Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам
– Да.
– Могу я на него взглянуть?
Я вынул из кармана свой экземпляр и протянул ей.
– О, – сказала она, – тринадцатый участок в седьмом блоке. Мисс Ингрим, вы уверены, что он еще не продан?
– Совершенно уверена, – ответила она, вкладывая в машинку новый листок. – Я посмотрела и по карте, и в картотеке.
Мисс Ворли сказала:
– Вы не будете так любезны, мистер Лэм, дать мне на минутку договор и расписку. Я еще раз проверю.
Я отдал ей их. Она поблагодарила меня взглядом и улыбкой, которые подействовали на меня почти как телесная ласка.
После этого она исчезла в кабинете мистера Баллвина.
Мэри повернула ко мне голову и сказала едва слышно:
– Не позволяйте всучить вам какой-нибудь другой участок, мистер Лэм.
– Почему мне должны всучить что-то другое?
– Разве вы не видите, что у нее на уме? Она…
Этель Ворли выпорхнула из кабинета шефа и небрежно произнесла:
– На столе мистера Баллвина есть пометка, что этот участок уже закреплен за другим.
Она подошла ко мне с картой в руке и снова одарила своей медовой улыбкой.
– Мне очень жаль, что все так случилось, мистер Лэм.
Какое-то мгновение царила тишина. Мэри Ингрим бросила на меня умоляющий взгляд, и я наконец покачал головой:
– Никакого другого участка я не хочу. И я настаиваю на том, чтобы за мной был закреплен тот участок, который значится в договоре.
– Но, мистер Лэм, я вас не понимаю. Вот этот участок намного удобнее и лежит выше, отсюда открывается хорошая перспектива…
– Если я не могу купить тот участок, который я только что оформил в договоре, то мне вообще не нужно никакого участка.
– Это доставит нам много трудностей, мистер Лэм.
– Прошу меня извинить, но я хотел бы купить именно этот участок и никакой другой.
– Тогда мне нужно позвонить мистеру Баллвину и выяснить ситуацию. Во всяком случае, на его столе есть пометка, что этот участок уже предназначен для другого.
– Ничем не могу помочь.
В ее голосе послышались металлические нотки:
– Ну хорошо, я позвоню мистеру Баллвину.
С этими словами она снова отправилась в кабинет.
Мэри Ингрим посмотрела на меня благодарным взглядом.
– Что означает эта комедия? – спросил я.
– На столе мистера Баллвина нет вообще никакой пометки, – сказала она. – Я заранее знала, что она постарается изменить договор.
– Зачем?
– В этом случае считалось бы, что сделку заключила она, а не я.
– Неужели это так важно для нее? Что может значить один договор?
– Просто она не желает, чтобы я продавала участки.
Я ободряюще ей улыбнулся и сказал:
– Я понял и остаюсь стойким.
Мгновение казалось, что Мэри ищет слова, но потом она просто послала мне вместе с улыбкой воздушный поцелуй. Это был жест благодарности, и выглядел он немножко неловко, словно у нее слишком редко появлялась возможность благодарить мужчин.
Дверь кабинета открылась. Появилась мисс Ворли и холодно сказала:
– Все в порядке, мистер Лэм. Но я сперва должна была поговорить с мистером Баллвином. Вы можете купить этот участок.
Я протянул руку за договором и квитанцией. Она сунула мне их с таким видом, словно я наелся чеснока и распространяю вокруг себя мерзкий запах.
– Вы лично говорили с мистером Баллвином? – спросил я.
Она кивнула.
– Как он себя чувствует?
– Очень хорошо, – так же холодно ответила она.
– Это меня радует, – сказал я. – А вчера было мало надежды, что он вообще выживет…
– Как так? – спросила она строго.
– Потому что вчера вечером он был отравлен, – сказал я.
Я увидел, как она побледнела. Руки ухватились за край стола. Я даже подумал было, что она упадет. Но в следующее мгновение она снова взяла себя в руки и спросила:
– Вы уверены, что речь идет о нем, а не о миссис Баллвин?
– Речь идет об обоих.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– Спасибо, – сказала она и вернулась в кабинет мистера Баллвина.
Я сложил договор и положил его в карман. После этого я в ответ также послал смущенной девушке за письменным столом воздушный поцелуй.
Глава 11
Минут двадцать десятого я вошел в наше агентство и прошел к себе в кабинет. Там уже сидел Джим Формби и беседовал с Элси Бранд.
– Мистер Формби хотел срочно говорить с вами, – сказала она. – И я подумала, что будет лучше, если он подождет вас не в приемной, а в кабинете. Кроме того, инспектор Селлерс разговаривал по телефону с Бертой Кул, может быть, он еще зайдет сюда.
– Молодец, – похвалил я секретаршу и, повернувшись к Формби, спросил: – Что нового?
– Я поехал вчера за этим парнем, Китли, – начал он.
– Он не заметил слежки?
– Нет, он был полностью погружен в свои мысли.
– Хорошо. А я уж было подумал, что ему удалось оторваться от вас. Куда он поехал?
– К зданию Паукетта.
Я тихо присвистнул.
– Поднялся на лифте, – продолжал Формби. – Я подъехал к тротуару и, так как по всему было видно, что он там задержится, тоже поднялся на лифте на седьмой этаж. Лифтер заставил меня внести в журнал свою фамилию. Потом он спросил, к кому я иду.
– И что вы ответили?
– Я сказал, что хотел бы повидать доктора Квая, зубного врача. Лифтер ответил, что доктора уже нет. Я ответил, что у меня с ним есть договоренность на это время, так как мне нужно удалить зуб. Он посоветовал мне подождать, когда придет доктор Квай. Пока он это говорил, я украдкой бросил взгляд в журнал. Последняя запись гласила: «Альфа инвестмент компани» с инициалами К.К.
– Продолжайте.
– Я решил последовать совету лифтера и спустился вниз на улицу. Выходя, посмотрел на вывески фирм. «Альфа» также находится на седьмом этаже под номером шестьсот десять. Контора доктора Квая находится под номером шестьсот девяносто пять. Это может иметь какое-нибудь значение?
– Пока еще трудно судить, – сказал я. – Что было дальше?
Он продолжал:
– Я сел в машину и начал наблюдать за входом. Через некоторое время к подъезду подошла девушка. Ей, видимо, не нужно было заносить свое имя в журнал, потому что она шла быстро и уверенно и, судя по всему, жила в этом доме. Но через несколько минут девушка вышла. И Китли последовал за ней. Она села в такси, на котором приехала, и Китли тронулся следом.
– И вы тоже?
– Да.
– Куда это вас привело?
– К вокзалу Юнион.
– Что дальше?
– Девушка расплатилась с таксистом и направилась к вокзалу. Китли за ней. Я решил рискнуть и, не выключая двигателя, вылез из машины и также двинулся за девушкой. Она как раз открывала один из номерных ящиков камеры хранения. Положив туда что-то, она заперла его и, выйдя из здания вокзала, села в трамвай.
– А Китли?
– Он, казалось, потерял к ней всякий интерес, сел в машину и поехал дальше. На этот раз домой. Он живет в апартаментах «Проспект-Армс». Его имя красуется на почтовом ящике. Номер триста двадцать один.
