Расследует Максимилиан Хеллер - Ковен Анри

Когда он приблизился ко мне, то выглядел несколько нерешительно. Казалось, он собирался заговорить, но, очевидно, решил, что лучше будет сохранить молчание, потому что резко повернулся спиной и ушел.

Это было как раз тогда, когда я потащился к стене сада, чтобы передать Жану-Мари письмо, которое написал вам сегодня утром. Возвращение из этой экспедиции заняло больше получаса и истощило все мои оставшиеся запасы энергии. Вдруг я заметил старого садовника, который грустно смотрел на медведя Жако.

Я тихонько подошел к нему. Он не услышал моего приближения.

– Бедняжка, – бормотал садовник, держа свирепое животное за маленькое золотое кольцо, прикрепленное к его бархатистому уху, – ты будешь по-настоящему несчастен целых три дня. Хозяин запретил мне давать тебе еду, пока он не вернется.

– Что? – переспросил я, кладя руку старику на плечо. – Месье Бреа-Керген уехал?

Старый идиот громко вскрикнул.

– Иисус мой Спаситель! – воскликнул он, стряхивая мою руку. – Хозяин сказал мне не говорить вам. Или это палка! Палка!

Он побежал, подняв одну руку к небу, а другую нес на плече, как будто заранее предчувствовал обещанное ему ужасное возмездие.

Истина прояснялась для меня в течение всего дня.

Это письмо, полученное утром, вызвало немедленный отъезд моего хозяина в Ренн, чтобы он, несомненно, закончил дела наследования. Уехал он в спешке и запретил кому-либо говорить со мной о его отсутствии, так как не хотел, чтобы я почувствовал свободу действий и проводил расследования или нарушил его запрет покидать поместье.

Думаю, его чудесная проницательность открыла ему, кто я, сомнений больше не было. Но тогда почему он меня пощадил? Почему не решился избавиться от меня? Тот, кто, не колеблясь, убил бы эту несчастную женщину, которая была его женой, если бы смерть не позаботилась о ней раньше?

Вот этого я никак не мог понять.

Мои мысли прервал глубокий рык Жако. Медведь ходил в клетке взад и вперед, прижимая морду к земле и вздыбливая шерсть, рыча от голода. Я вспомнил, что именно старый садовник только что нечаянно сказал мне.

Хозяин запретил кормить Жако до его возвращения. Неужели только по возвращении он приготовит ему еду, которую тот желает? Я был недоволен этой мыслью и поклялся не оставлять зверя голодным надолго.

Медведь встал на задние лапы, качая своей большой головой и смотря на меня маленькими глазками, в которых не было ни капли нежности.

Я сделал несколько шагов к его клетке. Движения головой усилились. Он просунул лапы в решетку, как будто хотел устроить мне незабываемый прием. Золотое кольцо в его ухе было в пределах досягаемости моей руки. Я схватил его и просунул палец в кольцо, как это делал садовник несколько мгновений назад. Свирепость медведя сразу исчезла. Он закрыл глаза, тяжело упал на лапы и лег к моим ногам.

Теперь я знал, как приручить Жако, что было уже важным моментом в мою пользу. Отсутствие хозяина оставило мне как минимум три дня свободы. У меня было более чем достаточно времени, чтобы провести поиски, которые я планировал.

Но в тот момент я был еще настолько немощен, что решил отложить все на следующий день. В моих силах было только подняться на два лестничных пролета и броситься на кровать. Я не мог даже дойти до комнаты больной женщины, чтобы убе­дить­ся, что ее каталептический сон не уступил место смерти.

Было три часа дня. Я крепко заснул и проснулся только в пять часов утра. Моя лихорадка спала, а разум прояснился. Я почувствовал необычайную силу во всех конечностях. Думаю, что вера в скорое решение загадки, очень помогла выздоровлению. Я с нетерпением ждал рассвета. Как только первые холодные лучи зимнего солнца проникли в блестящие от инея оконные стекла, я встал и быстро оделся.

Моей первой задачей было зайти в комнату, где лежала сообщница бандита. Там царил тот же ледяной покой, та же тишина, та же бесстрастность, что и раньше. Затем я вышел из комнаты и пошел во двор.

