Михаэл Ниалл - Плохой день в Блэк Роке
— Еще совсем немного, во всяком случае, — ответил Макреди. — Этот пасьянс требует времени и терпения, а я располагаю и тем и другим.
— Ну что ж…
Макреди поднял брови и, видя колебание служащего, добавил:
— Я могу оплатить потраченную энергию…
— О'кей, — ответил Пете. — Вы видите, где находится выключатель, — кивнул он на стенку и исчез.
Перед Макреди было теперь лишь пять рядов карт. Он достал туз треф, прикрыв его двойкой. Потом произвел еще серию манипуляций. Услышав потрескивание паркета, Макреди внутренне собрался: «Значит, Рино Смит, большой стратег, все еще не решался послать своего другого подручного. Он действует сам, появившись в столовой собственной персоной».
— Вам не удается закончить пасьянс? — спросил он, подходя.
— Никогда ничего не знаешь заранее… — ответил Макреди.
Рино Смит нагнулся над его плечом и стал внимательно рассматривать и оценивать карту за картой. Через минуту он сказал:
— Тройка треф дает вам большие возможности.
— Благодарю, — отозвался Макреди, исправляя свою забывчивость. — Я ее не заметил.
Подтянув к себе стул, Смит уселся напротив Макреди.
— Вы не против, если и я расположусь здесь? — спросил он. — Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Макреди медленно положил одну карту, перевернул другую, потом приветливо ответил:
— Делайте, что хотите.
Он снова углубился в карты. Рино Смит улыбнулся.
— Похоже на то, что вы ас за рулем «джипа»?
— Да, у меня было немало практики, — ответил он коротко, принявшись рассматривать разложенные карты.
— Вам пришлось воевать? Где именно?
— В Италии.
— Мерзкое место. Я тоже пытался участвовать в этой игре, но меня отправили к моему скоту. Вы, конечно, не обязаны мне верить, но это правда.
— Я вам верю, — спокойно сказал Макреди. Затем он что-то проворчал себе под нос, смешал карты и собрал их в колоду.
В то время, как он снова принялся их раскладывать, Рино Смит закурил, выпустил большой клуб дыма и перешел в прямую атаку:
— Что вы искали в Адобе Велл?
Макреди медленно рассмотрел карту, которую перевернул. Лишь после этого он все так же спокойно ответил:
— Ищу старого Комако, как я уже говорил вам об этом. Его там не было, как вы мне об этом сказали.
Рино Смит издал удовлетворенный смешок, хотя его губы и глаза не смеялись, оставаясь настороженными и суровыми.
— Это вас забавляет? — спросил Макреди невинным тоном.
— Скорее всего именно так… — ответил тот. — Я считаю вас человеком значительным, мистер Макреди… Почему же такой человек, как вы, упорно интересуетесь такой старой галошей, как этот японец Комако?
— Такой человек, как я? Ведь для вас я только незнакомец, мистер Смит, не так ли? А вы недавно говорили, что не любите незнакомцев.
— Да, некоторых, — ответил Смит. — Особенно тех, которые приезжают сюда и суют нос в наши дела!
— Какие дела?
— О!.. Они всегда что-то ищут в наших местах. Для историков и писателей — это «Дикий Запад». Для деловых людей — это «Неиспользованный Запад». А для нас, местных жителей — это «Наш Запад»: мы любим его таким, каков он есть. И все, что мы просим, это оставить нас в покое!
Макреди оторвался на минуту от своего пасьянса и посмотрел Рино Смиту прямо в глаза.
— Чтобы оставить вас в покое, что надо делать?
Рино Смит уже с некоторым раздражением бросил на пол сигарету и раздавил ногой.
— Я не понимаю того, что именно вы хотите этим сказать, — заявил он резким и холодным тоном.
— В самом деле? — насмешливо проговорил Макреди, положив одну из карт и перевернув другую. — Я видел Трипл Бар. Это замечательное поместье!.. Нужно было немало потрудиться, чтобы… сжечь ферму Комако…
— О, старая японская кляча! — презрительно отозвался Смит, почти выплюнув эти слова.
— …родившаяся в Соединенных Штатах Америки! — закончил за него Макреди.
— Ах, так? Я этого не знал, — Рино Смит пожал плечами. — К тому же Бог знает что привело его в наши края.
— Я это тоже случайно знаю, — продолжил Макреди таким же подчеркнуто спокойным тоном. — Он не любил городской суеты и всего остального, приехав в Адобе Велл, чтобы жить в уединении.
— Вы хорошо информированы!
— За исключением того, что случилось в конце.
— Хорошо, я скажу вам все, что мне известно, — сказал Рино Смит, положив руки на стол. — Как я уже говорил, он уехал отсюда. Немногим позднее несколько парней отправились на его заброшенную ферму. Я не могу объяснить, что именно ими двигало, но головы многих после Перл Харбора были сильно возбуждены. Вот они-то и подожгли его машину… Все могло произойти и по-другому. Его заставили убраться, а после этого сожгли всю его ферму. Вот и все!
— Но ведь вы не знаете в точности, действительно ли так было!
— Напротив, я это знаю! И придерживаюсь этой версии! И вы, Макреди, поступите благоразумно, если тоже станете ее придерживаться!
Рино Смит отодвинул свой стул и встал. Макреди спокойно тасовал свою колоду карт… Он оставался спокойным даже тогда, когда возразил Смиту:
— Я не верю тому, что все так просто. Я, например, был достаточно удивлен, когда нашел эти вещи в Адобе Велл…
Макреди положил карты на стол и вытащил из кармана горсть уже увядших цветов. Их разноцветные лепестки на шероховатой поверхности стола походили на кусочки выцветших и бледных лоскутков по сравнению с яркой окраской карт.
— Полевые цветы, — пояснил Макреди. — Разве в этой стране принято хоронить скотину?
— Хоронить… скотину? — переспросил Смит, старательно выговаривая эти два слова.
— Цветы, такие как эти, обычно указывают на могилу. Я не раз видел это в Европе… Я нашел их в Адобе Велл. По-моему, это означает, что под ними что-то зарыто. Если бы там был похоронен человек, было бы какое-нибудь указание на это: надпись, крест или же что-либо подобное.
— Безусловно, — согласился Смит.
Макреди положил свою сильную ладонь на увядшие цветы, отодвинув их на край стола. Потом снова собрал карты, тщательно их перетасовал и опять разложил на столе. Делая это, он бросил беглый взгляд на Рино Смита и сказал: — Странно, не так ли? Вы не находите?
Кивнув головой, Рино Смит удалился.
Джое Макреди закончил очередную раскладку своих карт. Снаружи, на улице, уже наступили сумерки. Большая центральная артерия Блэк Рока казалась теперь менее убогой. У железнодорожного вокзала зажглась яркая лампа, другая осветила окно лавки. На фасаде салуна вспыхнула красная неоновая вывеска.
