Эрл Гарднер - Подставных игроков губит жадность
— Похоже, какая-то особа пыталась найти оружие для нанесения удара, — предположила она. — Сняла туфельку и использовала каблук.
Я вопросительно посмотрел на нее:
— Не пытался ли он овладеть ею силой?
— Только не Холгейт.
— А как насчет его партнера, Криса Мэкстона?
— Что ты знаешь о Мэкстоне?
— А ты?
— Не знаю, как он обращается с девушками, если ты клонишь к этому.
— В общем, здесь явно была большая потасовка, — заметил я. — Кто-то, должно быть, влез в окно.
— Почему в окно?
— Оно открыто.
— Почему бы тогда не выйти через окно?
— Тоже мысль, — согласился я.
— Давай посмотрим.
Я сел на подоконник, повернулся и спрыгнул на землю. Немного постоял. Она тем временем разглядывала разбросанные по полу папки. Затем я влез обратно в окно, заметив:
— Из окна вполне можно вылезти, только зачем?
— Не об этом речь, — сказала Лоррен. — Я хочу знать, что здесь произошло и что случилось с мистером Холгейтом.
— И с женщиной, — добавил я.
— Ну если верх был не за ней, — стала рассуждать Лоррен, — нетрудно догадаться, что произошло. Во всяком случае, ее здесь нет.
— Пропали какие-нибудь бумаги? — спросил я.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — буркнула она. — В особенности интересуюсь одним документом.
— Что за документ? — небрежно спросил я, заглядывая в туалет.
Некоторое время она молча перебирала папки, пока не нашла конверт из манильской бумаги, из тех, в которых клапан закрывается с помощью шнурка. Открыв клапан, Лоррен заглянула внутрь и протянула конверт мне.
— Гляди, — сказала она.
— Но там ничего нет.
— Погляди, что написано на конверте.
На конверте аккуратным женским почерком было написано: «Показания Дональда Лэма, свидетеля дорожного происшествия мистера Холгейта».
— Вот что пропало, — сказала она.
Лоррен потянулась к телефону.
— Погоди, — остановил ее я.
— С чем погодить?
— Что ты собираешься делать?
— Поставить в известность службу шерифа.
— Зачем?
— Как зачем? — возмутилась она. — Господи, да погляди на этот разгром.
— Хорошо, — сказал я. — Что-нибудь взяли?
— Я уже сказала тебе. Твои свидетельские показания.
— Дам еще раз.
— К чему ты клонишь?
Я пояснил:
— Ничего ценного не пропало, по крайней мере, насколько тебе известно. В кабинете разгром, поломан стул, придется приводить в порядок бумаги. Ты ставишь в известность службу шерифа, и они тут как тут — примутся повсюду снимать отпечатки пальцев. Оповестят газеты, и случившееся станет достоянием всего света. Ты работаешь в фирме Холгейта и Мэкстона. Как, по-твоему, нужна им такая огласка?
— Не знаю.
— Тогда прежде чем поднимать шум, давай подождем немного.
Подумав, Лоррен медленно произнесла:
— Дональд, возможно, ты даешь мне чертовски дельный совет. Какие еще предложения?
Я продолжал:
— Давай попробуем разобраться, кому так сильно понадобились мои свидетельские показания, чтобы ворваться сюда и учинить разгром? И кто, по-твоему, участвовал в потасовке?
— Не имею представления.
— Давай рассуждать. Это кабинет Холгейта, — начал я. — Здесь была потасовка.
— Это бесспорно, — согласилась она.
— Потасовка означает, — продолжал я, — что у двоих людей разные интересы и, чтобы отстоять свои, они прибегают к силе.
— Продолжай, — попросила она.
— Вполне очевидно, что одним из участников потасовки был Холгейт. Здесь его кабинет. Он или был здесь, когда сюда ворвались, или же сначала явились они, а потом вошел он. Холгейт не счел необходимым поставить в известность власти. Поэтому и у нас нет никаких причин.
— С этим ясно.
— Я пытаюсь понять, из-за чего был весь этот сыр-бор и что такого было в моих свидетельских показаниях, чтобы вламываться сюда и разыскивать их.
— Дональд, — сказала Лоррен, — я хочу тебе сообщить одну вещь, о которой я еще никому не говорила.
Но у меня к тебе вопрос и я рассчитываю на честный ответ.
— Валяй! — подбодрил я ее. — Рассказывай и спрашивай.
— Нет, — возразила она. — Сначала я задам вопрос, а уж потом расскажу.
— Хорошо, пускай будет по-твоему.
— Дональд, ты абсолютно уверен во всем, что касается дорожного происшествия?
— Пожалуй, да, — сказал я. — 13 августа.
— Во сколько?
— Примерно в половине четвертого пополудни, несколько минут плюс или минус.
— Уверен в отношении времени?
Я следил за ее лицом.
— Ну, видишь ли… я мог немного ошибиться. Ну сама понимаешь, как это бывает, когда даешь показания, да еще под присягой. Не решаешься говорить, что произошло примерно это, или то, или что-нибудь еще.
Боишься ошибиться. Если будешь так говорить, какой-нибудь адвокатишка на перекрестном допросе не оставит от тебя живого места.
Она кивнула.
— Итак, — спросил я, — что-то не так со временем?
— Здесь где-то ошибка, — высказалась она.
— Почему?
— Дело в том, что я хорошо помню 13 августа, потому что это мой день рождения. После полудня мы устроили в офисе маленькое празднество, выпили коктейли. Верно, большую часть времени мистер Холгейт отсутствовал, но вскоре после четырех он появился и на несколько минут присоединился к нам, выпил пару коктейлей и снова куда-то заторопился. Должно быть, у него была назначена встреча. Он все время поглядывал на часы. Так вот, я видела его машину примерно в половине пятого, когда он уезжал. Машина была абсолютно невредима.
— Хочешь сказать, что авария липовая? Что машину не разбивали и…
— Нет-нет, — запротестовала она. — Все дело во времени. И я не совсем уверена, что… Дональд, ты видел происшествие, и я хочу знать, не мог ли ты ошибиться?
— Мог и ошибиться, — согласился я.
— Спасибо. Это все, что я хочу знать.
— Надо бы закрыть окно и погасить свет, — предложил я.
— И запереть двери.
Я кивнул.
— Пожалуй, все, — подытожила Лоррен.
Мы обошли кабинет, глядя на разбросанные вещи.
— Все вверх дном!
— Сегодня уже бесполезно наводить порядок, — сказал я. — К тому же на случай, если мистер Холгейт все же захочет уведомить власти, лучше оставить все как есть.
— Правильно.
— Как насчет другого кабинета? — спросил я. — Там темно.
— Это кабинет мистера Мэкстона.
— Надо бы и туда заглянуть, а?
— Думаю, что стоит.
— Ключ есть?
— Ключ в сейфе в приемной.
— Шифр знаешь?
— Конечно.
— Давай на всякий случай заглянем. Сейф, кажется, не трогали.
