Поль-Луи Сулицер - Ориан, или Пятый цвет
— Все, чего мы здесь добились — я говорю об улучшении нашей материальной базы, — сделано ценой беспощадной борьбы с министерством юстиции, — ответила Ориан. — Что касается положения дел — не все у нас так гладко. Нам ставят в вину, что мы больше занимаемся середнячками Допускаю, но без них мы вынуждены были бы отказываться от дел покрупнее, я уж не говорю о привлечении к суду влиятельных лиц. Чем меньше материала _в досье, тем труднее его разрабатывать. К тому же деда рам достались в наследство крайне запутанные в трудные, так что нам пока и крыть нечем.
Гайяр молча следил за разговором между его протеже и новичком, Он надеялся, что некоторое соперничество пойдет на пользу работе бригады, однако, видя перед собой разъяренную котку и фаянсовую собачку, он постепенно утрачивал эту надежду. Но в любом случае жребий брошен.
— Вы займете кабинет рядом с моим, — бросил он Маршану.
Орман испепелила патрона взглядом и вышла, стуча каблучками, даже не взглянув на нового кояяегу.
На своем столе она увидела дискету с запиской программиста мз службы информации-.
— Наконец-то принесли! — обрадовалась она.
— Да, — подтвердила Аник. — Вы даже должны были встретиться с программистом в пятнадцать часов, но не предупредили меня, так что я не могла напомнить.
Ах это свидание… Совсем выскочило из головы. Ориан хотела сказать, что в три пополудни каталась на колесе обозрения на ярмарке в Тюильри с пакетиком засахаренного миндаля в руке, но удержалась.
— Сейчас посмотрим, пригодится ли нам эта штуковина, — решила следователь.
Она вставала дискету в компьютер и стала ждать. На экране появилась серия незнакомых картинок. Она нажала кнопку, чтобы сгруппировать названия фирм, подвергшихся штрафным санкциям за различные мошенничества в последние годы. Набрала заглавными буквами «АГЕВ». На экране возникла колонка — перечисление обвинений в финансовых махинациях при заключениях контрактов на покупку нефти в Габоне. Все даты совпадали с годами президентских выборов во Франции, и это не укрылось от глаз Ориан. Каждое спорное дело прекращалось за отсутствием состава преступления со стороны некоего Альдо Канеляиэ швейцарско-итальянского гражданина, управляющего «Агев». Фирма была зарегистрирована в Великом Герцогстве Люксембург.
Ориан нажала кнопку «печать» и встала, чтобы выйти в коридор и забрать отпечатанный листок — принтер был таким шумным, что никто не хотел держать его в своем кабинете, — но раздался телефонный звонок. Звонил Эдгар Пенсон. Он только спросил, не задержится ли она сегодня на работе. Получив утвердительный ответ, он без лишних слов отключился… В пакетике оставалось три сладких орешка, Ориан положила их в рот и начала грызть так громко, что не услышала, как в кабинет без стука вошел советник Маршан. Рот ее оказался забит, и она не могла ни сказать что-нибудь, ни проглотить сладкую массу. Решительно у этого молодого волка довольно своеобразные манеры. Она едва не подавилась и закашлялась так, что на глазах выступили слезы.
— Простите великодушно, — с искренне огорченным видом извинился Маршан, — Мне надо было постучаться. Я проходил по коридору и увидел эту бумагу, которая вылезала из принтера… Я заметил, что заказ исходит из вашего компьютера.
— Где это вы заметили? — резко спросила прокашлявшаяся Ориан.
— Вот тут написано: «Казанов», в заголовке над «Агев».
Ориан вырвала у него бумагу и бросила «благодарю вас» таким тоном, что раскаленный уголь заморозился бы в секунду. Маршан на цыпочках удалился, оставив после себя стойкий парфюмерный запах.
«Ко всему прочему, — подумала она, — у него отвратительная туалетная вода».
Некоторое время Ориан сидела, обхватив голову руками, уперев локти в стол. После убийства супругов Леклерк она истратила слишком много энергии, чтобы немедленно найти мотивы этих преступлений. Она все еще ходила в потемках, хотя мысленно уже установила связь между Бирмой и Габоном, роскошной квартирой молодой бирманки и асом нефтяных дел. Однако картина еще не была полной. Какова роль «Агев» во всем этом? Кто такой Альдо Капелли? Да и существует ли он вообще?
«Вот с этого и надо начинать», — сказала она себе.
Ориан достала служебный справочник министерства, в котором были указаны координаты всех европейских служб правопорядка, и нашла в нем фамилию следователя, занимающегося финансовыми нарушениями в Люксембурге. По электронной почте она отправила ему записку с просьбой связаться с ней по делу чрезвычайной важности.
Наступила ночь, Гайяр заглянул к ней, чтобы попрощаться, но не спросил ее мнения о новичке. Он знал, что Ориан привыкнет к нему. Даже Маршана предупредил: «Вот увидите, через несколько дней или недель — максимум — она пригласит вас пообедать». Маршан что-то не поверил. Да он, как показалось, и не желал наладить с ней отношения. Его, видимо, устраивала холодная война, объявленная с первой же секунды. Более того, он находил в ней особую непонятную прелесть.
Гайяр лишь заметил Ориан, что она не обязана проводить ночи в своем кабинете, чем вызвал невольную улыбку своей молодой коллеги. Он догадался, что она не работала над срочным досье бригады — вскоре предстоял отчет по делу о фальшивых счетах, которые были обнаружены на предприятиях «Лупдмер», занимающихся быстрым замораживанием морепродуктов. Ориан была убеждена, что там орудует всего лишь мелкая рыбешка, тогда как акулы безнаказанно и вольготно плавают на большой глубине.
— К этому я никогда не привыкну!
Молодая женщина выронила ручку. Перед Ориан стоял Эдгар Пенсон с растрепанными усами, в своем неизменном зеленом плаще с протертыми краями обшлагов. Плащ он носил в любое время года.
— Тысяча извинений, но это сильнее меня: видеть и не быть видимым, появляться, когда меня не ждут.
— Ошибаетесь, месье журналист. Я знала, что вы придете. У меня еще осталась капелька здравого смысла, а ваш звонок был вполне определенным. Я надеялась, что вы объявитесь тем или другим способом, но я углубилась в работу, и вы застали меня врасплох.
Эдгар Пенсон в ответ смущенно улыбнулся. Закрыв за собой дверь, он сел напротив Ориан, которая сразу же, не упуская деталей, выложила ему все, что ей было известно о деле Леклерка. Пенсон молча делал пометки.
— Вы сами разберете, что написали? — спросила Ориан, взглянув на его каракули.
— Не беспокойтесь, — спокойно ответил он. — Свой почерк я прекрасно разбираю… И в этом есть огромное преимущество: только я могу прочитать написанное. Мои записи оказываются простой пачкотней для всех, кроме меня.
