Колин Декстер - Без вести пропавшая
Льюис выглядел ошеломленным.
– Вы же не думаете, что Тэйлоры написали письмо, правда?
– Вам такая возможность не приходила в голову? – тихо спросил Морс.
– Нет.
– Ну, это нужно учитывать. В конце концов, она столь же вероятна, как и та, что некто хорошо поработал, подделав в письме почерк их дочери. Но есть гораздо более интересная возможность, я думаю. Письмо могло быть отправлено кем-то, кто знает, что Вэлери была убита, тем, кто хорошо представляет, кто ее убил, и кто хочет, чтобы убийцу привлекли к ответственности.
– Но почему...
– Минуточку. Предположим, что такой человек знал, что Айнли подошел опасно близко к истине, и, возможно, даже помог Айнли приблизиться к истине. Что происходит потом? Трагедия. Айнли погиб и все возвращается на круги своя. Посмотрите на это с другой стороны. Давайте предположим, что Айнли, отправившись в Лондон в понедельник, на самом деле нашел Вэлери Тэйлор живой. Вы следите за моей мыслью? Хорошо; она была найдена. На следующий день она пишет своим родителям. Ей больше нет никакого смысла скрываться. Если она не скажет им, скажет Айнли.
– Это похоже на правду, сэр.
– Ах. Но не существует ли другой интерпретации? Предположим теперь, что Айнли не нашел Вэлери – и я думаю, что так и было. Давайте предположим, что он нашел что-то гораздо более зловещее, чем живую и здоровую Вэлери Тэйлор. Потому что помните, Льюис, что-то привело Айнли в Лондон в тот день. Мы, возможно, не узнаем, что именно, но он все время приближался к истине. И когда он погиб, кто-то, Льюис, кто-то отчаянно захотел, чтобы его работу продолжили. И вот на следующий день после смерти Айнли, пишется письмо. Оно было написано именно потому, что Вэлери Тэйлор была мертва – не жива, и должно было создать именно тот эффект, который мы имеем. Дело было возобновлено.
Витиеватые теории Морса начали побеждать силы Льюиса к логическому анализу.
– Я не совсем понимаю некоторые из ваших гипотез, сэр, но... все они основаны на том условии, что она не писала письмо, не так ли? Я имею в виду, что если Петерс говорит это...
Девушка-курьер пришла снова и вручила Морсу эффектный цветной файл.
– Суперинтендант Стрейндж говорит, что вас это может заинтересовать, сэр. Оно не было проверено на отпечатки пальцев – он говорит, что это нехорошо.
Морс открыл файл. Внутри был дешевый коричневый конверт, уже открытый, отправленный накануне из центральной части Лондона, и адресованный Управлению полиции «Темз–Вэлли». Письмо было написано на линованной, белой бумаге для заметок.
Уважаемый мистер,
Я слышала, что вы пытаетесь найти меня, но я не хочу этого, потому что я не хочу возвращаться домой.
С уважением, Вэлери Тэйлор.
Он передал письмо Льюису.
– Не самый разговорчивый корреспондент, наша Вэлери?
Он поднял трубку и набрал номер лаборатории, после небольшой паузы на другом конце линии, Морс понял, что будет говорить с самим компьютером.
Глава одиннадцатая
Во второй раз за двадцать четыре часа Морс осознал, что изучает фотографии с более чем обычным интересом. Льюиса он оставил в кабинете, ему предстояло сделать множество телефонных звонков, а сам стоял неподвижно, глядя на молодую девушку, которая смотрела на него строго со стены гостиной. Тонкое лицо, темно-каштановые волосы и глаза, которые почти просили, если бы вы осмелились... и фигура, которая явно обещала нечто замечательное, если бы вы нашли смелость... Она была очень привлекательной девушкой и, как мудрецы Трои, впервые увидевшие Елену, Морс не почувствовал никакого реального удивления от того, что она стала причиной стольких неприятностей.
– Прекрасная девушка, которую мы ищем, – ваша дочь.
Миссис Тэйлор несмело улыбнулась, показав на фотографию.
– Это не Вэлери, сказала она, – это я.
Морс повернулся с нескрываемым удивлением.
– В самом деле? Я не знал, вы так похожи друг на друга. Я не хотел, чтобы... э-э...
– Я полагаю, что в те дни я выглядела необыкновенно приятно. Мне было тогда семнадцать лет, – более двадцати лет назад. Кажется, что прошло так много времени.
Морс смотрел на нее, пока она говорила. Ее фигура, все еще статная, теперь расплылась вокруг бедер, на ногах, хотя и по-прежнему изящных, проступала слабая сетка варикозного расширения вен. Но что изменилось больше всего – это ее лицо: под клочками седых волос проступали изношенные черты, зубы пожелтели, кожа на шее совсем обвисла. Но что-то было в ней до сих пор... Мужчинам повезло больше, подумал он; потому что они стареют гораздо менее заметно, чем женщины. На невысоком шкафу с правой стороны позади нее стояла изящная фарфоровая ваза. Подобно ей эта женщина, дорого и со вкусом одетая, не соответствовала этой тускло обставленной комнате. Морс обнаружил, что, нахмурившись, смотрит на нее слегка озадаченно.
Они разговаривали в течение получаса или около того, в основном о Вэлери; но она ничего не смогла добавить к тому, что так много раз уже сказала многим людям. Она вспоминала о событиях того дня, нервничая, как хорошо подготовленный ученик на экзамене по истории. Но это не было неожиданностью для Морса. В конце концов, как напомнил ему Филлипсон накануне вечером, это был довольно важный день. Он спросил о ней самой и узнал, что она недавно устроилась на работу, только по утрам, в магазин «Кэш энд Керри» – в основном выкладывала товар на полки; утомительно, большую часть времени на ногах, но это лучше, чем сидеть дома весь день, к тому же приятно иметь свои собственные деньги. Морс воздержался от вопроса, сколько денег она пропила и потратила на сигареты, но было кое-что, о чем он должен был спросить.
– Вы простите меня, миссис Тэйлор, если я задам вам несколько вопросов личного характера, не так ли?
– Я думаю, да.
Она откинулась на малиновый диванчик и закурила еще одну сигарету, ее рука слегка дрогнула. Морс почувствовал то, что должен был осознать раньше. Он смотрел, как она сидела, слегка раздвинув ноги, ее зовущие глаза по-прежнему бросали издалека скрытое приглашение. В этой женщине была откровенная, не утраченная чувственность. Это было почти осязаемо. Он глубоко вздохнул.
– Вы знали, что Вэлери была беременна, когда исчезла?
Ее глаза стали почти опасными.
– Она не была беременна. Я ее мать, понимаете? Тот, кто вам сказал это, – мерзкий лжец.
Ее голос стал более крикливым и вульгарным. Фасад пошел трещинами, и Морс поймал себя на мыслях о ней. Муж пропадает на работе. Длинные, одинокие дни, и дочь дома только в обеденное время.
Он не хотел задавать свой следующий вопрос. Это была одна из тех вещей, которые на самом деле не имели какого-либо отношения к делу. Он пришел ему в голову в первый раз, когда он взглянул на цветную открытку: к восемнадцатой годовщине свадьбы, а Вэлери в это время было почти двадцать – или было бы, если бы она была еще жива. Он сделал еще один глубокий вдох.
