Джеймс Чейз - Еще один простак
Он достал то самое письмо, которое я сочинил, и передал его Ренику.
— Почерк вашей дочери? — спросил Реник, прочитав письмо.
— Да.
Затем Мальру рассказал Ренику, как он получил инструкции, как ехал по Ист-Бич-Роуд, как выбросил деньги из машины, когда увидел мигающий свет, и как поехал дальше на стоянку в Лоун-Бэй.
— Там я нашел автомобиль Одетты. Крыло было сильно повреждено, как после аварии. Я ждал там до без четверти четыре, потом понял, что она не появится. Я сообщил о случившемся полисмену и сказал, чтобы он предупредил вас.
— Он сейчас на стоянке, — сказал Реник. — Если она вдруг объявится, мы тут же узнаем. Вы не видели человека, который подавал сигналы?
— Нет. Он спрятался в зарослях кустарника. Я видел только свет.
— Мы должны обследовать тот кустарник. Не сможете ли вы проехать с нами, чтобы точно показать место?
Мальру устало пожал плечами.
— Я больной человек, лейтенант. Мне вреден предутренний воздух. Я предполагал, что вы захотите осмотреть это место, и набросал вам план. — Он протянул Ренику листок бумаги. Тот изучил его, потом передал Барти.
— Съезди-ка осмотри это место, Фред, — сказал Реник. — Как только новость разойдется, народ туда валом повалит. — Он взглянул на меня. — Ты тоже поезжай и оттуда пришли за мной машину.
Барти кивнул, и мы вышли.
— Железный старик, — сказал Барти, когда мы выехали на шоссе. — Да разве я смог бы так владеть собой, если бы потерял единственную дочь? Черта с два!
Меня охватило какое-то странное чувство, когда мы остановились у зарослей кустарника, ведь еще и трех часов не прошло, как я здесь прятался.
Теперь я получил возможность увидеть Барти за работой и убедиться в его профессиональном мастерстве. Солнце уже взошло. Он отправил двух полицейских, которые приехали вместе с нами, искать место, где мог быть спрятан автомобиль, а сам обследовал заросли кустарника, попросив меня держаться в сторонке. Минут через двадцать, которые вымотали мне душу, он подозвал меня.
— Кажется, я выжал отсюда все, что можно, — сказал он. — Вот здесь этот малый прятался. Вот след каблука на мягкой почве, из которого получится прекрасный слепок. Впрочем, это будет иметь значение лишь в том случае, если мы поймаем его в той же самой обуви. Вот окурок сигареты, но это может иметь значение лишь в том случае, если мы докажем, что он всегда курит сигареты «Лаки страйк». И если окажется, что он действительно курит только эти сигареты, присяжным будет о чем порассуждать.
Подошел один из полицейских и сказал Барти, что они нашли место, где был спрятан автомобиль. Мы втроем пошли туда, где я ставил свой «паккард» и где стоял сейчас второй полицейский.
— Мы обнаружили четкий след шины, сэр, — сказал он подошедшему Барти. — К тому же здесь натекло много масла. Похоже, машина была неисправна.
Барти осмотрел почву и хмыкнул.
— Мне здесь придется поработать, Барбер, — сказал он, — а вы поезжайте за Джоном. Скажите ему, чтобы прислал за мной машину через пару часов.
— Разумеется, — сказал я и пошел к машине.
Я поехал назад к дому Мальру. Просто не верилось, что все это происходит со мной наяву. У меня было такое чувство, будто я живу в каком-то кошмарном сне и никак не проснусь. Время от времени я вспоминал о «паккарде» в моем гараже и покрывался холодной испариной.
Когда я подъехал к резиденции Мальру, Реник ждал меня у ворот. Он держал в руке тот самый портфель, который Мальру выбросил из автомобиля. Я не мог ошибиться. Вид его поверг меня в панику.
Реник бросил портфель на заднее сиденье машины, сел рядом со мной и спросил:
— Барти нашел что-нибудь?
Я рассказал ему, что нашел Барти. Голос у меня был ровный и неживой. Я знал, что оставил портфель в багажнике, и тем не менее он здесь, прямо за спиной.
— Что у тебя там? — спросил я.
— В такой же портфель Мальру положил деньги для выкупа. У него их было два, причем совершенно одинаковых. Для нас это шанс, который не следует упускать. Мы сфотографируем этот портфель и попытаемся найти другой, если похититель выбросил его. Чем черт не шутит. Он мог оставить на нем отпечатки пальцев. Сейчас мы обо всем доложим Мидоузу. Если он готов, мы сделаем сообщение для прессы. Вдруг да кто-нибудь откликнется и сообщит нам, что видел девушку после того, как она уехала из «Пиратского гнезда» — вот все, на что мы можем сейчас надеяться.
Ну, здесь ты не очень-то разбежишься, подумал я. Слава богу, я настоял, чтобы она надела дешевое платье и рыжий парик.
Мидоуз ждал нас за своим столом. Выслушав доклад Реника, он встал и начал расхаживать по кабинету, попыхивая сигарой. Наконец он сказал:
— Ладно, начинаем действовать. У нас есть еще время до выхода дневных газет. — Он остановился и наставил на меня короткий толстый палец. — Это ваша работа, Барбер. Мы хотим сотрудничать с прессой. Не мне говорить вам, что надо делать. Побольше хорошей рекламы, понимаете? — Он круто обернулся к Ренику. — И будь осторожен, Джон. Никаких ошибок! Мы будем в центре внимания. Этот похититель должен быть пойман, ясно?
— Ясно, — сказал Реник. — Я поговорю с Рейгером, потом займемся прессой.
Мы пошли в кабинет Рейгера. Он дал мне пачку фотографий автомобиля.
— Действуй дальше, Гарри, — сказал Реник. — Мне надо поговорить с капитаном.
Я задал ему вопрос, который уже целый час вертелся у меня на языке.
— Когда ты говорил с Мальру, жены его там не было?
Реник с удивлением покачал головой.
— Нет. Мальру сказал мне, что она слегла.
Рейгер бросил на него недоуменный взгляд.
— Слегла? Вот бы не подумал, что она на это способна!
— Ну и что? — возразил Реник с нетерпеливым жестом. — Вчера ночью, когда им должен был звонить похититель, она впала в истерику. Пришлось вызвать врача. Он дал ей сильное успокоительное средство, и она до сих пор находится под его воздействием.
Я спросил с пересохшим ртом:
— Ты говорил с врачом, Джон?
Он хмуро взглянул на меня.
— Ты что-нибудь подозреваешь?
— Да нет, ничего. Просто подумал то же самое, что и капитан: по фотографиям не скажешь, что она может слечь от потрясения.
— Давай-ка не будем терять на нее время, — сказал Реник. — Может или не может, Мальру сказал, что она слегла. Займись фотографиями. — Он вручил мне портфель. — Скажи, чтобы его сфотографировали, и эти снимки тоже передай в газеты.
— Хорошо.
Следующие три часа я не отходил от телефона. Стоило только положить трубку, как он начинал трезвонить. К десяти приемная была битком набита газетчиками, и все они шумно требовали сообщения для печати.
