Констан Геру - Замок Шамбла
– Мы бросим туда Юпитера.
– Он же умеет плавать.
– Но не с камнем на шее.
– Да, это мысль неплохая.
– Так не будет ни крови, ни шума.
– Это верно.
– Тогда пойдем.
Он пошел вперед сквозь заросли. Арзак двинулся за ним с Юпитером, который вместо того, чтобы прыгать около него, как он делал это раньше, шел за ним, опустив уши, даже время от времени поворачивая голову, как будто ему хотелось вернуться в Шамбла. Он словно предчувствовал, что против него что-то замышляют. Через десять минут они пришли к болоту. Берег был усеян листьями, а в черной неподвижной воде отражалось мрачное серое небо.
– Найди камень побольше, — приказал Жак Арзаку.
Тот пошел вокруг болота. Юпитер не отставал от него ни на шаг, время от времени тихо повизгивая, как бы желая привлечь его внимание.
– Бедный Юпитер! — прошептал пастух, когда нашел камень.
– Ну и как вам этот? — спросил он, показывая его Жаку.
Жак, взвесил камень в руке, посмотрел на Юпитера и кивнул.
– Теперь, — сказал он, — надо привязать его к шее собаки. У тебя веревка есть?
– У меня всегда с собой веревка.
Он вытащил из кармана толстую веревку и обвязал ею камень. Собака спокойно наблюдала за всеми этими приготовлениями, держась подальше от Жака Бессона и ластясь к Арзаку, утыкаясь в него своей широкой черной мордой.
– Намордник держится хорошо? — спросил Жак.
– Я сам его надевал, он сидит крепко, нечего бояться, что Юпитер вас укусит.
– Я боюсь, что он залает.
– Я об этом подумал и взял самый маленький из его намордников. Он сжимает ему морду так, что он не сможет этого сделать.
– Хорошо, теперь привяжем ему камень на шею.
– Подержите его, пока я привяжу.
– Что с тобой? Ты дрожишь, как мокрая курица!
– Мне ведь не все равно. Эта собака виновата лишь тем, что любила своего господина, вот почему она рычит на вас. Поэтому мы должны ее убить.
– Живо привязывай веревку к ошейнику, а я пока подержу Юпитера.
Но когда Жак хотел дотронуться до собаки, та отскочила назад и с горящими глазами и взъерошенной шерстью начала прыгать около Бессона, захлебываясь от лая.
– Проклятая скотина! — вскрикнул Жак Бессон.
– Дурак Юпитер! — пробормотал Арзак. — Как он не додумается убежать к замку?
– Позови его, — приказал Жак Бессон пастуху.
Тот позвал Юпитера, который подбежал к нему и сразу сделался тихим и ласковым. Арзак схватил его за ошейник и потащил к Жаку. Тогда, словно осознав предназначенную ей участь, страшная собака вдруг устремила на своего врага умоляющий взгляд, приползла на животе к его ногам и стала лизать его башмаки. На глазах Жака Бессона выступили слезы.
– Лучше бы он укусил меня до крови, — пролепетал он дрожащим голосом.
Арзак побледнел и прислонился к стволу бука.
– Давай побыстрей прикончим его, — продолжал Жак, — потому что еще немного, и у меня не хватит мужества. Мы можем поплатиться своими головами за минуту глупого страдания.
Он бросился на Юпитера. Арзак подошел к нему сзади и накинул ему на шею веревку, на которой висел камень. Юпитер больше не защищался и не старался бежать. Глаза его потускнели и пристально смотрели на воду, где он должен был обрести свою смерть, а тело дрожало мелкой дрожью. Секунду спустя Арзак и Жак бросили собаку вместе с камнем в болото. Раздался всплеск, и вода поглотила Юпитера. Через мгновение послышалось бульканье, и по воде пошли огромные пузыри.
– Кончено! — сказал Арзак, вытирая взмокший лоб.
– Что же нам оставалось делать? — спросил Бессон. — Мы не могли поступить иначе.
– А все-таки, — ответил Арзак, — мне кажется, что это принесет нам несчастье.
– А я думаю, что мы спасли свои головы.
– Во всяком случае, дело сделано, — вздохнув, произнес Арзак.
– Ты хоть проследил, чтобы тебя никто не видел, когда ты с Юпитером вышел из замка?
– Я даже во двор не входил, я свистнул ему издали и сразу побежал по полю в полной уверенности, что он непременно прибежит ко мне.
– Очень хорошо. Ах да! Я вспомнил, что, проходя сегодня утром мимо его конуры, не увидел на нем цепи, а ведь вчера вечером после нашего дела я в лесу сам надел на него эту цепь. Ты не знаешь, куда она девалась?
– Я ее снял.
– Негодяй! Ты что, не понимаешь, что это может навести судей на наш с тобой след? Эти ищейки все подмечают и ничего не забывают. Что ты сделал с цепью?
Арзак понял, что он поступил неосторожно, взяв цепь, знакомую всем слугам в замке. Более того, он оставил эту опасную улику у своей тетки Маргариты Морен, болтливый характер которой мог погубить их обоих. О своей тетке Арзак решил молчать.
– Ну и что ты сделал с цепью? — снова нетерпеливо спросил Жак Бессон.
– Ну, — произнес пастух, делая вид, что не решается ответить, — я не хотел вам говорить, но я потерял цепь в лесу.
– Тем лучше. Я боялся, что ты оставил цепь себе и что ее могут у тебя увидеть. Это было бы еще хуже, чем оставить в живых Юпитера. Возвращайся в свою хижинку, а я пойду в замок, откуда сегодня уеду в том же экипаже, в котором приехал утром.
Он собрался уходить, но потом обернулся к Арзаку и добавил:
– Да, вот еще что! Приходи завтра вечером в Пюи рассказать все, что узнаешь нового. Приходи каждый день, если сможешь. Тебя будет ждать щедрое вознаграждение.
– Непременно приду, — с живостью отозвался Арзак.
– Держи язык за зубами и всегда помни, что одно неосторожное слово может нас погубить.
– Не беспокойтесь, я же не дурак, чтобы болтать направо и налево.
– Прощай!
Поправив висевшее на плече ружье, Жак Бессон отправился в Шамбла. А тем временем там произошло вот что. Бригадир, как нам известно, заметил лютую ненависть Юпитера к Жаку Бессону. В силу своей профессиональной привычки он подмечал все малейшие детали, которые могли бы дать ему ключ к раскрытию преступления. Сделав вид, что уехал вместе с остальными, он быстро вернулся и направился в комнату, где сидели брат с сестрой. Не дав им вставить слова, бригадир поделился с ними своими соображениями и изложил им свой план.
Вот что он придумал: Юпитера днем приведут в комнату, где положат одежду Марселанжа, запачканную кровью, которую пес непременно обнюхает, а через полчаса под каким-нибудь предлогом в ту же комнату позовут Жака Бессона и оставят его один на один с собакой. Бригадир, который уже не в первый раз прибегал к такому способу опознания виновного, не сомневался, что верный пес, видя и чуя окровавленную одежду хозяина, придет в ярость и укажет ему убийцу. Собака, безусловно, станет кидаться на подозреваемого.
