Расследует Максимилиан Хеллер - Ковен Анри
Они были покрыты твердым цементом, который обеспечивал идеально гладкую поверхность. Когда я осматривал стены чулана, моя нога наткнулась на какое-то препятствие. Опустив фонарик, я увидел, что одна из красных плиток на полу была слегка приподнята кончиком моей ноги. Мне пришлось встать на колени, чтобы поддеть плиту своими длинными пальцами.
В полу была вырыта очень глубокая и узкая дыра, из которой я вытащил на свет тонкую кожаную сумку, завязанную шнурком. В этой сумке я нашел несколько предметов. Перечислю подробно. Этот простой список даст вам некоторое представление о важности моего открытия:
1. Набор анатомических инструментов, произведенных в Англии. Насколько я могу судить, учитывая мою неопытность, они были сделаны очень хорошо.
2. Красный кожаный футляр круглой формы с пятью очень тонкими и очень прочными иглами, острие которых окрашено чем-то коричневым. Нижняя часть корпуса съемная. Здесь же была колба из стекла с густой коричневой жидкостью.
Я осторожно положил футляр со всем содержимым в свой карман.
3. Пять серебряных столовых приборов с монограммой де Бреанов под графской короной.
4. Превосходное кольцо с бриллиантом.
5. Золотые часы с замысловатым рисунком и изображением рыцарского шлема.
Других украшений я не нашел. Убийца, несомненно, привез те вещи, которые не мог продать в Париже, не рискуя, и, вероятно, рассчитывал избавиться от них в Англии.
В моих поисках мне повезло больше, чем я осмеливался надеяться. Это последнее открытие дало мне нить, которая наверняка проведет через лабиринт преступлений. И даже если я еще не знал всех извилистых путей лабиринта, то, по крайней мере, нашел начальную точку его и мог разглядеть различные варианты маршрута.
Но что было странно – я только что достиг цели, которой так страстно желал, и все же неожиданно плодотворные результаты моих поисков и наблюдений оставили меня почти равнодушным.
В час моей победы мне казалось, что выводы, которые привели к цели, пришли в голову естественно и без усилий, и я мог оставить позади воспоминания об опасных деталях моей работы, о часах, проведенных в бессоннице и страданиях. Ведь все это было необходимо для поиска истины.
Керген, суббота
5 часов вечера
Сегодня Жан-Мари принес мне письмо, в котором вы сообщили мне, что доктор Виксон покинул столицу, и в вашем замечательном городе Париже больше не было случаев ночных нападений. Меня это не удивляет, и вы знаете почему.
Я искренне благодарю вас за дружбу и за заботу о моем здоровье. Увы! Как я уже сказал вам, энергия, которая движет мной, иллюзорна, и как только задача, которой я посвятил себя, будет выполнена, я снова согнусь под грузом тяжелой усталости.
Это письмо, несомненно, будет одним из последних, которые я напишу. Я жду хозяина вечером. Сегодня ловушка должна захлопнуться, и как только преступник будет отдан в руки правосудия, я вернусь в Париж.
Теперь продолжу свой рассказ с того места, на котором остановился вчера вечером.
После того, как поиски улик были закончены, я спустился с дерева с футляром в кармане и вернулся в свою комнату. Я соскреб коричневое порошкообразное вещество с кончиков игл. Затем я вылил ужасную жидкость из стеклянной колбы, и тщательно промыл ее. Сделав это, я взял немного сажи и смешал ее с водой, заменив яд, на безвредный состав, которым покрыл кончики игл.
Затем я вернулся в сырой чулан тем же опасным маршрутом и положил все предметы обратно в кожаную сумку, которую спрятал в прежнем месте. В заключение я закрыл все плитой, как и было раньше.
Покидая эту погребальную камеру, я запечатал раскаленным ножом стекло в раме, чтобы не выдать следы присутствия здесь постороннего, затем спустился по густым ветвям дерева вниз.
