Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам
– А Китли?
– Он, казалось, потерял к ней всякий интерес, сел в машину и поехал дальше. На этот раз домой. Он живет в апартаментах «Проспект-Армс». Его имя красуется на почтовом ящике. Номер триста двадцать один.
Зазвонил телефон. Прежде чем снять трубку, Элси шепнула мне:
– Кстати, вам звонила какая-то дама, но имени своего не назвала. Она сказала, что будет звонить еще, и с тех пор делает это каждые десять минут.
– Хорошо, давайте узнаем, кто это. – Повернувшись к Формби, я спросил: – Как выглядела та девушка, за которой следил Китли?
– Изящная фигурка. Серый костюм, рыжие волосы и…
Тем временем Элси Бранд уже успела снять трубку и сделала мне знак. Потом она сказала:
– Подождите минутку, мистер Лэм сейчас будет говорить с вами.
Я сделал знак Элси, чтобы она пока не переключала телефон на меня, и спросил Формби:
– Рост приблизительно сто шестьдесят, вес около ста двенадцати фунтов, красные чулки, зеленые туфельки…
– Все правильно.
Я снял трубку и сказал:
– Алло.
Я сразу услышал, как облегченно вздохнула на другом конце провода Рут Отис:
– О, Дональд, я так рада, что наконец застала вас.
– У меня сегодня было много дел. Какие у вас новости?
– Я должна срочно поговорить с вами.
– Вы сделали то, о чем я просил вас вчера?
– Как раз об этом я и хотела с вами поговорить. Я могу сделать это по телефону?
– Да, только не нужно…
Внезапно дверь в мой кабинет распахнулась, и вошел, не постучав, инспектор Фрэнк Селлерс со сдвинутой на затылок шляпой, с изжеванной сигарой и ухмылкой на лице.
– Продолжайте, продолжайте, Дональд, – сказал он своим громовым голосом. – Я вам не помешаю. Берта сказала, что вы у себя.
Я сказал в трубку:
– Говорите только самое важное. Мне некогда.
– Вы, наверное, помните о пакетике, о котором мы с вами говорили?
– Да.
– Я вдруг решила, что его так и не открывали, а так как у меня еще были ключи от конторы, я решила наведаться туда, забрать его и отослать… Вы знаете куда?
– Дальше, дальше.
– Так я и поступила, положив этот пакетик в надежное место.
– И тем самым сунули голову в петлю, маленькая глупышка!
– Но я действительно положила его в надежное место, где его никто не найдет.
Я сказал:
– Послушайте, в настоящий момент у меня нет времени. Я же дал вам вчера адрес.
– Адрес?
– Да.
– Что-то не помню.
– Куда вы должны пойти в случае…
– О да, теперь припоминаю.
– Вот и идите туда.
– Вы хотите, чтобы я…
– Идите туда!
– Хорошо, Дональд.
– И немедленно. И ничего не берите с собой. Поняли?
– Да.
– Это все.
– Благодарю вас, Дональд, – сказала она. – Всего хорошего.
Она повесила трубку, но я свою продолжал держать и говорить в нее:
– Самая большая сложность заключается в том, что у нее три свидетеля, а у вас один. Да, да, он сам и еще двое мужчин… И конечно, он это сделает… – Наговорив еще бог знает чего, я наконец бросил трубку и сказал Элси: – В следующий раз никогда не соединяйте меня с людьми, которые сами не знают, что они хотят, и потом…
– Простите, я думала, что эта дама по делу о шантаже.
– Нет, – ответил я. – Речь идет о несчастном случае на перекрестке.
Селлерс, казалось, проглотил мой обманный маневр.
– Ну, что нового, Дональд?
– Да ничего особенного, – ответил я. – Я чувствую себя прекрасно.
– Почему?
– Всю ночь не спал.
– Совесть замучила?
Я покачал головой:
– Зуб.
– Это плохо. Почему же вы не обратитесь к врачу?
– Так и сделаю, как покончу с делами.
– Вам можно посочувствовать. Зубная боль может превратить жизнь в кошмар.
– Как дела у Баллвина и его жены?
– Она все еще без сознания, а у него неплохо. Нет сомнения, отравление произошло от тостов с анчоусной пастой. Но в тюбиках яда не нашли. Должно быть, его насыпали уже на тосты.
– И когда это было?
– Мы не знаем. Миссис Баллвин сама их и готовила, точнее, подавала. Но так как она еще без сознания, мы не можем у нее спросить. Горничная утверждает, что миссис Баллвин начала готовить тосты, когда кухарка пришла в кухню. На подносе красовалось около десятка маленьких квадратных тостов. Закончила работу кухарка, украсив их рыбной пастой.
– И когда они были сервированы?
– В том-то и вопрос, – сказал Селлерс. – Баллвин пришел домой позже, чем обычно, и кухарка поставила поднос с тостами на буфет. Миссис Баллвин сказала ей, что будет обедать в городе, ну, кухарка и решила, что от нее ничего не требуется.
– Как долго лежали тосты на буфете?
– Минут пятнадцать. Во всяком случае, не более получаса.
– И что произошло потом?
– Когда пришел Баллвин, привратник принес тосты. Баллвин как раз хотел приготовить себе коктейль, а его жена предложила ему попробовать эти тосты. Он попробовал, и они ему очень понравились. Кроме того, он, казалось, был в лучшем настроении, чем накануне.
– Что вы можете сказать о привратнике?
– Не беспокойтесь. Мы прощупаем основательно весь персонал. Включая и секретаршу миссис Баллвин.
– Да, значит, у вас трудный будет сегодня денек.
– Конечно. А что вы скажете об этом Китли?
– А что я должен о нем сказать?
– Та еще штучка, вам не кажется?
– Откуда мне знать?
– А вы не считаете, что он немного шантажирует нашего добряка Джеральда Баллвина?
– Если это так, то он вряд ли будет травить курочку, которая несет ему золотые яйца.
– Об этом мы тоже думали, – сказал Селлерс и добавил: – Но удар мог быть нанесен не по нему, а по миссис Баллвин.
Я заметил:
– Если яд был в тостах или соответственно в пасте, нельзя было заранее предположить, для кого пробьет последний час.
– Что вы имеете в виду?
– Ни один человек не мог бы предсказать, кто какой тост возьмет и сколько их съест. Если бы Баллвин был голоден, то он съел бы с полдюжины тостов, а его жена, напротив, один или два. В этом случае Баллвин бы отправился на небеса, а его жена просто отравилась – может быть, и тяжело.
Селлерс сказал:
– Мы продумаем все возможности еще раз и внимательно. А я-то полагал, что вы нам смогли бы немного помочь.
– Каким образом?
– Вы же пройдошливый парень, Дональд. Предположим, что у вас появилось намерение кого-нибудь отравить. Или, точнее, вы хотите отравить супруга, а жену – нет. Вы избираете для этого сандвичи…
– Хватит. Уматывайте отсюда, у меня болит зуб, – хмуро бросил я. – Еще один вопрос: много яда проглотили эти Баллвины?
– Судя по всему, достаточно, чтобы свалить и лошадь. Если бы Шарлотта Хенфорд не уведомила своевременно врача, что речь идет об отравлении мышьяком, то Баллвина было бы не спасти. Решающим оказалось то обстоятельство, что врачи хотя и в последний момент, но оказали ему нужную помощь. А жена долго пролежала в ванной комнате, так что у нее дела хуже. Ведь она тоже приняла значительную дозу.
