Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере
– Вы вошли? – спросил Мейсон.
– Да.
– И что вы увидели?
– Вы знаете, что я увидела. Человека – полагаю, это был Линк, – который лежал у стола. Он был мертв – застрелен.
– Что вы сделали дальше?
Она жестом показала, что хочет отдохнуть. Больше минуты она лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Наконец она продолжила:
– Потрясение должно было меня убить, но, как ни странно, я не испытала никакого шока – по крайней мере, в тот момент… Я ощущала себя совершенно отстраненно, как будто следила за происходящим на экране.
– Вы не были испуганы?
– У меня вообще не было никаких эмоций. Все мои чувства словно уснули. Шок – я хочу сказать, эмоциональный шок – пришел позднее.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Разумеется, я поняла, что Боб был здесь, они поссорились и Боб его застрелил.
– Как вы это поняли?
– Благодаря одной вещи, – ответила она. – Мой револьвер – точнее, револьвер Милли, который она мне отдала, – лежал на полу.
– Почему вы решили, что это именно ваш револьвер?
– Потому что у перламутра на рукоятке был отколот уголок.
– Где лежал револьвер?
– На полу.
– Что вы сделали дальше?
– Подняла его.
– Вы были в перчатках? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Значит, на оружии остались ваши отпечатки пальцев?
– Видимо, да.
– Тогда вы об этом не думали?
– Нет.
– Зачем тогда вы подняли револьвер? Вы думали, что вам придется от кого-то защищаться?
– Нет, конечно. Я подумала, что это улика, которую оставил Боб. Я защищала его. Я… люблю его. Я его жена.
– Хорошо, вы подобрали оружие. Что вы с ним сделали?
– Положила его в карман своего пальто.
– А потом?
– На столе лежали бумаги, – сказала она.
– Вы их искали?
– Нет. Они просто привлекли мое внимание. Это были акции «Фолкнер флауэр шопс».
– Что именно привлекло в них ваше внимание?
– Литография, напечатанная на бумаге. Я заметила литографию, подошла посмотреть – и увидела, что это такое.
– И что вы сделали с акциями?
– Положила в свою сумочку.
– А потом?
– Потом, – сказала она, – я вышла.
– Вы оставили дверь приоткрытой?
– Нет. Дверь была с защелкивающимся замком. Я захлопнула ее за собой.
– Вы брались за дверную ручку?
– Да, конечно.
– Без перчаток?
– Да.
– А потом?
– Села в машину и поехала обратно.
– Куда?
– Прямо домой. Разумеется, я поняла, что это сделал Боб. Я хотела услышать, что он мне об этом расскажет.
– Что было дальше?
– Я подождала немного, но Боб не появился, и тут меня охватила паника. Я начала осознавать, как ужасно все, что произошло, – отупляющее действие шока прошло и поставило меня перед голой правдой. Мне стало плохо с сердцем. Я приняла свои лекарства. Они немного помогли.
– Что вы сделали потом?
– Я чувствовала только одно – что мне необходимо увидеть Боба. Это было самое ужасное чувство в моей жизни – сознавать, что человек, которого я люблю, за которым я замужем… и это распростертое тело… В первый раз мне пришлось столкнуться с ударом такой силы. Боб был убийцей.
Она снова закрыла глаза и лежала одну или две минуты, отдыхая.
– Вы отправились искать своего мужа? – спросил Мейсон некоторое время спустя.
– Нет. Я понимала, что он слишком слаб, чтобы выдержать такое. Я знала, что он сбежал. Я чувствовала, что больше никогда его не увижу. Я, может быть, сама этого не хотела и в то же время чувствовала, что по-прежнему его люблю.
– Что было дальше?
– Мне нужен был кто-то, с кем я могла бы поговорить. Есть только один такой человек.
– Ваша сестра?
– Да.
– Вы с ней увиделись?
– Нет. Я чувствовала, что больше не могу оставаться в доме одна. Я бросила кое-какие вещи в сумку, села в машину и поехала к Милли домой. Но ее там не было. Не было и машины в гараже. Я знала, что она часто работает в своем офисе на Бродвее, – может быть, вы знаете, «Фолкнер флауэр шопс», бродвейское отделение.
– И вы поехали туда?
– Да.
– Ее там не было?
– Нет.
– Что было потом?
– Потом наступила реакция.
– Что вы сделали?
– На какое-то время я почувствовала себя очень плохо. Я зашла в вестибюль гостиницы и села в кресло. Должно быть, на минуту я потеряла сознание. Ко мне подошел коридорный, спросил, не больна ли я, и предложил принести воды. Я сказала ему, что немного перенапрягла сердце и, если он позволит мне посидеть здесь еще несколько минут, со мной все будет хорошо.
– И в конце концов вам стало лучше?
– Да.
– Значит, общий итог таков – вы подобрали оружие, которым было совершено убийство, принесли его в дом и оставили на ночном столике у себя в комнате вместе со своими отпечатками пальцев?
– Боюсь, что так.
Мейсон сказал:
– Похоже, что ваш муж улизнул.
– Да. Он сбежал.
– А где, – спросил Мейсон, – эти акции?
– Акции «Фолкнер флауэр шопс»?
– Да.
– В моей сумочке.
Мейсон протянул ей дамскую сумочку:
– Я должен о них позаботиться.
Она открыла сумочку и дала ему сложенный листок сертификата.
Зазвонил телефон.
Мейсон сказал: «Наверное, это доктор Уиллмонт» – и поднял трубку. Он произнес: «Алло» – и услышал голос доктора Уиллмонта:
– Что на этот раз?
Мейсон ответил:
– Еще один пациент, доктор.
– Пострадавший?
– Нет. Я хочу, чтобы вы как можно скорее приехали в отель «Клермон». Я буду ждать вас в вестибюле. Вы сможете приехать?
– Это срочно?
– В общем, да.
– Я приеду.
– Как мисс Дилмейер?
– Все еще спит.
– Вы можете как-нибудь ускорить ее пробуждение?
– Могу, но не стану этого делать. Слишком много людей готовы наброситься на нее, едва она придет в себя. Я хочу, чтобы она оставалась в покое так долго, как это возможно. Где, говорите, вы находитесь? В отеле «Клермон»?
– Это маленький отель на…
– Я знаю, где это. Буду через десять минут.
Мейсон подошел к письменному столу, взял конверт, положил в него сертификат, написал на нем адрес своего офиса и вынул из кармана несколько почтовых марок.
Миссис Лоули молча смотрела на него.
– Доктор будет через десять минут, – объяснил Мейсон. – Я встречу его в вестибюле. Где вы оставили машину?
– Я попросила прислугу из отеля поставить ее в гараж.
– У вас есть квитанция?
– Да.
– Дайте ее мне. Я хочу кое-что сделать с вашей машиной. Не задавайте вопросов.
Она отдала ему квитанцию.
– Знаете, мистер Мейсон, я начинаю чувствовать себя лучше. После этого рассказа с моих плеч словно свалился груз. Вы опытный и надежный человек. Есть одна вещь, о которой вам не стоит беспокоиться.
– О чем?
– О моем участии в этом деле.
