Агата Кристи - Партнеры по преступлению
Таппенс расхохоталась, а Томми выглядел смущенным. Затем они неожиданно осознали присутствие кое-кого еще.
Это было высокое стройное создание почти невероятной красоты, с золотистыми волосами, большими голубыми глазами и жемчужными серьгами в ушах, одетое в нечто дорогое и черное с отделкой из горностая. Создание улыбалось, и его улыбка говорила о многом, в частности об уверенности, что оно является основной достопримечательностью Англии, а быть может, и всего мира. При этом речь шла не о тщеславии, а именно об уверенности.
Томми и Таппенс сразу же узнали молодую женщину. Они трижды видели ее в «Тайне сердца», столько же раз в «Огненных столбах» и во множестве других пьес. Возможно, в Англии не было другой актрисы, способной так завораживать публику, как мисс Джильда Глен. Ее считали самой красивой женщиной в Англии, и ходили слухи, что она также была и самой глупой.
– Это мои старые друзья, мисс Глен, – сказал Исткорт, словно извиняясь за то, что мог хотя бы на момент позабыть о столь ослепительном существе. – Томми и миссис Томми, позвольте представить вас мисс Джильде Глен.
В его голосе звучали нотки гордости. Всего лишь появившись в компании Исткорта, мисс Глен овеяла его неувядаемой славой.
Актриса с нескрываемым интересом уставилась на Томми.
– Вы в самом деле католический священник? – спросила она. – Я думала, они не могут жениться.
Исткорт громко расхохотался:
– Ну и хитрец ты, Томми! Рад, что он не отрекся от вас, миссис Томми, со всеми подобающими церемониями.
Джильда Глен не обращала на него ни малейшего внимания, продолжая озадаченно разглядывать Томми.
– Так вы священник или нет? – осведомилась она.
– Очень немногие из нас являются теми, кем кажутся, – уклончиво ответил Томми. – Моя профессия похожа на профессию священника. Я не отпускаю грехи, но принимаю исповеди…
– Да не слушайте вы его, – вмешался Исткорт. – Он вам голову морочит.
– Если вы не священник, то я не понимаю, почему вы так одеты, – недоуменно произнесла актриса. – Разве только…
– Я не преступник, спасающийся от правосудия, – успокоил ее Томми. – Совсем наоборот.
– О! – Она нахмурилась, глядя на него своими огромными глазами.
«Интересно, в состоянии ли она это понять, – думал Томми. – Пожалуй, нет, если я только не объясню ей все на пальцах».
– Не знаешь, Пузырь, когда ближайший поезд в Лондон? – спросил он. – Нам нужно поскорее вернуться домой. До станции далеко?
– Десять минут ходу. Но не спешите. Следующий поезд в шесть тридцать пять, а сейчас только без двадцати шесть. Предыдущий только что отошел.
– А в какую сторону надо идти?
– Когда выйдете из отеля, свернете налево. А потом… дай подумать… пожалуй, лучше всего идти по Морганс-авеню.
– Морганс-авеню? – Мисс Глен вздрогнула и испуганно посмотрела на него.
– Я знаю, о чем вы думаете, – рассмеялся Исткорт. – О призраке. Морганс-авеню проходит мимо кладбища, и существует легенда, будто убитый полисмен встает из могилы и совершает привычный обход этой улицы. Призрак полисмена – можете себе представить? Но многие клянутся, что видели его.
– Полисмена? – Мисс Глен поежилась. – Но ведь призраков на самом деле не бывает, верно? – Она встала, плотнее закуталась в накидку и рассеянно попрощалась: – До свидания.
Мисс Глен полностью игнорировала Таппенс и сейчас даже не взглянула в ее сторону. Однако она бросила через плечо озадаченный, вопрошающий взгляд на Томми.
У двери актриса столкнулась с высоким мужчиной с седыми волосами и одутловатым лицом. Издав удивленный возглас, он взял ее под руку. Они вышли, оживленно разговаривая.
– Очаровательна, не так ли? – сказал Исткорт. – Но мозги как у кролика. Ходят слухи, что она собирается замуж за лорда Леконбери. Это он вышел вместе с ней.
– Он не кажется особенно привлекательным женихом, – заметила Таппенс.
Исткорт пожал плечами:
– Очевидно, титул все еще обладает привлекательностью. К тому же Леконбери отнюдь не из обедневших пэров. С ним мисс Глен будет как сыр в масле кататься. Никто ведь не знает ее происхождения, может, она из самых низов. В ее пребывании здесь есть нечто чертовски таинственное. Мисс Глен не проживает в отеле, а когда я попытался спросить, где она остановилась, она меня так грубо осадила. Впрочем, по-другому мисс Глен не умеет. Будь я проклят, если понимаю, в чем тут дело. – Он посмотрел на часы и воскликнул: – Мне надо бежать! Рад был повидать вас обоих. Мы должны покутить как-нибудь вечером в Лондоне. Ну, пока.
Исткорт быстро вышел, и к ним сразу же подошел мальчик-слуга с запиской на подносе. Адресат указан не был.
– Но это вам, сэр, – заверил мальчик Томми. – От мисс Джильды Глен.
Томми развернул записку и с любопытством прочитал несколько строчек, написанных корявым почерком:
«Я не уверена, но думаю, что Вы можете мне помочь. Не могли бы Вы по пути на станцию зайти в белый дом на Морганс-авеню десять минут седьмого?
Искренне Ваша Джильда Глен».Томми кивком отпустил мальчика и передал записку Таппенс.
– Удивительно! – воскликнула Таппенс. – Очевидно, она все еще думает, что ты священник.
– Нет, – задумчиво ответил Томми. – По-моему, она как раз поняла, что я им не являюсь. Эй, что это такое?
«Это» было молодым человеком с огненно-рыжими волосами, вздернутым подбородком и в весьма поношенном костюме. Войдя в бар, он стал ходить туда-сюда, что-то бормоча себе под нос.
– Черт! – неожиданно громко произнес рыжеволосый мужчина. – Именно это я и сказал: черт!
Он плюхнулся на стул рядом с молодой парой.
– Черт бы побрал всех женщин! – продолжал молодой человек, свирепо глядя на Таппенс. – Можете жаловаться, если хотите. Пускай меня вышвырнут из отеля. Мне это не впервой. Почему мы не можем говорить то, что думаем? Почему мы должны скрывать свои чувства? У меня нет настроения быть вежливым. С удовольствием бы взял кое-кого за горло и медленно придушил.
Он сделал паузу.
– Какое-то конкретное лицо? – осведомилась Таппенс. – Или кого угодно?
– Конкретное лицо, – мрачно отозвался молодой человек.
– Весьма интересно, – заметила Таппенс. – Расскажите поподробнее.
– Меня зовут Райли, – представился рыжеволосый. – Джеймс Райли. Возможно, вы слышали это имя. Я написал томик пацифистских стихотворений, по-моему, получилось недурно.
– Пацифистских? – недоверчиво переспросила Таппенс.
– Да, а что? – воинственно осведомился мистер Райли.
– Нет-нет, ничего, – поспешно сказала Таппенс.
– Я за мир во всем мире, – свирепо продолжал мистер Райли. – К дьяволу войну! И женщин! Ох уж эти женщины! Видели существо, которое только что отсюда вышло? Она именует себя Джильда Глен. Боже, как я обожал эту женщину! И уверяю вас: ее сердце, если таковое вообще имеется, отдано мне. Когда-то она любила меня, и я мог бы заставить ее полюбить меня снова. Но если она продаст себя этой куче грязи, лорду Леконбери, помоги ей бог! Я задушу ее собственными руками!
