Джеймс Чейз - Еще один простак
— Как он выглядел? — спросил Реник.
Я стоял по другую сторону кровати, и мне со страху показалось, что Кэрби услышит, как колотится у меня сердце.
— Это был высокий мужчина. Я бы не смог его опознать, ведь лица-то его я не видел. Было темно, а он действовал быстро, так что у меня не было никаких шансов.
Когда мы возвращались в прокуратуру, Реник спросил:
— Зачем она поехала в «Пиратское гнездо»? Она договорилась со своей подругой пойти в кино. Они должны были встретиться в девять, но сразу после девяти она появляется в этом кабаке. Что заставило ее передумать?
— Возможно, ей позвонили?
— Не исключено. Можем ли мы считать, что ее похитили в «Пиратском гнезде»? На всякий случай я хочу проверить Кэрби, хотя не думаю, что он связан с похищением. Я поговорю с О’Рейли, чтобы он попытался выяснить, звонил ли ей кто-нибудь перед тем, как она вышла из дома.
Реник получил нужную информацию только к пяти часам. Он вошел ко мне в кабинет и присел на край стола…
— Без четверти девять, как раз перед тем, как она должна была поехать в кино, ей действительно позвонили, — сказал он. — Это был ее приятель, некто Джерри Уильямс. Я его проверил. Он студент-медик. Они иногда вместе проводят время, бывают в одной компании. У нас на него ничего нет. Я говорил с Мидоузом. Он против того, чтобы допрашивать Уильямса. Наверно, нам ничего не остается, как сидеть и ждать у моря погоды.
— Я здесь нужен?
Реник покачал головой.
— Если ты мне срочно понадобишься, я всегда могу позвонить тебе домой.
— У меня сегодня назначена встреча, могу вернуться поздно.
— Не имеет значения, Гарри. Если понадобишься, я вызову тебя через нашу службу, так что не откладывай встречу. Где ты будешь?
Я был готов к этому вопросу.
— В ресторане «Казино». Я буду там примерно до часа. После двух можешь звонить мне домой.
Когда он ушел, я позвонил Нине.
— Я вернусь поздно. Случилась та самая заваруха, о которой я тебе говорил. Мне придется быть в разных местах. Я сказал Джону, что буду дома после двух, если понадоблюсь.
Я вышел из кабинета и поехал в бунгало дожидаться ночи.
Глава седьмая
В ноль тридцать я вышел из бунгало и поехал на автобусную станцию. Оставив свой «паккард» на стоянке, я подошел к справочному бюро и спросил, не опаздывает ли одиннадцатичасовой самолет из Лос-Анджелеса. Мне сказали, что самолет прибывает по расписанию. Значит, автобус на аэродром должен подойти в пять минут второго.
Затем я заперся в телефонной кабинке и позвонил в полицейское управление. Реник только что ушел, сказал мне сержант Хэммонд. По делу Мальру не было ничего нового.
Настало время звонить Мальру. В составленном мной письме Одетта сообщила ему, что он должен сидеть у телефона и ждать звонка после полуночи, чтобы получить окончательные инструкции, как вручать выкуп. Судя по тому, что он сам снял трубку, так оно и было.
— Сам знаешь, кто говорит, — сказал я резким и грубым голосом. — Деньги приготовил?
— Да.
— Ладно. Тогда сделаешь вот что. Выходи из дому в два часа. За тобой будут следить. Поедешь в своем «роллс-ройсе» по Ист-Бич-Роуд. Через какое-то время сбоку от шоссе увидишь мигающий свет. Не останавливайся. Когда будешь проезжать это место, на ходу выбрасывай сумку и гони дальше на стоянку Лоун-Бэй. Там найдешь машину дочери. Если не попытаешься нас надуть и с деньгами будет все в порядке, встретишься со своей дочерью на стоянке где-то около трех. Если в три она не появится, возвращайся домой, найдешь ее там. Все ухватил?
— Да.
— Стало быть, договорились. И чтобы без дураков. Поедешь один. От самого дома за тобой будут следить. О девчонке можешь не беспокоиться, у нее все в ажуре. Но если вздумаешь финтить, пеняй на себя.
— Понимаю.
Чего-чего, а выдержки у него хватало. Судя по голосу, он был невозмутим и очень, очень спокоен.
Я повесил трубку, вернулся на остановку, забрался в свой «паккард» и зажег сигарету. Не скажу, чтобы я был невозмутим и очень, очень спокоен. Если бы не те две пленки в банковском сейфе, которые должны уберечь меня от тюрьмы в случае провала, я не стал бы совать голову в эту петлю. Но спасительная мысль о пленках и надежда стать уже завтра обладателем пятидесяти тысяч долларов укрепили во мне решимость довести дело до конца.
Я убеждал себя, что все пойдет по плану. Пока что Рея предугадывала поведение своего мужа. Все шансы на то, рассуждал я, что он не будет заявлять в полицию после того, как Одетта вернется, и это меня успокаивало. Конечно, в полиции Одетту спросят насчет смятого крыла, но я предупредил ее об этом. Если за ее спиной стоит такая влиятельная фигура, как Мальру, полиция вряд ли станет проявлять излишнее любопытство, тем более оказывать на нее давление.
Я бросил взгляд на остановку по другую сторону дороги. Несколько человек ожидали автобуса. На стоянке было всего пять машин, не считая моей. Никто не обращал на меня внимания. Я был всего лишь один из встречающих.
В самом начале второго я увидел свет фар приближающегося автобуса. Он развернулся и встал рядом с автостанцией. В автобусе было человек двадцать — двадцать пять. Я напряженно вглядывался через ветровое стекло, высматривая среди пассажиров Одетту.
Вскоре я увидел ее. На ней были темные очки, рыжий парик и дешевое платье бело-голубой расцветки. Выйдя из автобуса, она беспокойно огляделась по сторонам. Похоже, она здорово нервничала.
Я вылез из «паккарда» и пошел к ней через дорогу.
На остановке толпились люди; одни ждали такси, другие приветствовали родных или друзей. Одетта заметила меня и двинулась навстречу. Мы сошлись около автобуса.
— Привет, — сказал я. — Машина…
Тяжелая рука опустилась мне на плечо; рука, которая могла принадлежать полисмену. В первый момент я был совершенно парализован, потом оглянулся с отчаянно колотившимся сердцем.
Я увидел широкоплечего загорелого мужчину лет пятидесяти, который улыбался мне во весь рот.
— Гарри! Вот это здорово! Как поживает бывший арестант?
Я сразу узнал Тима Каули, репортера из «Пасифик Геральд». Это был первоклассный газетчик, который регулярно наезжал в Палм-Сити. Случалось, мы вместе делали репортажи и играли в гольф.
Неожиданная встреча с ним повергла меня в такую панику, что я лишился дара речи. Я тряс ему руку, хлопал по плечу и прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить присутствие духа.
Одетта потерянно стояла рядом. Я готов был заорать на нее, только бы она ушла с глаз долой.
— Тим… Надо же! — Я кое-как совладал со своим голосом.
