Эрл Гарднер - Подставных игроков губит жадность
— Конечно.
— Давай на всякий случай заглянем. Сейф, кажется, не трогали.
В приемной Лоррен, озабоченно нахмурившись, снова принялась разглядывать свою пишущую машинку.
— Никак не пойму, что случилось? — проговорила она. — Не понимаю, кому понадобилась моя машинка?
— Мистер Холгейт умеет печатать?
— Двумя пальцами.
— Тогда здесь, должно быть, побывал кто-то, кто умеет печатать, или же сам Холгейт пытался напечатать какой-то документ.
— Не представляю, кто еще.
— Дамская туфелька, — напомнил я.
Лоррен кивнула.
— Тут есть что обмозговать, — сказал я. — У Холгейта находилась женщина. Возможно, он продавал ей участок.
Допустим, она умеет печатать. Во всяком случае, сделка состоялась и она захотела зафиксировать что-то на бумаге. Холгейт спросил, умеет ли она печатать, та ответила, что умеет, и он указал на твою машинку.
Лоррен задумчиво прикусила губу:
— Это имеет смысл, Дональд. Продолжай. У тебя хорошо получается.
— Итак, — снова заговорил я, — он указал на твою машинку, она сняла чехол, воткнула шнур в розетку, заложила лист бумаги и начала печатать.
— Что дальше?
— Дальше — она кончила печатать, принесла документ на подпись Холгейту, и в этот момент кто-то ворвался в кабинет и затеял ссору с Холгейтом. Дело дошло до драки, девушка сняла с ноги туфлю, чтобы стукнуть пришельца по голове.
Лоррен, нахмурившись, покачала головой.
— В чем неувязка?
— Кто одержал верх? — спросила она.
— Вполне очевидно, тот, другой, — ответил я.
— Ладно. Тогда что стало с мистером Холгейтом и девушкой, кем бы она ни была?
— Это, — задумался я, — нам предстоит выяснить.
Посторонний завладел документом, который ему был нужен. Холгейт остался с девушкой. Прежде чем ставить в известность власти, он решил куда-то съездить и что-то предпринять. Девушка уехала с ним.
— Хорошо, — согласилась она, — пойдем чуть дальше. В этом случае потасовка могла начаться из-за твоих свидетельских показаний.
— Возможно, она имела какое-то отношение к моим показаниям. Но не думаю, чтобы тот, кто рылся в бумагах, искал именно это.
— Однако это один из документов, которые отсутствуют.
Я сказал:
— Давай попробуем и с этой стороны… Входит девушка. Холгейту требуется что-то в связи с моими свидетельскими показаниями. Может, он хочет снять копию. Может, что-то еще. Идет к шкафу, достает из конверта мои показания, девушка уходит в приемную печатать и…
Лоррен щелкнула пальцами.
— Попал в точку? — спросил я.
— Еще как. Именно так оно и было. Они занимались твоими показаниями.
— В таком случае мои показания — важная штука, — отметил я. — Они исчезли из кабинета. Их могли взять с собой Холгейт и девушка. Тогда тот, который ворвался, искал что-то еще.
Она добавила:
— Если он мог так долго рыться, значит, ему никто не мешал. И он одержал верх.
— Конечно, — согласился я. — По нашей версии не может быть иначе.
— Ладно, давай заглянем в кабинет Мэкстона, и, если там все в порядке, закрываем помещение, и отправляемся искать мистера Холгейта. Дональд, ты можешь еще немного побыть со мной?
— Немного могу.
— Зачем ты хотел встретиться с ним? — спросила она.
— Если откровенно, меня беспокоил вопрос со временем. Словом, я был не уверен, не совсем уверен, что это случилось в половине четвертого. Я стал думать, что это могло быть позже. Хотел спросить его, чтобы быть полностью уверенным.
— Время было не то, — подтвердила она. — Но авария имела место — я видела его машину.
— Когда?
— Когда ее ремонтировали в гараже. Она была там… о-о, думаю, целую неделю. Поставили новый радиатор, заменили впереди какие-то части.
— Когда он сказал тебе про аварию? 14 августа?
— Он упомянул о ней мимоходом и… ну, похоже, не придавал этому особого значения. Он написал о происшествии в страховую компанию. Я посоветовала ему поставить в известность полицию. Это было во второй половине дня 14 августа.
Я сказал:
— Мне страшно неприятно, что про меня могут плохо подумать. Я назвал половину четвертого, потому что Дадли Бедфорд говорил мне, что, согласно полицейским протоколам, авария случилась в три тридцать.
— Кстати, кто такой Дадли Бедфорд? — спросила Лоррен.
— Знаю лишь, что он приятель одной моей знакомой.
— А с ней ты давно знаком?
— Встречались пару раз.
— Рассчитываешь встречаться и дальше?
— Возможно.
— Как часто?
— Как тебе сказать…
— Не зовут ли эту девушку Дорис Эшли?
— Верно.
— И Бедфорд ее дружок?
— По-моему, так. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что, — ответила она, — этот Бедфорд встречался с мистером Холгейтом и мистер Холгейт ничего не говорил мне про их разговор, а обычно говорит. Это один из его методов руководства фирмой. Он характеризует разных людей, которые у него бывают, делится впечатлениями, рассказывает об их делах и всякое такое, чтобы я знала, как с ними обращаться, когда они звонят в его отсутствие: перед кем разбиваться в лепешку, разыскивая его для клиента, а от кого просто-напросто отмахнуться.
А вот о Бедфорде мистер Холгейт не говорил мне ни слова, а я, разумеется, не спрашивала.
— Ладно, — предложил я, — давай-ка заглянем в кабинет Мэкстона, а потом поедем искать Холгейта. Закроем помещение, выключим свет, а там посмотрим, что еще можно сделать.
Лоррен отперла сейф, достала ключ. Мы открыли кабинет Мэкстона и включили свет.
В кабинете был полный порядок.
— Ничего не тронуто, — отметила Лоррен.
Она в задумчивости постояла, погасила свет, притворила дверь. Щелкнул замок. Лоррен вернулась к сейфу, положила ключ на место, закрыла створку сейфа, смешала цифровую комбинацию, подошла к пишущей машинке, выдернула шнур и натянула на нее пластиковый чехол. Затем зашла в кабинет Холгейта, захлопнула и заперла окна, выключила свет. Мы вышли на улицу, сели в машину, и она объяснила, как ехать к Холгейту домой.
На звонок никто не ответил. В доме было темно. Мы побывали в ночных клубах, где он часто играл в карты.
Безуспешно.
— Должен же он где-нибудь быть? — расстроился я.
Она успокоила меня:
— Ладно, Дональд. «Где-нибудь» есть, но мы не знаем, где оно. Уже поздно, и я хочу спать. Утром продолжим поиски.
Я посмотрел в ее притворно-невинные глаза. Было, черт побери, ясно, что она не собирается ложиться спать, а хочет отделаться от меня и попытаться без свидетелей отыскать Холгейта. Ей не хотелось раскрывать чужаку его убежище. Она была преданной секретаршей.