Эрл Гарднер - Испытай всякое
– Как пишется ее имя?
Я продиктовал по буквам.
Она опять вышла и через некоторое время вернулась с довольно тощей папкой.
– Ее амплуа – прекрасная купальщица. Одержала победу на одном из конкурсов, пару раз снималась в кино, но потеряла форму и сейчас в основном на подхвате.
– Есть фотографии?
– Наверное.
Я открыл конверт, вложенный в папку.
Там были газетные снимки и пара фотографий.
Элси взглянула на одну из них и заявила:
– Это она, Дональд! Та самая!
Снимок представлял собой портрет Элайн Пайсли, сидевшей на подлокотнике кресла и охватившей руками правую коленку.
– Ты уверена?
– Уверена.
Посмотрев папку, я обнаружил адрес.
– А что теперь? – спросила Элси, и голос ее дрожал от волнения.
– Ничего, – ответил я, пытаясь говорить небрежным тоном. – Теперь мы располагаем некоторой информацией, в которой нуждались, – вот и все. Потом подумаем, как ее использовать.
Она зорко взглянула на меня, хотела было что-то сказать, но в последний момент передумала.
Вернув конверты Рут Риттер, я повез Элси домой.
– Твоя помощница проголодалась, – сказала она. – Не пора ли немного перекусить?
– Позднее, – ответил я.
– Ты – про вечер?
– Возможно.
– Мне сейчас хочется есть, Дональд.
– Терпи!
– Дональд, тебе жаль на это потратить время?
– У меня просто его нет.
– Дональд, у меня в квартире продукты. Я бы могла по-быстрому организовать неплохой обед, а тебе не пришлось бы показываться на людях. Ты же ведь стесняешься своего расцарапанного лица, не так ли?
– Да, так.
– Значит, договорились – ты за мной заедешь.
– Если смогу.
– Как это – «если смогу»?
– Очень просто – вдруг у меня не окажется такой возможности.
– Тогда хотя бы позвонишь?
– Попытаюсь.
Поколебавшись немного, она вдруг притянула к себе мою голову и нежно поцеловала в расцарапанную щеку.
– Через час, – сказала она.
– Ладно, – согласился я, помог ей выбраться из машины и проводил до подъезда.
Когда я возвращался к машине, из тени возникла знакомая фигура, и Фрэнк Селлерс произнес:
– Берта так и думала, что искать тебя надо здесь… Не слишком ли рано ты проводил свою девушку домой, тебе не кажется, малыш?
– Это мое дело.
– Правильно. У тебя куча дел и столько же неприятностей.
– Что на этот раз?
– Подоходный налог.
– Ты спятил!
– Ты оказался злостным неплательщиком. Мне придется тобой заняться.
– Послушай, Селлерс, – взмолился я. – Хватит охотиться за мной. Клянусь, я чист, как кусок мыла. У меня тоже есть кое-какие гражданские права, и, если дойдет до этого, я вспомню, в чем они заключаются.
– Я вовсе не пытаюсь тебя преследовать. Просто выполняю свой долг. Сейчас же оставлю тебя в покое, как только напишешь заявление.
– Какое заявление? О чем?
– О том, что рассчитался с налоговым управлением.
– Я все выплатил.
Он вручил мне листок бумаги.
– Напиши вот здесь: «Я не задержал выплат по налогам» – и распишись.
Предусмотрительно поставив дату сверху листка, я написал то, что он продиктовал, и подписался.
Передав ему листок, я спросил:
– А теперь все в порядке?
Он отступил, чтобы на листок падал свет фонаря, затем усмехнулся и вытащил из кармана другой сложенный кусок бумаги.
– Все в порядке, малыш, теперь-то ты попался.
– Вот как! А на чем?
Он показал листок, который держал в руке.
– Взгляни на эти слова: «по налогам». Они идентичны с теми, что ты сейчас написал. Значит, эту записку написал тоже ты. «Полиция следит за нашим офисом. Пройдите к лифту и поднимитесь этажом выше, там находится консультант по налогам. Подойдите к нему и спросите о чем-нибудь. Даже близко не подходите, пока не дадим вам знать. Позвоните попозже и спросите, очистился ли горизонт».
Крыть мне было нечем.
– Одна из уборщиц, – продолжал Селлерс, – нашла эту записку скомканной в урне перед лифтом на следующем за вашим этаже. Случилось так, что она ее прочитала. Затем вызвала нас.
Я продолжал молчать.
– Ну? – спросил Селлерс.
– И ты думаешь, что ее написал я?
– Не думаю, а уверен, что ее написал ты.
– А разве преступление – защищать клиента?
– Да, таким образом и в таком деле. Так у вас и в лицензиях записано, малыш. Мне не по душе брать тебя за шкирку, в основном из-за Берты, ты давно напрашиваешься на это, а теперь высунулся слишком далеко.
– Хорошо, – сказал я. – Предлагаю сделку. Дам ниточку, за которую можно потянуть и распутать запутанный клубок. Но я хочу, чтобы моего клиента оставили в покое, а заодно получить гарантию в отношении неприкосновенности наших лицензий.
Я мог видеть, как его лицо вспыхнуло нетерпеливым ожиданием, но в голосе звучала настороженность.
– Ничего не могу обещать, пока не узнаю, чем ты располагаешь.
– Где твоя машина?
– Вон там, в аллее.
– Подгони. В ней мы быстрее доберемся, чем в моей. Через час у меня встреча и кое-что по мелочи до этого.
– Куда поедем?
– В мотель «Эджемаунт».
– А что у тебя там?
– Отпечатки пальцев.
– Какие еще отпечатки?
– Которые я снял в номере 27 мотеля «Постоялый дворик».
– Вот как? – спросил он. – Отпечатки вашего клиента?
– И не только его, есть и другие.
– Чьи же?
– Ронли Фишера.
Несмотря на все усилия сохранить невозмутимое выражение лица, Селлерс вздрогнул, как от укола булавкой.
– Ты что, бредишь, малыш?
– Нет, говорю правду.
Здесь уже Селлерс не сдержался.
– Если Фишер был в этом номере… понимаешь ли ты, чертов дурень, что это значит? Ни много ни мало – его ухлопал ваш клиент.
– Ничего подобного: это значит, что номер мотеля сдавался дважды. Фишер был там не один. Они съехали и полностью освободили номер. Для мотеля это означало лишнее помещение в субботу, когда самый наплыв желающих снять номер. Портье, недолго думая, сдал его во второй раз.
– Очень правдоподобно, – согласился Селлерс. – Ты покажешь мне отпечатки Ронли Фишера из этого номера в мотеле, и я шкуру сниму с портье и прочих, но заставлю расколоться. Задержу убийцу в течение суток. С потрохами раскрою все это дело.
– Чего же мы тогда ждем?
– Давай, малыш, поехали.
– И если я передам тебе то, что обещал, тогда ты оставишь в покое мою лицензию и нашего клиента и…
– Если рыльце вашего клиента не в пуху, а ты сумеешь доказать подлинность отпечатков, то можешь об этом не волноваться. Вашу с Бертой лавочку никто не тронет. А что до вашего клиента, мы и ухом не поведем, если он даже объявится в номере с дюжиной баб сразу.
– По рукам! – заявил я.
Мы уселись в машину Селлерса, и мне пришлось изо всех сил вцепиться в сиденье, чтобы не вылететь на мостовую, с такой скоростью мы мчались, лавируя в потоке машин. Он не врубил сирену и не включил красную мигалку, но гнал машину, выжимая из нее все, что можно, не обращая внимания на ограничительные знаки.
