Сергей Сидорский - Осознание ненависти
Дверь в башню была приоткрыта. Он бесшумно вошел внутрь и какое-то время оставался неподвижным, пока глаза его не привыкли к полумраку.
Внезапно в глубине помещения послышался легкий шорох и из-за покрытого пылью старинного сундука показалось испуганное детское личико.
— Что вы здесь делаете?
Холмов растерянно пожал плечами.
— Прости, Каролина, если я напугал тебя…
— Вот еще! — фыркнула девочка и забавно тряхнула косичками. — Я не из пугливых! Но кто вам разрешал следить за мной? — Она смотрела на Холмова настороженно и вместе с тем с некоторым любопытством.
Холмов молчал, не зная, что ответить. Выручила его сама Каролина. Она вдруг наморщила нос и, не успев прикрыть рот рукой, громко чихнула. После чего покрылась густым румянцем и смущенно произнесла:
— Простите, но я нисколько не виновата. Здесь внизу такая пылища! — И она снова чихнула.
С сундука поднялось облачко пыли.
— Тогда что же ты там делаешь? — спросил Холмов. — Выбирайся поскорее оттуда!
— Да, вы правы. Но я еще не успела забрать свою вещь. Вы бы не могли на минутку отвернуться?
Холмов выполнил просьбу девочки, она исчезла за сундуком, повозилась там немного, но вскоре показалась вновь.
— Надо же! Мне кажется, я забыла, где находится мой тайник, — огорченно сказала она и что-то быстро спрятала в карман пальто. — Ладно, поищу как-нибудь в другой раз. Сейчас из-за пыли здесь ничего не видно.
Каролина подбежала к Холмову и лукаво посмотрела на него снизу вверх. Девочка была вся в пыли, но глаза ее сияли от радости: тайник, очевидно, был найден.
— Вы давно приехали? — спросила она. — Мне кажется, я вас прежде не встречала.
— Во вторник вечером. В тот день еще была сильная гроза…
— Да-да, я знаю. И ка…ак ва…ам наш дом? — Каролина снова наморщила нос, потерла его рукой, но через секунду все же чихнула. — Вот незадача! Хорошо еще, что здесь нет папочки… А вы приехали вместе с женой?
— Да, конечно, — Холмов улыбнулся и повнимательнее присмотрелся к девочке. Она стояла, засунув руки в карманы, и не спускала с него глаз. Лицо ее было серьезным и очень сосредоточенным.
— Вам здесь понравится. Здесь всем нравится, кто не боится привидений.
— А ты считаешь, я их не боюсь?
Каролина засмеялась.
— Боже мой! Даже я не верю в подобные глупости! А ведь мне, как говорит мой дорогой папочка, всего одиннадцать лет!
Холмов положил ладонь ей на голову и ласково потрепал по волосам.
— Но это твой дом, Каролина. А для людей, впервые приезжающих сюда, здесь все окутано тайной. Старинные легенды разжигают воображение, и люди просто не знают, во что им верить, а во что нет. Вот, например, эта башня. Я думаю, ты уже не один раз поднималась на второй этаж?
— Да, но там совсем ничего нет. Болтается только какая-то старая веревка. Но на меня она не производит никакого впечатления. Веревка как веревка — ничего особенного, хотя и поговаривают, что на ней кто-то повесился.
Столкнувшись с подобным скептицизмом со стороны девочки, Холмов удивленно покачал головой. А Каролина, неуверенно потоптавшись на месте, вдруг спросила:
— Вам нравятся вечерние прогулки? Совершенно случайно сегодня у меня есть немного свободного времени, и, если пожелаете, я могу зайти за вами часов в восемь и мы вместе отправимся погулять.
Холмов озадаченно сдвинул брови и ничего не ответил. Каролина чуть наклонила голову и хитровато сощурила один глаз.
— Очевидно, ваша жена будет против? Я должна была об этом подумать: ей может не понравиться мое предложение!
Холмов не сумел скрыть улыбки.
— Спасибо за приглашение, Каролина. Напротив, буду с нетерпением ждать тебя. А теперь пойдем в дом. Отец наверняка обеспокоен твоим долгим отсутствием.
— Глупости. Чего ему беспокоиться? Он всегда занят своими делами. Да и мамочке до меня нет дела! Вам же просто не терпится от меня отделаться!
— Но разве ты не зна… — Холмов замолчал на полуслове.
— Ладно, ладно, — Каролина лишь отмахнулась. — Я наперед знаю, что вы мне сейчас скажете. Но я уже почти взрослая и, как говорит мой отец, очень самостоятельная!
Они вышли на солнечный свет.
По тропинке, ведущей к башне, шел Денис Поляков. Заметив Холмова и Каролину, он вдруг резко изменил направление в сторону леса.
— Обратите внимание на этого человека, — зашептала Каролина. — Он художник. Вы никогда не видели его картин? Нет? Но это же просто ужас! Однажды я забралась к нему в комнату и… Нет, лучше я не буду об этом рассказывать. Вы для этого слишком впечатлительны, да и мне хочется спокойно спать по ночам, — довольная своей шуткой, она звонко рассмеялась. И только поэтому не заметила реакции Холмова. Он остановился, лицо его приняло озабоченное выражение. «Вот как? — подумал он. — Но ведь Поляков сказал, что не пишет картин. Почему он солгал? И почему именно на это обстоятельство обратил мое внимание капитан Шердаков?»
Глава XVI
Три круглых камешка
Поздно вечером в гостиной собрались практически все постояльцы. Не было только Дениса Полякова, который еще до ужина ушел к себе в комнату.
Эмма Блиссова, доктор Энский, Надежда и Олег Кличевы, расположившись вокруг стола, играли в карты. Составившие пару супруги Кличевы проигрывали и бросали друг на дуга недовольные взгляды.
Возле камина в полном молчании сидели Холмов и Женя. Чуть поодаль от них устроилась в мягком кресле Каролина, с огромным интересом наблюдавшая за всем происходящим.
— Нет, Олег, это просто невыносимо! — раздался раздраженный голос Надежды Кличевой, и она отложила карты. — Нельзя же так играть! Ты делаешь ошибку за ошибкой! О чем ты думаешь?
— Я? Ни о чем, — Олег Кличев поднял глаза. Вид у него действительно был растерянный. — Извини, Надя, но сегодня мне отчаянно не везет. Может быть, прекратим игру?
— Нет! Я этого не хочу. Если бы ты взял себя в руки, мы могли бы еще отыграться.
— Но, дорогая, это очень трудно. Особенно сейчас, когда…
— Твои мысли заняты только одним! Но Можаев мертв. Мертв! И тот, кто его убил, вероятно, уже далеко отсюда.
— В самом деле? — спросил Энский. — Почему вы решили, что убийца покинул дом?
Надежда Кличева бросила на доктора ледяной взгляд: тот снова затронул «эту» тему.
— Это совершенно очевидно: с тех пор как произошло убийство, в доме относительно спокойно. Вы считаете, маньяк сумел бы остановиться?
— Мне остается только спросить: почему вы решили, что убийца — маньяк?
— Вы считаете, кто-то из присутствующих в доме мог бы перерезать человеку горло, а потом за три дня ни единым жестом себя не выдать? Я в это никогда не поверю. Есть ведь и такое понятие, как страх. Страх перед разоблачением! Я уже не говорю про угрызения совести. Кроме того, мы все здесь всегда на виду, и как бы ни относились друг к другу, оснований подозревать кого-либо в убийстве у нас все же нет. Вы, конечно, можете мне возразить, но я не думаю, что ваши возражения будут убедительны.
