это, только когда письма приходили для мисс Морли или мистера Морли, а если почта была для нас с Эммой, то он себя не утруждал и не приносил ее до ленча. Ну, я вышла на лестничную площадку и посмотрела вниз. Мисс Морли не нравится, если мы спускаемся в холл, когда хозяин работает, но я подумала, что если увижу, как Элфред ведет к хозяину пациента, то окликну его, когда он будет возвращаться. – Агнес перевела дух и продолжала: – И тогда я его увидела – я имею в виду Фрэнка Картера. Он стоял посреди лестницы на наш этаж – над этажом хозяина – и смотрел вниз, словно чего-то ожидая. Мне это показалось странным – он как будто внимательно прислушивался.
– Сколько тогда было времени?
– Должно быть, почти половина первого, сэр. Я подумала тогда, что Фрэнк Картер ждет мисс Невилл, а ее сегодня не будет, и этот тупица Элфред, очевидно, ему об этом не сказал, иначе он не стал бы ждать. Пока я размышляла, не предупредить ли мне его, он, казалось, принял решение, сбежал по ступенькам и пошел по коридору в сторону зубоврачебного кабинета хозяина. Я решила, что хозяину это наверняка не понравится и может подняться шум, но тут меня позвала Эмма, и я ушла наверх, а когда узнала, что хозяин застрелился, все это, конечно, вылетело у меня из головы. Но позже, когда пришел полицейский инспектор, я рассказала Эмме, что мистер Картер ходил к хозяину, и спросила, нужно ли сообщить об этом полиции. Ну, мы посоветовались и решили подождать, так как не хотели, чтобы у Фрэнка Картера были неприятности. А когда на дознании сказали, что хозяин напутал с лекарством и из-за этого застрелился, то вроде и рассказывать стало незачем. Но когда я два дня назад прочитала в газете про мистера Картера, то подумала: «Если он один из этих психов, которые воображают, будто их преследуют, и палят из пистолета в первого встречного, то, может быть, все-таки он застрелил хозяина?!»
Испуганными глазами девушка с надеждой смотрела на Эркюля Пуаро. Он постарался ее успокоить:
– Можете не сомневаться, Агнес, что вы поступили правильно, рассказав мне об этом.
– Признаюсь вам, сэр, у меня словно камень с души упал! Понимаете, я все время думала, что должна все рассказать, но боялась связываться с полицией. Маме бы это не понравилось – она в таких вещах очень строгая…
– Да-да, – поспешно прервал Пуаро.
Он чувствовал, что на сегодня ему уже более чем достаточно разговоров о матери Агнес.
2
Придя в Скотленд-Ярд, Пуаро осведомился о Джеппе.
– Я хочу видеть Картера, – заявил он, войдя в кабинет старшего инспектора.
Джепп бросил на него быстрый взгляд:
– Очередное озарение?
Пуаро не обратил на его слова внимания.
– Вы возражаете?
Джепп пожал плечами:
– Что толку мне возражать? Кто любимец министра внутренних дел? Вы. У кого в кармане половина правительства? У вас. Вы ведь замяли достаточно скандальных дел по их поручению.
Пуаро припомнил дело, названное им «Авгиевы конюшни».[41]
– Вы должны признать, что это было изобретательно, – не без самодовольства заметил он.
– Еще бы! Никому, кроме вас, такое и в голову бы не пришло! Иногда, Пуаро, вы мне кажетесь человеком, абсолютно неразборчивым в средствах.
Лицо Пуаро внезапно стало серьезным.
– Это неправда, – возразил он.
– Ладно, не дуйтесь, я не то имел в виду. Просто вы так похваляетесь вашей чертовой изобретательностью. Зачем вы хотите видеть Картера? Спросить у него, действительно ли он убил Морли?
К удивлению Джеппа, Пуаро кивнул:
– Да, друг мой, именно по этой причине.
– Полагаю, вы думаете, что он скажет вам, если сделал это? – Джепп рассмеялся, но Пуаро оставался серьезным.
– Вполне возможно.
Джепп с любопытством посмотрел на него:
– Я знаю вас около двадцати лет, но все еще не всегда могу понять, куда вы клоните. У вас просто слабость к молодому Фрэнку Картеру. Почему-то вам не хочется, чтобы он оказался виновным.
Эркюль Пуаро энергично покачал головой:
– Нет-нет, вы не правы. Все совсем не так…
– Может быть, все дело в его блондиночке? Вы ведь в некоторых отношениях чертовски сентиментальны.
– Я ничуть не сентиментален! – возмутился Пуаро. – Это чисто английский порок! Это англичане рыдают над историями о молодых влюбленных, умирающих матерях и брошенных детях. Для меня главное – логика. Если Фрэнк Картер – убийца, то я, безусловно, не настолько сентиментален, чтобы желать ему соединиться брачными узами с приятной, но весьма банальной девицей, которая, если его повесят, через год или два забудет о нем с кем-нибудь другим.
