Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане
— Я вас люблю.
Ее глаза смотрели на меня спокойно и серьезно. Она сказала:
— Я думаю, вы самый замечательный человек в мире. Но я вас не люблю.
— Я вас заставлю полюбить меня.
— Не пойдет. Я не хочу, чтобы меня заставляли. — Она помолчала и добавила серьезно: — Я не гожусь вам в жены. Я умею ненавидеть, а не любить. — Она произнесла это с каким-то напряжением.
Я сказал:
— Ненависть долго не живет, а вот любовь — да.
— Так ли это?
— Я в это верю.
Снова наступило молчание, потом я сказал:
— Значит, нет?
— Именно — нет.
— И вы не позволяете мне надеяться?
— Какой смысл позволять?
— Никакого, наверное, — согласился я. — К тому же совершенно излишне — потому что я все равно буду надеяться, позволите вы или нет.
Да, такие вот дела.
Я отправился восвояси, слегка ошеломленный, а пристальный взгляд Розы преследовал меня.
Роза очень многое успела сказать, прежде чем я сбежал. Что она ничего подобного не чувствовала с того ужасного дня! Что она бы здесь ни за что не осталась, если бы не дети и если бы не было так жаль бедного мистера Симмингтона. Что она тут не останется, если не найдут быстро другую горничную, — да не похоже, чтобы им это удалось, ведь в доме произошло убийство! Что, конечно, мисс Холланд настолько добра, что обещала помогать в домашней работе тем временем. О да, она очень добра и услужлива, но ведь это потому, что надеется в один прекрасный день стать хозяйкой дома! Мистер Симмингтон, бедняга, совершенно ничего не замечает, но каждому ясно, что вдовец, бедное беспомощное создание, может стать жертвой злонамеренной женщины. А мисс Холланд уж очень старается надеть башмаки покойной хозяйки!
Хотел бы я знать, была ли хоть капля правды в том, что она говорила. В самом ли деле Элси Холланд предполагает, что это возможно — стать второй миссис Симмингтон? Или она просто порядочная девушка и старается изо всех сил, присматривая за обездоленным хозяином дома?
В любом случае результат мог быть неплохим. Почему бы и нет? Маленькие сыновья Симмингтона нуждаются в матери — а Элси очень приличная девушка… если исключить то, что она до неприличия красива — пункт, который оценит любой мужчина, даже такая фаршированная рыба, как Симмингтон!
Я думал обо всем этом, наверное, потому, что хотел выбросить из головы мысли о Меган.
Можно предположить, что я отправился просить Меган выйти за меня замуж, пребывая в нелепо самодовольном настроении, и что я получил по заслугам, — но это не совсем так. Я пошел потому, что чувствовал уверенность, был убежден в том, что Меган принадлежит мне, что мое главное дело — присматривать за ней, и сделать ее счастливой, и уберегать ее от опасности, и что это единственно верный путь для меня; и потому, что я надеялся — она тоже чувствует, что мы с ней принадлежим друг другу.
Но я не сдался. О нет! Меган была моей женщиной, и я намеревался заполучить ее.
После минутного раздумья я отправился в контору Симмингтона. Осуждение ее поступка могло ничего не значить для Меган, однако я предпочел бы расставить все по своим местам.
Симмингтон был свободен; обо мне доложили; меня проводили в кабинет.
По сжатым губам и особой сдержанности манер я понял, что мне сейчас не слишком-то рады.
— Доброе утро, — сказал я. — Боюсь, мой визит — совершенно личный, а не по какому-то официальному поводу. Я изложу кратко. Осмелюсь предположить, вы догадываетесь, что я люблю Меган. Я просил ее выйти за меня замуж, а она отказалась. Но не скажу, чтобы на этом дело и кончилось.
Я увидел, как изменилось выражение лица Симмингтона, и до смешного легко прочел его мысли. Меган дисгармонировала с его домом. Симмингтон был — я в этом уверен — вполне добрым человеком, и у него никогда не возникало мысли отказать в доме дочери его покойной жены. Но, выйди она за меня замуж, он бы испытал немалое облегчение. Мороженая камбала оттаяла. Симмингтон одарил меня бледной, осторожной улыбкой.
— Если откровенно, Бартон, я не думал ни о чем подобном. Я знаю, вы проявили к ней немалое внимание, но мы как-то привыкли считать ее ребенком.
— Она не ребенок, — коротко сказал я.
— Нет-нет, я не о годах.
— Она может пребывать в том возрасте, в каком ей вздумается быть, — сказал я, слегка рассердившись. — Она несовершеннолетняя, я знаю, но станет совершеннолетней через месяц или два. Я позволил себе сообщить вам о своих намерениях. Я состоятелен и веду вполне благопристойную жизнь. Я буду о ней заботиться и сделаю все для ее счастья.
— Конечно… конечно. Однако она вам отказала.
— Она передумает со временем, — сказал я. — И именно поэтому я подумал, что лучше с вами поговорить об этом.
