Агата Кристи - Загадка Ситтафорда
— Прошу прощения, что помешал, — сказал молодой человек. — Мне страшно неудобно, но это все тетя, она послала меня.
— О! — в один голос произнесли Чарлз и Эмили, ничего не понимая из этого объяснения.
— Да, да, — сказал молодой человек. — По правде говоря, моя тетя — настоящая фурия. Умеет получать свое, вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, это дурной тон являться в такой момент, но если бы вы знали мою тетю… Впрочем, если исполните мою просьбу, вы с ней сами познакомитесь…
— Ваша тетя мисс Персехаус? — перебила Эмили.
— Совершенно верно, — сказал молодой человек с превеликим облегчением. — Значит, вы о ней уже слышали? Старуха Куртис, наверное, наговорила. Уж она-то наболтает, разве не так? Нет, нет, я не хочу сказать, что она плохой человек. Ну да ладно, дело в том, что тетя заявила, что хочет вас повидать, вот я и должен был явиться и передать вам это… А также приветы, поклоны и так далее. И если для вас не слишком затруднительно — она инвалид и совсем не выходит, — то было бы чрезвычайно желательно… Ну вы понимаете… Это все чистое любопытство, так что если сослаться на головную боль или срочное письмо — словом, не мне говорить… И все в порядке, вам уже нечего будет беспокоиться.
— Однако я не прочь побеспокоиться, — сказала Эмили. — Я прямо с вами и отправлюсь. Мистеру Эндерби надо повидаться с майором Барнэби.
— Надо? — тихо изумился Эндерби.
— Да, надо, — решительно подтвердила Эмили, слегка кивнув, отпустила его и присоединилась на дороге к своему новому знакомому.
— Полагаю, вы мистер Гарфилд? — сказала она.
— Да, верно. Мне следовало представиться.
— Ничего, — сказала Эмили. — Не так уж трудно было догадаться.
— Так чудесно, что вы сразу же и собрались, — сказал мистер Гарфилд. — Многие бы девушки сочли это ниже своего достоинства. Но вы-то понимаете, что такое пожилые леди.
— А вы ведь живете не здесь, мистер Гарфилд?
— Конечно нет, — с жаром ответил Ронни Гарфилд. — Вам приходилось когда-нибудь видеть такое забытое Богом место? Не очень-то тут веселое житье. Неудивительно, если кто и совершит здесь убийство… — И он замолк, испугавшись своих слов. — Послушайте, простите меня, такой уж я разнесчастный. Вечно что-нибудь не то брякну. Я совсем не хотел сказать то, что сейчас…
— Верю, что не хотели, — мягко сказала Эмили.
— Вот мы и пришли, — сказал мистер Гарфилд. Он толкнул калитку, и они подошли по дорожке к небольшому коттеджу, такому же, как и остальные. В гостиной, обращенной в сад, стояла кушетка. На ней лежала почтенная леди с худым морщинистым лицом и с одним из самых острых и самых вопрошающих носов, какие Эмили когда-либо приходилось видеть. С некоторым затруднением леди приподнялась на локте.
— Итак, ты ее привел, — сказала она. — Очень мило с вашей стороны, дорогая, навестить старую женщину. Но вы понимаете, что значит быть инвалидом. Ведь нужно же быть в курсе всех дел, и если не можешь пойти и выяснить все самолично, то вот приходится ждать, чтобы кто-нибудь пришел и рассказал. И не думайте, пожалуйста, что все это — обыкновенное любопытство, нет, здесь нечто гораздо более важное. Ронни, отправляйся красить садовую мебель. Под навесом, в конце сада. Два плетеных стула и скамейка. Краска и все необходимое там приготовлено.
— Хорошо, тетя Каролина. — И послушный племянник удалился.
— Присаживайтесь, — сказала мисс Персехаус. Эмили села на указанный стул. Странно сказать, она сразу же почувствовала определенное расположение, симпатию к этой довольно острой на язык больной женщине. Она, несомненно, ощутила какое-то родство с ней.
«Вот человек, — подумала Эмили, — который идет прямо к цели, идет своим путем и умеет повелевать людьми. Точно как я, только мне посчастливилось быть довольно привлекательной, а ей во всем приходится полагаться на характер».
— Я знаю, что вы та самая девушка, которая помолвлена с племянником Тревильяна, — сказала мисс Персехаус. — Я все о вас слышала, а теперь вижу вас, и мне совершенно ясны ваши возможности. Желаю удачи.
— Спасибо, — сказала Эмили.
— Терпеть не могу распускающих нюни женщин, — сказала мисс Персехаус. — Я предпочитаю тех, что принимают решения и действуют. — Она сурово взглянула на Эмили. — Вот вам, я думаю, жаль меня — лежит, мол, тут, ни встать, ни прогуляться?
— Нет, — задумчиво произнесла Эмили. — Не знаю, жалею или нет. Я полагаю, что человек, если у него есть решимость, может чего-то добиться в жизни. Если не тем, так иным путем.
— Совершенно верно, — сказала мисс Персехаус. — Приходится только смотреть на жизнь под другим углом, чем остальные.
— Углом зрения, — пробормотала Эмили.
— Как, как вы сказали?
И Эмили, насколько это было в ее силах, объяснила в общих чертах свою теорию, которую разработала в это утро, рассказала о том, как она уже успела применить ее на практике.
— Неплохо, — сказала мисс Персехаус, кивая головой. — Ну а теперь, моя дорогая, перейдем к делу. Будучи не дурой, я полагаю, что вы приехали в деревню подразузнать, что сможете, о людях и посмотреть, не имеет ли то, что вы узнали, какого-нибудь отношения к убийству. Итак, если вы хотите услышать что-нибудь о людях, я могу вам кое-что сказать.
Эмили не стала терять времени. Немногословно, по-деловому приступила к делу.
— Майор Барнэби?
— Типичный отставной офицер, недалек, кругозор ограничен, склонен к ревности. Легковерен в денежных делах. Готов вложить деньги в дутое предприятие на Южном море, а у себя под носом и слона не заметит. Любит быстро разделываться с долгами и не любит тех, кто не вытирает ноги о коврик.
— Мистер Рикрофт? — спросила Эмили.
— Занятный маленький человечек, страшно самовлюблен. Капризен. Считает себя замечательной личностью. Думаю, он уже предложил вам свою помощь, чтобы разобраться в деле, опираясь на свои замечательные познания в криминологии.
Эмили призналась, что так оно и было.
— Мистер Дюк? — спросила она.
— Совершенно ничего не знаю об этом человеке, хотя и должна бы знать. Типичный случай: надо бы знать, а все-таки не знаю. Странно. Так вот бывает с именем — вертится у тебя на языке, а вспомнить не можешь.
— Миссис и мисс Уиллет? — спросила Эмили.
— Ах, Уиллет! — Мисс Персехаус в некотором возбуждении опять приподнялась на локте. — Ну да, мать и дочь. Сейчас я вам кое-что расскажу о них, моя дорогая. Может быть, это вам пригодится. Пройдите туда, к моему письменному столу, и выдвиньте маленький верхний ящик, тот, что слева. Да, да, правильно. Принесите мне чистый конверт, который там лежит.
Эмили принесла, как было ведено, конверт.
— Не скажу, что это важно, скорей всего — нет, — сказала мисс Персехаус. — Все так или иначе лгут, и миссис Уиллет имеет полное право поступать как все.
