Джон Карр - Проклятие бронзовой лампы
– Да, могу.
– Не возражаете сообщить, что именно тогда произошло?
– Но тут нечего сообщать! Был жуткий день, все время лил дождь, потом началась гроза, а меня одолевала простуда. Когда я услышала звонок, то почувствовала, что вряд ли смогу подняться. Но я все-таки пошла в магазин, хотя мне было очень скверно. За окном сверкнула молния, и я увидела, что леди Хелен стоит посреди комнаты и смотрит на меня.
Мастерс бросил взгляд на Г. М., но лицо последнего застыло, точно деревянное.
– Подождите, мисс, – резко сказал старший инспектор. – Как она была одета?
Мисс Мэнсфилд подняла глаза к потолку.
– В длинный серый плащ с капюшоном, который был поднят… – женщина нахмурилась, – словно чтобы скрыть лицо. Вид у нее был таинственный.
– Но вы точно узнали в ней леди Хелен Лоринг?
– Да.
Эмоциональная температура продолжала расти. Трое визитеров уставились на мисс Мэнсфилд с таким напряжением, которое вывело бы из себя любого менее самоуверенного человека.
– Понятно, – промолвил Мастерс, откашлявшись. – Вы запомнили еще какие-нибудь детали одежды, кроме длинного плаща?
– Нет. Я просто больше ничего не видела.
– А обувь?
– Боюсь, что я не обратила внимания.
Странное высокомерие появлялось в облике мисс Мэнсфилд каждый раз, когда у нее выпытывали подробности о Хелен. Она положила руки на прилавок с безделушками, раздвинув пальцы, точно жрица. Луч света был устремлен на ее круглый подбородок, а тень ее фигуры падала на выбеленную стену.
Мастерс нахмурился:
– Вы не удивились ее появлению, мисс?
– Вовсе нет. А почему я должна была удивляться? О возвращении леди Хелен из Египта писали все газеты. – Горечь в ее голосе ни от кого не ускользнула.
– Продолжайте, мисс. Что произошло потом?
– Как ни странно, я впервые услышала голос леди Хелен. Ее речь показалась мне довольно простонародной. Она спросила: «Вы реставрируете картины, не так ли?» Ну, – мисс Мэнсфилд приподняла плечо, – у меня на кончике языка вертелся ответ: «Ваш отец мог бы просветить вас на этот счет, леди Хелен». Но так как она, по-видимому, меня не знала, то я не видела причин узнавать ее.
– Понимаю. А затем?
– Леди Хелен держала портрет под мышкой. Тогда я, разумеется, не знала, что это за картина, – она была завернута в газету. Она положила ее на прилавок и сказала: «Эта картина из Северн-Холла. За ней зайдут» – и вышла из магазина. Я… – мисс Мэнсфилд посмотрела в пространство, – я побежала за ней к двери.
– Почему?
Женщина колебалась.
– Право, не знаю. У меня все плыло перед глазами, и я чувствовала себя мерзко. Возможно, поэтому. Но во всем этом было… ну, нечто неестественное. Я подбежала к двери и выглянула наружу. Дождь лил вовсю, сверкала молния. Знаете, вечерами у собора иногда воображаешь странные вещи. Я видела, как она только что вышла, но улица была пуста. Сказать вам одну глупость? – Ее пальцы надавили на стекло прилавка. – Как будто я говорила с призраком.
Звон колокольчика над входной дверью заставил их вздрогнуть.
Дверь открылась и закрылась. На фоне серого света, проникавшего сквозь стекло, вырисовывался широкоплечий мужской силуэт. Очевидно, не замечая никого, кроме мисс Мэнсфилд за освещенным прилавком, вновь прибывший уверенно шагнул вперед.
– Прошу прощения, – заговорил он. – Меня зовут Бомон – Лео Бомон. Я пришел узнать… – И внезапно умолк, как и все остальные.
Глава 11
Как будто она говорила с призраком…
«Меня зовут Бомон – Лео Бомон».
Эту сцену Кит много раз вспоминал впоследствии. Чисто выбеленный магазин, детали интерьера которого становились видимыми по мере того, как глаза привыкали к темноте. Г. М., внезапно сорвавший меховую шапку, словно его ушам стало жарко, и разглядывавший нового посетителя поверх очков. Мастерс, не повернувшийся, но застывший на месте при звуках имени визитера. Джулия Мэнсфилд, держащая правую руку на горле. И наконец, незнакомец, стоящий у прилавка, сняв шляпу.
В мистере Лео Бомоне можно было сразу угадать сильную и властную личность, не лишенную – в отличие от большинства подобных личностей – чувства юмора.
При этом в его внешности не было ничего особо выдающегося. Человек среднего роста и возраста, с крепкими носом и челюстью. Густые черные волосы, расчесанные на пробор, подстрижены над ушами, где они начали седеть – в этих местах кожа казалась светлее, чем на лице. Зеленые, как у кота, глаза с крошечными морщинками в уголках светились усмешкой.
На аккуратном и холеном мистере Бомоне были легкий плащ с поднятым воротником и перчатки. В руке он держал шляпу. В его речи слышался американский акцент.
Мисс Мэнсфилд, явно видевшая его впервые, встрепенулась.
– Сожалею, – холодно заговорила она, – но магазин закрыт. Это полицейский офицер – он здесь по делу.
Незнакомец улыбнулся:
– Вообще-то я не собирался ничего покупать. Хотя я уверен… – его взгляд задержался на мисс Мэнсфилд, – что здесь немало редкостей и сокровищ.
Зеленые смеющиеся глаза давали понять, что величайшим сокровищем является сама леди.
– Я только хотел спросить, – продолжал Бомон, – как мне добраться до Северн-Холла. Все магазины закрыты, а на улице я встретил одного старого деда, который нес какой-то вздор.
Мастерс захлопнул записную книжку и обернулся:
– Вы направляетесь в Северн-Холл, сэр?
– Да, – ответил Бомон. Его поднятые брови вежливо спрашивали: «А вам зачем это знать?»
– Как сказала эта молодая леди, я полицейский офицер. Вот мое удостоверение – Новый Скотленд-Ярд, отдел уголовного розыска.
– Скотленд-Ярд? – переспросил Бомон, слегка прищурившись.
– Да, сэр. Я расследую исчезновение леди Хелен Лоринг, но приехал сюда… по другому делу. Насколько я понял, мистер Бомон, вы познакомились с лордом Северном в Каире?
– Каким образом вы это поняли?
– Что?
– Да, мистер…
– Мастерс, сэр. Старший инспектор Мастерс. И вы заполучили их?
– Заполучил что?
– Золотой кинжал и золотую шкатулку, – ответил Мастерс, – из гробницы старика Херихора. Нам известно, что вы предлагали за них большие деньги, но лорд Северн не мог их продать, так как они принадлежат египетскому государству.
Бомон кивнул. Он не притворялся непонимающим. В уголках глаз, устремленных на Мастерса, сильнее обозначились морщинки.
– Да, мистер Мастерс, это правда. Но в свете того, что произошло в четверг, я уже не нуждаюсь в этих вещах. Теперь мой интерес лежит в ином направлении.
– Вот как?
– Я хочу купить бронзовую лампу. Готов заплатить за нее пятьдесят тысяч долларов… – Бомон внезапно опустил руку на край прилавка, – и думаю, что эта цена более чем достаточная.