Он сообщил, что оценил мой поступок, и мы расстались вполне дружески.
Выйдя, я налетел на мисс Эмили Бэртон. В ее руках была корзинка для покупок.
— Доброе утро, мистер Бартон, я слышала, вы вчера были в Лондоне.
Да, она уже все слышала. Ее глаза, подумал я, были очень добрыми, но в то же время полны любопытства.
— Я ездил повидать своего доктора, — сказал я.
Мисс Эмили улыбнулась. Но эта улыбка мало что общего имела с улыбкой Маркуса Кента. Она пробормотала:
— Я слышала, Меган чуть не попала под поезд. Она прыгнула в вагон, когда поезд уже тронулся.
— С моей помощью, — пояснил я. — Это я затащил ее внутрь.
— Как вам повезло! Ведь вполне мог произойти несчастный случай.
Просто потрясающе, в какое дурацкое положение может поставить мужчину кроткая, любопытная старая дева!
Я был спасен от дальнейшей пытки яростной атакой миссис Дан-Кэлтроп. При ней тоже шла на буксире бесцветная старая дева, а сама миссис была переполнена руководящими советами.
— Доброе утро, — сказала она. — Я слышала, вы купили Меган какую-то приличную одежду? Весьма разумно с вашей стороны. Это характеризует вас как человека, думающего о чем-то действительно полезном. Я давно уже тревожусь об этой девочке. Девушки с мозгами так склонны к идиотизму, не правда ли?
С этим потрясающим утверждением она нырнула в рыбную лавку.
Мисс Марпл, оставшаяся со мной, сказала, насмешливо поблескивая глазами:
— Миссис Дан-Кэлтроп весьма замечательная женщина, не так ли? Она почти всегда права.
— Из-за этого ее боятся, — заметил я.
— Искренность всегда имеет такой эффект, — сказала мисс Марпл.
Миссис Дан-Кэлтроп вынырнула из рыбной лавки и присоединилась к нам. В руках она держала огромного красного омара.
— Вы когда-нибудь видели что-либо, столь несходное с мистером Паем? — спросила она. — Весьма мужествен и красив.
Я немножко нервничал перед встречей с Джоанной, но, придя домой, обнаружил, что тревожиться не стоило. Джоанны не было дома, и она не вернулась к обеду. Это весьма разобидело Патридж; подавая на стол филейную вырезку — главный козырь обеда, — она сказала кисло:
— Мисс Бартон уверяла, что будет к обеду.
Я съел обе порции, пытаясь тем искупить ошибку Джоанны. И все-таки я хотел бы знать, где моя сестра. С недавних пор она вела себя очень загадочно.
Было половина четвертого, когда Джоанна ворвалась в гостиную. Я слышал, как у дома остановился автомобиль, и был уже готов увидеть Гриффитса, но машина отъехала, и Джоанна вошла одна.
Лицо ее было очень красным, и она выглядела расстроенной. Я понял — что-то случилось.
— В чем дело? — спросил я.
Джоанна открыла рот, снова его закрыла, вздохнула, свалилась в кресло и уставилась перед собой.
Потом сказала:
— У меня был совершенно жуткий день.
— Что случилось?
— Я занималась невероятными вещами. Это было ужасно…
— Но что…
— Я всего лишь вышла погулять, просто погулять… Я пошла на другую сторону холма, на вересковую пустошь. Я прошла несколько миль… мне так кажется. Потом я провалилась в яму. Там неподалеку ферма… такое, знаешь, забытое богом местечко. Я хотела пить и решила узнать, нет ли у них молока или еще чего-нибудь. Поэтому я вошла во двор, и вдруг дверь открылась и появился Оуэн.
— Ну?..
— Он думал, что это районная медсестра. Там женщина рожала ребеночка. Он ждал медсестру, и еще он ей просил передать, чтобы она привела второго врача. Там… там дела шли очень плохо.
— Ну?..
— И он сказал мне: «Заходите, поможете. Лучше, чем никого». Я сказала, что не могу, а он спросил: что я имею в виду? Я сказала, что никогда ничего подобного не делала, что ничего не знаю… Тогда он поинтересовался, какого же черта мне тут нужно. И потом — он был ужасен. Он наорал на меня. Он сказал: «Вы женщина, да? Я полагаю, вы можете постараться, чтобы помочь другой женщине». И еще он говорил, что я врала ему, что меня интересует медицина и что я хотела быть медицинской сестрой… «Одна болтовня, похоже! Вы ничего этого не имели в виду, а здесь все происходит на деле, и вы должны поступить как порядочный человек, а не как бессмысленная игрушка для кретинов!..» И я делала совершенно невозможные вещи, Джерри. Держала инструменты, и кипятила их, и подавала ему разные штуки. Но он спас ее и маленького. Оуэн какое-то время думал, что не сможет его спасти. О боже!.. — Джоанна спрятала лицо в ладонях.
