Жорж Сименон - Ночь на перекрестке
— Подумать только, комиссар, когда вы были у меня, я вас потчевал отличными напитками. А вот сейчас, позвольте доложить вам, меня сильно мучает жажда, — заметил г-н Оскар.
Мегрэ велел принести из гаража арестованного механика. Он решил собрать здесь свою команду.
— А теперь всем встать в шеренгу, лицом к стене, — скомандовал он. — Мишонне, встаньте с другой стороны. И не вздумайте приблизиться к Эльзе.
Срахователь злобно посмотрел на него и встал в конце выстроившейся шеренги. Его глаз опух от полученных ударов, усы обвисли. Далее стоял механик с руками, перехваченными электропроводом. Около него — тощая и скорбная г-жа Оскар, рядом — ее муж, раздосадованный невозможностью засунуть руки в карманы не по фигуре широких брюк. Последними стояли Эльза и итальянец, самый свежий и бодрый из всех. На тыльной стороне его правой ладони была вытатуирована голая женщина.
С едва заметным чувством удовлетворения Мегрэ осмотрел всех, набил свою трубку, направился к крыльцу и, открывая застекленную дверь, сказал:
— Люкас, запишите имя, фамилию, профессию и место жительства каждого, а потом позовите меня.
Все шестеро стояли неподвижно.
Указав на Эльзу, Люкас спросил у начальника:
— На нее тоже надеть наручники?
— А почему нет?
— Вот это уже называется подлостью, комиссар! — с глубокой убежденностью воскликнула она.
Парк тонул в солнечном свете. Не умолкал гомон тысяч птиц. Металлический флюгер-петушок на деревенской колокольне, видной на горизонте, переливался тысячами искр, словно был из чистого золота.
10. У кого больше шансов расстаться с головой?
Когда Мегрэ вернулся в гостиную, куда сквозь распахнутые двери врывался весенний ветерок, Люкас заканчивал запись личных данных. Обстановка чем-то напоминала казарму, где собрались призывники нового набора.
Арестованные все еще стояли вдоль стены, но уже не в таком строгом порядке. По крайней мере, трое из них сохраняли перед лицом полиции полное спокойствие. Это были г-н Оскар, его механик Жожо и итальянец Гвидо Феррари.
Г-н Оскар диктовал Люкасу:
— Профессия: механик-гаражист. Добавьте: бывший профессиональный боксер, членский билет спортсмена выдан в тысяча девятьсот двадцатом году. В двадцать втором — чемпион Парижа в полутяжелом весе…
Инспекторы привели еще двух «новобранцев» — рабочих гаража, которые, как всегда, в положенный час явились на работу. Их тоже поставили лицом к стене, рядом с остальными. Один из них, чей рот напоминал пасть гориллы, спросил тягучим голосом:
— Ну что? Сгорели?
И тут все затараторили, словно школьники, когда учитель вышел из класса. Они подбадривали друг друга легкими тумаками, перебрасывались шутками.
Один Мишонне выглядел пришибленным и жалким. Вобрав голову в плечи, он злобно уставился себе под ноги.
Эльза глядела на Мегрэ с видом сообщницы. Разве между ними не установилось отличное взаимопонимание? Когда Оскар позволил себе сомнительный каламбур, она едва заметно улыбнулась комиссару.
Себя лично Эльза относила к отдельной, особой категории.
— А теперь попрошу тишины! — громко объявил Мегрэ.
Но в тот же момент к ступенькам крыльца подкатил небольшой закрытый автомобиль. Из него вышел изысканно одетый, делового вида мужчина с кожаной сумкой под мышкой. Он быстро поднялся по лестнице, посмотрел на людей, выстроившихся в шеренгу, и, казалось, немало удивился этому зрелищу.
— Где раненый?
— Люкас, займитесь, пожалуйста…
То был вызванный Карлом Андерсеном известный парижский хирург. Предшествуемый бригадиром, он удалился с весьма озабоченным лицом.
— Видал хирурга? Ну и рожа! — пошутил кто-то.
Никто не отреагировал, только Эльза поморщилась. Синева ее глаз чуть посветлела.
— Я потребовал тишины! — отчеканил Мегрэ. — Острить будете потом. Видимо, вы забыли, что, по крайней мере, у одного из вас есть шанс расстаться с головой.
И взгляд его медленно прошелся по всем стоявшим в шеренге. Последняя фраза комиссара возымела действие, на которое и была рассчитана.
Все оставалось прежним — яркое солнце, весенний воздух, пение птиц и дрожащие тени листвы на дорожках.
Но в гостиной кое-кто почувствовал необычную сухость во рту, внезапную неуверенность взгляда.
Среди общего молчания только Мишонне внезапно и непроизвольно испустил громкий стон, удививший его самого, пожалуй, больше, чем остальных. Сконфуженный, он отвернулся в сторону.
— Вижу, вы меня поняли, — продолжил Мегрэ и, заложив руки за спину, стал расхаживать по комнате. — Все-таки попытаемся сэкономить время. Если нам это не удастся здесь, придется продолжить собеседование с вами в Париже, на набережной Орфевр. Адрес вам, вероятно, знаком, так? Ладно! Значит, первое преступление: застрелен в упор Исаак Гольдберг. Что заставило Гольдберга приехать на перекресток Трех вдов?
Арестованные молчали, недружелюбно косясь друг на друга, прислушиваясь к шагам хирурга, раздававшимся над их головами.
— Я жду… Повторяю, наше заседание может быть продолжено в Париже. Там с вами будут разбираться поодиночке… Итак, Гольдберг находился в Антверпене. И у него были бриллианты, миллиона эдак на два, и он хотел их загнать. Так кто же заинтересовался этим делом?
— Я, — сказала Эльза. — С ним я познакомилась в Копенгагене. Знала, что он специализируется на краденых драгоценностях. Когда я прочла репортаж о лондонском ограблении и газеты стали утверждать, что брильянты должны быть в Антверпене, я тут же заподозрила Гольдберга и сказала об этом Оскару.
— Хорошенькое начало, ничего себе! — буркнул тот.
— Кто написал письмо Гольдбергу?
— Она.
— Однако продолжим. Значит, он прибывает сюда ночью. Кто в это время дежурит в гараже? И главное, кому поручено совершить убийство?
Молчание. На лестнице шаги Люкаса. Бригадир отдавал распоряжение одному из инспекторов:
— Поезжай в Арпажон, разыщи там какого-нибудь врача — будет ассистировать профессору. Заодно достань и привези камфарное масло. Понятно?
С этим Люкас пошел обратно наверх, а Мегрэ, сощурив глаза, смотрел на свое стадо.
— Теперь давайте вернемся в более отдаленное прошлое. Так, думаю, будет проще. Вот ты, например, с каких пор ты стал укрывателем краденого?
Он пристально смотрел на г-на Оскара, которому этот вопрос, видимо, показался менее трудным, чем предыдущие.
— Вот видите, вы сами сказали! Вы сами признаете, что я всего лишь укрыватель краденого. Да и то еще это вопрос.
Комедиант по природе, Оскар оглядывал всех своих собеседников и, желая рассмешить их, лез из кожи вон.
