Джеймс Чейз - Еще один простак
Я напряженно смотрел на красный свет, сжимая баранку до боли в пальцах, и очень хотел, чтобы он поскорее переключился на зеленый. Красный свет казался мне знаком беды.
Полисмен громко прокашлялся и сплюнул на дорогу. Это вывело меня из оцепенения, и я быстро взглянул на него. Он смотрел в мою сторону, лениво помахивая своей ночной дубинкой. Это был дюжий малый с большой круглой головой, которая сидела на широких плечах без малейшего намека на шею.
Я вновь напряженно уставился на красный предупредительный сигнал, горевший прямо передо мной. Когда же он, наконец, переключится? Пот градом катился у меня по лицу.
Но вот зажегся зеленый свет. Я отпустил тормоз и с величайшей осторожностью нажал на педаль газа, чтобы плавно взять с места и не сделать ничего такого, что могла бы не понравиться полисмену.
Машина тронулась, но тут же дернулась и встала с противным металлическим скрежетом.
Я переключал скорости, выжимал газ до упора, мотор ревел, но машина не двигалась с места.
Когда я понял, что после долгой и верной службы отказала коробка передач, меня охватила паника. Полетела какая-то шестеренка, и вот я застрял посреди дороги в трех метрах от полисмена и с мертвым телом в багажнике.
Я потерял способность не только двигаться, но и соображать и сидел как пень, сжимая баранку и не зная, что делать.
Вновь зажегся красный свет.
Полисмен снял фуражку и поскреб в бритом затылке. Свет луны попадал на его красное грубое лицо. Это был полисмен старой школы, лет пятидесяти, который навидался всякого и в полной мере испытал на себе ненависть тех, кого он сам ненавидел. Такой скорее втянет вас в беду, чем вызволит из нее.
Я попытался дать задний ход, чтобы хоть как-нибудь сползти на обочину, но переключение скоростей не срабатывало.
Вновь зажегся зеленый свет.
Полисмен сошел с тротуара и приблизился ко мне.
— Ночевать здесь собрался, парень? — сказал он грубым полицейским голосом, который соответствовал его лицу.
— Похоже, коробка скоростей полетела, — сказал я.
— Вот как! И что ты намерен делать?
— Есть тут где-нибудь поблизости круглосуточный гараж?
— Вопросы задаю я, парень! И я спрашиваю, что ты намерен делать?
— Договориться, чтобы взяли на буксир, — сказал я, стараясь говорить спокойно.
— Вот как! А что делать с этой телегой, пока ты будешь договариваться?
— Может, вы помогли бы мне откатить ее на обочину?
Он потер дубинкой свое мясистое красное ухо и презрительно прищурился.
— Вот как! — Он сплюнул на дорогу. — По-твоему, я похож на придурка, который толкает автомобили, принадлежащие всяким соплякам? Вот что я тебе скажу: я ненавижу автомобили и ненавижу тех сопляков, у которых они есть. Убирай с дороги свой драндулет, не то заплатишь штраф за блокировку движения.
Я вылез из машины и попытался толкнуть ее, но она стояла на небольшом подъеме, и я не смог сдвинуть ее с места. Я толкал ее до полного изнеможения, а полисмен стоял рядом и наблюдал, наклонив набок свою шарообразную голову.
— Кишка тонка, парень, — сказал он и надвинул фуражку на лоб. — Ладно, хватит. Можешь считать себя оштрафованным. Попрошу права.
После попытки сдвинуть машину я едва переводил дыхание, но у меня все же хватило ума вручить ему вместе с правами свою новенькую пресс-карточку.
— А это что? — спросил он, взглянув на нее.
— Я работаю у окружного прокурора Мидоуза под начальством лейтенанта Реника.
— Реника? — полицейский сдвинул фуражку на затылок. — Почему сразу не сказал? Мы с лейтенантом были приятелями перед тем, как его повысили. — Он с сомнением ощупал пресс-карточку и вернул ее мне вместе с правами. — Ладно, помогу тебе, раз такое дело. Меня от этого не убудет.
Совместными усилиями мы откатили автомобиль на обочину. Полисмен обозрел его с отвращением на лице.
— Говоришь, коробка скоростей полетела? Ремонт обойдется недешево, а?
— Похоже на то. — Я лихорадочно соображал. Что делать дальше? Я не имел права оставлять машину в гараже для ремонта. Единственное, что оставалось сделать — это поставить ее в свой гараж дома. А как же быть с телом Одетты?
— Вот и я говорю, — продолжал полисмен, — машина требует расходов. Что до меня, то я бы и даром ее не взял.
— Есть тут гараж где-нибудь недалеко? — спросил я, вытирая платком взмокшее лицо.
— Есть один примерно в миле дальше по дороге, но он сейчас закрыт. Если эта телега попадется на глаза патрульной машине, ее отбуксируют в управление полиции, и тогда придется платить штраф.
Я видел через дорогу круглосуточную аптеку.
— Пойду позвоню, — сказал я.
— Самое лучшее. Я побуду здесь. Скажи этому малому в гараже, что я прошу отбуксировать машину. Мое имя О’Флагерти, он меня знает. — Он вытащил свой справочник и дал мне телефон гаража.
Я прошел в аптеку и позвонил в гараж. После долгой паузы сонный и недовольный мужской голос спросил, какого черта мне надо.
Я сказал ему, что нужно отбуксировать машину и что телефон гаража дал мне сержант О’Флагерти.
Мужчина замысловато выругался, но в конце концов сказал, что приедет.
Я пошел назад к «паккарду».
— Сейчас приедет, — сказал я.
— Ругался, конечно? — спросил с ухмылкой полисмен.
— Еще как!
— Когда увидишь лейтенанта, скажи ему, что я его помню, — продолжал О’Флагерти. — Он отличный малый. У нас не было полицейского лучше.
— Обязательно скажу.
— Ладно, мне пора топать. Увидимся как-нибудь.
— Надеюсь. Спасибо за помощь.
Его красное грубое лицо расплылось в улыбке.
— Свои люди — сочтемся. — Он кивнул мне и зашагал по дороге, помахивая своей дубинкой и тихонько насвистывая.
Когда я зажигал сигарету, у меня дрожала рука. Я был в такой панике, что едва дышал. Ну, поставлю я машину в свой гараж, а дальше что? Как быть с Ниной? Как я буду доставать тело Одетты, если Нина в любой момент может войти в гараж? Я не смогу сделать этого днем, а по ночам Нина всегда дома. Надо же так влипнуть! Панический страх отшиб у меня способность здраво рассуждать.
Минут через десять прикатил аварийный грузовик. Из кабины вылез плюгавый малый, худой как щепка и с головы до ног ирландец. Он был так зол, что даже не стал со мной разговаривать. Он забрался в «паккард», подергал рычаг переключения скоростей, вылез наружу и сплюнул на асфальт.
— Коробка скоростей, — сказал он. — Работа на две недели, и она влетит вам в круглую сумму.
— Мне нужно, чтобы вы отбуксировали меня домой, — сказал я.
Он уставился на меня.
— А вы разве не хотите, чтобы я отремонтировал эту телегу, будь она проклята?