– Тогда почему вы не хотите верить, что он виновен?
– Я хочу в это верить.
– Вы имеете в виду, что располагаете более или менее убедительными доказательствами его невиновности? Тогда почему вы их утаиваете? С нами следует играть честно, Пуаро.
– Я так и делаю. Очень скоро я сообщу вам имя и адрес свидетеля, который окажется для вас бесценным. Его показания должны решающим образом подтвердить обвинение против Картера.
– Но тогда… Вы меня совсем запутали. Почему вам так хочется его видеть?
– Ради собственного удовлетворения, – ответил Эркюль Пуаро.
Больше он ничего не сказал.
3
Фрэнк Картер, бледный и осунувшийся, все еще пытался хорохориться, глядя на неожиданного посетителя с нескрываемой злобой.
– Что вам нужно, вы, паршивый маленький иностранец? – грубо осведомился он.
– Я хочу посмотреть на вас и поговорить с вами.
– Ну, вы меня уже увидели. А вот говорить я ничего не буду без своего адвоката. Это ведь по закону, верно? Тут вам ничего не поделать. Я имею право требовать присутствия адвоката.
– Конечно, имеете. Если хотите, можете послать за ним, но я предпочел бы, чтобы вы этого не делали.
– Не сомневаюсь. Надеетесь вытянуть из меня признание?
– Не забывайте, что мы здесь одни.
– Это довольно необычно. Наверняка ваши полицейские дружки нас подслушивают!
– Вы ошибаетесь. Это личная беседа между вами и мной.
Фрэнк Картер разразился неприятным смехом:
– Бросьте! Вам не провести меня таким старым трюком.
– Вы помните девушку по имени Агнес Флетчер?
– Никогда о ней не слышал.
– Думаю, вы ее вспомните, хотя едва ли обращали на нее внимание. Она была горничной на Куин-Шарлотт-стрит, 58.
– Ну и что из этого?
– В то утро, когда мистера Морли застрелили, – медленно отозвался Пуаро, – Агнес случайно посмотрела вниз с лестничной площадки верхнего этажа. На лестнице она увидела вас – ожидающего и прислушивающегося. Вскоре вы направились к кабинету мистера Морли. Тогда было около двадцати пяти минут первого.
Фрэнк Картер вздрогнул. На лбу у него выступил пот, глаза дико забегали из стороны в сторону.
– Это ложь! – крикнул он. – Проклятое вранье! Вы или полицейские заплатили ей, чтобы она сказала, будто видела меня!
– Согласно вашим показаниям, – продолжал Эркюль Пуаро, – в это время вы уже вышли из дома и находились на Мэрилебон-роуд.
– Так оно и было! Эта девчонка лжет! Она не могла меня видеть! Это гнусный заговор! Если это правда, то чего же она до сих пор молчала?
– Она рассказала об этом своей подруге – кухарке, – спокойно ответил Пуаро. – Они были озадачены и не знали, что им делать. Когда на дознании был вынесен вердикт о самоубийстве, они почувствовали облегчение и решили ничего не рассказывать.
– Не верю ни единому слову! Они просто сговорились! Пара грязных, лживых…
Эркюль Пуаро терпеливо ждал, пока иссякнет поток брани.
Когда Картер наконец умолк, он заговорил снова, тем же спокойным голосом:
– Гнев и ругань вам не помогут. Девушки расскажут свою историю, и им поверят, потому что это правда. Агнес Флетчер видела вас. Вы были на лестнице в то время. Вы не ушли из дома. И вы входили в кабинет мистера Морли. – Он сделал паузу и спросил: – Что там произошло?
– Говорю вам, это ложь!
Эркюль Пуаро чувствовал себя очень усталым и очень старым. Ему не нравился Фрэнк Картер. Он считал его забиякой, лгуном и мошенником, принадлежащим к типу людей, без которых мир отлично мог бы обойтись. Ему, Эркюлю Пуаро, было достаточно отойти в сторону и не мешать Картеру упорствовать в своей лжи, чтобы земля избавилась от одного из своих самых неприятных обитателей…
– Предлагаю вам рассказать правду, – посоветовал Пуаро.
Он хорошо понимал, в чем тут дело. Фрэнк Картер был глуп, но не настолько, чтобы не сознавать, что самый безопасный путь для него – упорное отрицание. Признавшись, что он входил в кабинет Морли в двадцать шесть минут первого, Картер подверг бы себя серьезному риску, так как все, что он сообщил бы после, по всей вероятности, сочли бы ложью.