Жако уже встал и высказал вполне естественные жалобы медведя, который прошлой ночью лег спать без ужина. Я вошел в кладовую, нашел большой кусок мяса и бросил зверю. Он поблагодарил меня радостным возгласом и принялся с удовольствием пожирать завтрак.

Я решил попасть в комнату убийцы, где надеялся найти улики, без которых полиция не начнет действовать. О том, чтобы войти через дверь, не могло быть и речи, потому что там был секретный замок, а ключа у меня не было. Можно было попытаться пролезть через окно.

Как я уже упоминал, перед домом росла высокая норвежская ель, густые ветви которой касались стен дома, а тонкая вершина доходила до окна моей комнаты. Я взобрался на дерево без особого труда, так как густо растущие сучья и прямые ветви образовывали своего рода лестницу. Взобравшись по ней, я прижался лицом к окну, которое как я думал, было от хозяйской спальни. Но, по несчастью, шторы были так плотно задернуты, что я не мог разглядеть интерьер комнаты.

Однако эта неудача не обескуражила меня, и я начал думать о том, как лучше всего попасть в комнату, не оставляя следов взлома.

Когда я был погружен в свои медитации, сидя на дереве, подобно новому Робинзону Крузо, я случайно заметил слева от большого окна небольшое окошко. Оно было квадратное по форме и, казалось, соседствовало с хозяйской спальней.

Я забрался на дерево немного выше, пока мои глаза не оказались на одном уровне с окном, и попытался заглянуть внутрь. Но зеленая крона над моей головой была настолько густой, что я ничего не смог увидеть. Мне пришлось раздвинуть ветки, закрывавшие обзор и снова предпринять попытку заглянуть в квадратное отверстие.

Через некоторое время, когда мои глаза привыкли к темноте, я понял, что мои прогнозы оправдались. Маленькое окошко освещало чулан площадью около двух квадратных метров. Мне даже показалось, что я смог различить черное пятно на левой стене, отмечавшее место, где чулан сообщался со спальней.

Вскоре мой взгляд привлекло еще одно беловатое пятно в темном углу, причудливой и неточной формы. Можно было бы предположить, что это огромная паутина.

Присмотревшись лучше, я понял, что это был скелет.

Зрелище удвоило мой энтузиазм и подогрело любопытство. Мне надо было любой ценой попасть в таинственную комнатушку. После нескольких минут размышлений я разработал план, который позволил бы получить доступ, не оставляя никаких следов моего присутствия.

Я срезал ножом одну из смолистых сухих веток и поджег ее зажигалкой. Затем я поднес горящий факел к себе. Окно состояло из четырех небольших стекол, установленных в свинцовых рамах. Я использовал пламя, чтобы довести кончик ножа до белого каления, и приложил режущую кромку к свинцу. И только после нескольких безуспешных попыток я, наконец, увидел, как свинцовая рама упала на подоконник.

Я осторожно поднял стекло и положил его на подоконник, с мастерством опытного грабителя. Просунув руку в отверстие, я повернул ржавый болт, запирающий раму. Окно открылось, и гнилостный запах ударил в мои ноздри.

Подняв свой импровизированный факел, я проскользнул в узкое отверстие и оказался в комнатке. В длину чулан был немного длиннее, чем в ширину. Его голые каменные стены сочились влагой.

Сначала я подошел к скелету, который привлек мое внимание. Он принадлежал когда-то высокому, хорошо сложенному мужчине. Я внимательно осмотрел его и был поражен необычной формой ног. Они были очень длинными, а деформированная верхняя кость голеностопа одной из них образовывала выпуклость, которая, несомненно, была болезненной при жизни этого человека. Вы помните, что я сделал то же самое наблюдение в день вскрытия, когда поднял саван, закрывающий ноги месье Бреа-Ленуара.

Это было поразительное совпадение. Я точно измерил высоту скелета и продолжил свои исследования. Мне не удалось обнаружить ни малейшей щели в стенах, указывающей на какое-либо тайное укрытие.