Сергей Мухин - Секретный архив Шерлока Холмса
Лицо Джимми было искажено, рот полуоткрыт, взгляд остекленел, левая рука вцепилась в ящик, на котором он сидел.
– Можно ещё сигаретку? Всё-таки хорошие они у вас, не то, к чему я привык, хотя бывает, перепадёт что-нибудь… – он жадно затянулся. – Я, видимо, потерял сознание, – через некоторое время продолжил он свой рассказ. – Когда я очнулся, то никого уже не было. Мешка тоже не было. Правая рука была вся раздроблена, из неё просто сделали отбивную. Я еле доплёлся до своего приятеля, Фрэнка. Он одно время работал санитаром в больнице. Увидев, что сталось с моей рукой, он сказал, что нужно срочно отрезать эту «тряпочку», кисть была похожа на розовую тряпку. Он, наверное, был прав. Резать он умел. Обрубок, – он поднял и показал нам с Холмсом то, что осталось от руки, – заживал быстро, но она и сейчас ноет и не даёт порой глаз сомкнуть. Но, что удивительно, – он поднял на нас действительно удивлённые глаза, – они ничего у меня не взяли. Ничегошеньки…
Джимми замолчал. Холмс погрузился в себя.
«Месть, чем ещё это может быть, – думал я. – Вдруг, действительно, он перешёл кому-то дорогу. Странно всё же, что с ним так жестоко поступили. Красть, конечно, нехорошо, но… Хотя, если вспомнить Восток, там руки отрубали, но здесь, видимо, хотели причинить боль, долгую незабываемую боль. И это им удалось. Вряд ли это кто-то из его круга. Не вяжется с моими знаниями об этой среде…»
Холмс поднялся, встал и я, продолжая размышлять об услышанном.
– Держите, Джимми, – Холмс протянул ему соверен.
Тот взял и рассмеялся:
– А вот доходы у меня сейчас значительно выше прежних. Да и стабильнее, – добавил он.
Мы медленно шли. Холмс молчал, да мне и не хотелось говорить. Неожиданно он повернулся ко мне и произнёс:
– Уотсон, я вынужден вас оставить, – я удивлённо посмотрел на него. – Не обижайтесь, мой друг, не хочется лишний раз подвергать вашу жизнь опасности. Встретимся за ужином.
Он поспешно ушёл. Не скрою, была обида. Было очень неприятно, что он вот так поступил со мной. Я шёл куда-то, размышляя об услышанном.
– Стой, куда прёшь… – услышал я внезапно, и это вывело меня из того состояния, в котором я находился.
Я ошарашено огляделся и обнаружил, что стою на проезжей части, а в полуметре от меня находится голова лошади. Подняв глаза, увидел управляющего ей кучера, его злое лицо.
– Простите, – вымолвил я и вернулся на тротуар. Дойдя до него, я оглянулся и проводил глазами отъезжающий экипаж. Внезапно я почувствовал, как у меня начали дрожать колени, я опёрся на ближайший столб. Дрожь охватила всё тело. Я ощутил, как похолодели руки и испарина выступила на лбу. Я стоял, и меня трясло. Через некоторое время я стал успокаиваться, и появилась возможность внимательно оглядеться. Я и не заметил, что давно уже нахожусь на Парк-роуд. Мне захотелось уединиться, меня часто в последние годы посещало подобное желание, и лучшим местом для этого был Регентс-парк, куда я и направился.
Когда я подошёл к мосту через маленький островок, то услышал звук, похожий на крик. Это было странно, так как был день, а значит, стоял шум, который вряд ли позволял услышать его. Может, мне показалось? Я огляделся, но не обнаружил ничего, намекающего на источник крика. Рядом прогуливались люди, и по их лицам было ясно, что они не слышали ничего необычного. Ещё некоторое время я постоял, прислушиваясь, но, ничего не услышав, вступил на мост.
Я шёл и любовался открывающимся видом. Но тут заметил двух спешащих навстречу мне мужчин, разительно отличавшихся друг от друга комплекцией (один был высок и худ, другой низок и несколько полноват), одетых как рабочие, с надвинутыми на глаза кепками, которые в совокупности с наклоном головы скрыли от меня лица. Мне это показалось странным, поэтому, когда странные спутники скрылись из виду, я пошёл туда, откуда они вышли.
Я спустился с моста и, озираясь, стал медленно продвигаться внутрь островка, и тут увидел тело человека, лежащего головой в сторону небольших кустов, которые скрыли его наполовину. Я окликнул лежащего, но реакции не последовало.
Обойдя кусты и раздвинув их с противоположной стороны, заглянул вглубь и сразу же отпрянул – вместо головы у лежащего было сплошное кровавое месиво! Первой моей реакцией была мысль бежать за полицией, но прежде я решил осмотреть место преступления, и, не найдя ничего, заслуживающего моего внимания, бросился обратно через мост.
Я не следил, как быстро развивались дальнейшие события, действуя как в тумане, и могу лишь перечислить основные этапы: дежуривший констебль на Внешнем кольце, появление второго констебля около тела, к которому я возвратился после сообщения об убийстве, приезд инспектора Стивенсона с экипажем для забора трупа, и наконец, кульминацией стало неожиданное появление Шерлока Холмса, который, ворча, осмотрел место преступления, пробормотав лишь: «Чисто сработано». Меня он даже не заметил, хотя я вскоре понял, что ошибся, но он как-то странно посмотрел на меня. Внимание моего друга привлекла обувь убитого, а точнее, то, что пристало к подошве. Он аккуратно, как профессиональный археолог снимал слои накопившейся грязи, соскабливая каждый из них на чистый лист, ставя на каждый номер. Эта процедура заняла большую часть времени, которое он провёл на месте преступления. Но зато, когда он закончил, на его лице светилась улыбка. Было ясно, что всё необходимое он уже знал.
Поговорив о чём-то с инспектором, Холмс подошёл ко мне.
– Ну что, Уотсон, вас можно поздравить?
– С чем же? – удивился я.
– Не каждому удаётся увидеть и разглядеть преступников среди белого дня, – Холмс улыбался. – Пойдёмте, по дороге расскажете.
Я криво усмехнулся, но ничего не сказал. Мы медленно двинулись прочь от этого прекрасного места, которое было омрачено совершённым преступлением. И удивительно, лишь только мы поднялись обратно на мост и ветер слегка коснулся моего лица, произошло как бы очищение от той скверны, которая окружала меня последние несколько часов. Стало хорошо и спокойно, и казалось, ничто уже не тяготит. Я поймал себя на мысли, что слишком равнодушно отнёсся к чужой трагедии, но в то же время я знал о неотвратимости наказания для того, на кого устремил свой взгляд мой друг. Может, поэтому и наступило это состояние умиротворённости и спокойствия, которое бывает у всех, кто попадает под крыло человека, способного защитить, решить проблему.
– Чем его убили? – прервал я наше с ним молчание.
– Молотком. Это вас ни на что не наводит? Хотя, – Холмс замялся, – правильнее сказать, изуродовали молотком, а вот как он был убит, пока сложно сказать. Могло быть и отравление, могло быть и удушение, правда, на шее следов нет. А могло быть убийство и молотком, не зря же вы слышали крик.
