Колин Декстер - Убийство на канале
Объяснив, что у нее перерыв на обед, офицер Райт, очень приятная 25-летняя брюнетка, продолжила жевать свои сандвичи и надписывать рождественские открытки. Одним взмахом руки она разрешила Льюису доступ в любой угол комнаты, где бы он ни пожелал вести поиски, после чего он вкратце рассказал ей о своей миссии.
– Я целиком ваша, сержант. Или, хотя бы, хотела быть таковой!
Льюис правильно понял, что она имела в виду. Морс дал ему один экземпляр произведения полковника (старая дама оставила в палате несколько копий), но в данный момент Льюис не видел даже малейшей возможности найти какую-либо связь между тем, что случилось в 1860 году и хаотичными кипами коробок, папок, мешков и лежащих между ними выцветших пожелтевших с обтрепавшимися краями документов. Если говорить честно, похоже было, что сортировка началась, так как пять десятков этикеток с написанными на них датами уже красовались на достаточно аккуратной подборке материалов, отделенных от остальных и расставленных в некоем подобии хронологической последовательности. Но напрасно искал Льюис среди них этикетки 1859 и 1860 годов. Стоило ли по-быстрому просмотреть оставшуюся часть?
После нескольких часов упорных и продолжительных поисков, Льюис тихонько присвистнул.
– Нашли что-нибудь?
– Что вы думаете об этом? – спросил Льюис. Он вытащил из ящика от чая побитый и потрескавшийся короб, длинной пятьдесят, шириной тридцать сантиметров и глубиной около двадцати. Небольшой короб, как на него не посмотри, можно было носить без особых усилий благодаря наличию латунной пластинки, длинной около десяти сантиметров в середине его крышки, с красиво оформленной закругленной ручкой, также из латуни. Но то, что сразу произвело впечатление на Льюиса – и наполнило его странным волнением – были выгравированные на пластинке инициалы: «Дж.Д.»! Льюис без особого внимания прочел тоненькую книжонку (точнее без особого интереса, если уж быть откровенными), однако ясно запомнил «два чемодана», которые Джоанна взяла с собой на баржу, и они же самые, как можно предположить, были найдены в каюте после ареста экипажа. До этого момента Льюис имел смутное представление о виде «чемоданов», и для него они выглядели вроде как те, с какими приезжают студенты в оксфордские колледжи. Но он уверенно запомнил, что Джоанна их носила, не так ли? А достаточно потрепанный вид ручки показывал, что этот короб носили, и при том часто. А ведь и имя первого супруга Джоанны начиналось с «Д»!
Офицер Райт подошла и встала на колени возле короба. Две маленькие застежки, по одной с каждой стороны крышки, легко сдвинулись, да и замочек спереди не был заперт, поэтому, подняв крышку, они обнаружили внутри небольшую брезентовую сумку. А на ней поверх зеленой плюшевой накладки имелись вышитые пожелтевшими шерстяными нитками те же инициалы, что и на коробе.
Льюис присвистнул еще раз. Сильнее.
– Можно ли – не можем ли мы?..
Он едва мог сдержать волнение в голосе, и полицейская дама с любопытством смотрела на него в течении несколько секунд, потом легко вытряхнула на пол содержимое сумки: небольшой проржавевший ключ, карманный гребень, металлическая ложка, пять пуговиц от платья, крючок для вязания, пакет иголок, две аккуратные на вид туфельки без каблуков и дамские хлопчатобумажные панталоны с длинными штанинами. Льюис, смущенно и не веря своим глазам, покачал головой. Как-то опасливо он вынул туфли, будто подозревал, что они могут рассыпаться, а после двумя пальцами подхватил панталоны!
– Как вы думаете, мог бы я взять туфли и эти м-м-м?.. – спросил он.
Офицер Райт, развеселившись, посмотрела на него с любопытством.
– Ничего страшного, – добавил Льюис. – Это не для меня.
– Не для вас?
– Для Морса – я работаю с Морсом.
– Полагаю, вы хотите сказать, что с возрастом у него развился фетишизм на дамские панталоны.
– Вы с ним знакомы?
– Хотела бы, чтобы это было так!
– Боюсь, он в больнице…
– Все говорят, что он чрезмерно много пьет!
– Ну, может быть, немного больше, чем нужно.
– Считаете, что хорошо его знаете?
– Никто не знает его лучше меня!
– Вы должны расписаться за них…
– Принесите журнал!
– …и вернуть их.
Льюис ухмыльнулся.
– Боитесь, я их украду? Туфли, в смысле. К сожалению, они мне немного маловаты.
Глава двадцать вторая
Не спеши полагаться на имя! Имя – штука сомнительная, ему верить нельзя!
Бертольд Брехт, «Человек есть человек»В ту же самую субботу, когда сержант Льюис и Кристин Гринэвей жертвовали своим свободным временем ради него, сам Морс почувствовал себя снова хорошо. И он пошел исследовать новые территории, так как после обеда ему сообщили, что он уже может свободно гулять на воле по коридорам. Так в 14:30 он достиг комнаты отдыха – помещения с креслами, цветным телевизором, настольным теннисом, библиотекой и большой кучей журналов. На самом верху этой кучи, как заметил Морс, лежал номер журнала «Кантри Лайф», издания девятилетней давности (должно исполниться девять в августе). Комната была безлюдна и, старательно убедившись, что горизонт чист, Морс поставил одну из трех книг, которые достал из тумбочки, на дно корзины, предназначенной для книжного мусора: «Синий билет» не дал ему ничего кроме конфуза и унижения, и теперь он сразу почувствовал себя пилигримом, освободившимся от мешков с грехами.
Поверхность телевизора выглядела гладкой и цельной без малейших следов каких бы то ни было углублений или кнопок, которыми его можно было бы привести в действие; так что Морс разместился в одном из кресел и снова спокойно начал думать об Оксфордском канале.
Вопросом для судебных заседателей, конечно, было не «Кто совершил преступление?», а только лишь «Совершили ли преступление задержанные?»; в то время как для полицейского вроде него всегда стоял первый вопрос. Итак, пока он сидел там, он осмелился спросить себя честно: «Хорошо, если лодочники его не совершали, то кто совершил?». Если бы в наше время задали этот ключевой вопрос судье, Морс не представлял, как дело продлилось бы более одной минуты; потому что простым и честным был ответ, что нет и малейшего представления, кто это мог быть. Поэтому его голова могла бы заняться более старательным обдумыванием вопроса о вине лодочников. Или их невиновности…
Рассмотрим четверку вопросов по данному делу.
Первое: Были ли судебные заседатели убеждены без тени сомнения, что лодочники убили Джоанну Франкс? Ответ: нет. Ни капли неопровержимых доказательств не было приведено обвинением, чтобы подтвердить свидетельские показания об убийстве – а ведь именно по пункту убийства лодочники были провозглашены виновными.