Была половина первого – время моего обычного свидания с Жаном-Мари. Я обнаружил, что мой маленький бретонец не в духе. Пруд замерз, и парнишка бросал большие камни, чтобы разбить лед, лишивший его повседневной добычи.
– Добрый день, месье Пьер, – крикнул он своим серебристым голосом, – вы больше не больны?
– Нет, мой мальчик, спасибо. Я чувствую себя намного лучше. Ну что, рыба сегодня не клюет?
– Это настоящий кошмар, – разочарованно сказал он, проводя рукой по своим густым светлым волосам, – лед тверже камней. Вот смотрите, они скользят по поверхности, не ломая ее. Старый Рук болен, и если я ему ничего не принесу, он может умереть, бедняга.
Мне было не трудно догадаться, к чему эти слова, издалека взывавшие к моей щедрости. Я дал ему одну серебряную монету для старого Рука, а другую для него. Эта расточительность благодетеля вызвала возглас удивления, и глаза мальчишки заблестели от радости. Я передал ему свое письмо, еще раз убедив проявлять максимальную осторожность.
– Ты не знаешь, далеко ли отсюда до Локневинена? – спросил я.
Ребенок на мгновение задумался.
– Честное слово, я там никогда не был. Но я слышал, что это добрые два с половиной лье[25], почти три.
– Ты кого-нибудь знаешь из этих мест, кто мог бы меня туда доставить?
– Как! Вы хотите покинуть поместье?
– Да. Хозяин дал мне два дня отдыха, и я хочу посмотреть город.
– Вы хотите уйти прямо сейчас?
– Да.
– Ждите. У каретного мастера есть экипаж и хорошая лошадь. Он тот, кто отвозит месье Кергена по делам. Но мастер вчера в полдень уехал в город и так и не вернулся. Ах! У старого Клода есть лошадь для мельницы, но у него нет экипажа.
– Неважно, подойдет и одна лошадь.
– Я могу пойти и спросить его, если хотите.
– Нет, я пойду с тобой. Он далеко живет?
– Примерно в получасе ходьбы отсюда. На окраине города.
– Это хорошо. Жди меня в конце ряда каштанов. Встретимся там через десять минут.
Путешествие по суровой и бодрящей сельской местности в сочетании с милой болтовней моего маленького проводника, рассеяло последние оставшиеся следы беспокойства, охватившего меня накануне вечером.
Старый Клод без проблем сдал мне лошадь в аренду на два дня. Его мельница не работала, потому что река замерзла, и я подозреваю, что он был рад, что я буду кормить его животное эти дни.
Я получил необходимую мне информацию о лучшем маршруте и лучшей гостинице в городе. Благодаря крепким ногам лошади, потребовалось менее трех часов, чтобы я добрался до гостиницы «Экю-де-Франс», расположенной на главной площади города Локневинена. Я приказал быстро подать мне обед, потому что был очень голоден. Затем попросил трактирщика рассказать мне, где находится окружной суд. Радушный хозяин показал мне на монументальное здание с почерневшими от времени стенами, расположенное на площади.
– Это там, – сказал он, – вы увидите снаружи двуручный меч, которым до изобретения гильотины рубили головы.
Я поблагодарил мужчину за историческую информацию и пошел в суд, где попросил о встрече с судебным следователем.
Месье Донно следователь суда Локневинена был молодым человеком, которому едва исполнилось тридцать лет. Живой блеск в его глазах излучал энергию и интеллект, а манеры поражали учтивостью. Сразу было видно, что в свою непростую профессию он привносит не только решительность, но и изящество.
– Месье, – начал я, не откладывая дело в долгий ящик, – вы, несомненно, слышали, лет десять назад, о серии дерзких преступлений, совершенных в Париже бандой, которую возглавлял некий Буле-Руж.
– Конечно, месье, – ответил молодой следователь, который, казалось, был несколько удивлен моим вопросом, – в то время эта банда наделал много шума, и я лучше, чем кто-либо другой, знаю все подробности, потому что мой отец вел судебные слушания по этому делу.
