Джон Карр - Дело о непрерывных самоубийствах
— Не будем больше об этом, — сделав великодушный жест, подвел черту адвокат. — Я думаю, следует сообщить вам, — продолжал он, — что полиция, судя по всему, отыскала Алека Форбса.
— Да ну! Где?
— Его видели у фермерского дома возле Гленко.
— Нельзя ли нам убедиться в этом, — вмешался страховой агент. — Гленко, насколько я знаю, не так далеко отсюда. На машине мы можем попасть туда еще до полудня. Я с удовольствием предложу вам свою машину, мы съездим в Гленко и повидаем Форбса.
— Терпение, дорогой друг, — махнул рукой адвокат. — Терпение, терпение, терпение! Пусть прежде полиция выяснит, действительно ли этот человек — Алек. Такие сообщения уже были — из Эдинбурга и Эйра. Но я приехал не только из-за этого, признаюсь, меня привлекла ваша особа, доктор, — сказал Данкен, разглядывая Фелла через пенсне. — Я уже много слышал о вас. Разумеется, — улыбнулся он, — перед нами очевидное убийство, но пока что дело выглядит несколько запутанно. Вы, конечно…
Доктор Фелл ответил не сразу. Он нахмурил брови, вырисовывая концом трости какие-то узоры на ковре.
— Гм, — сказал он, и кованый конец трости стукнул по полу. — Искренне надеюсь, что это убийство. Если нет, тогда в данном деле для меня нет ничего интересного, разве что этот Алек Форбс!
— А что он?
— Ну, кто этот Алек Форбс? Чем занимается? Я бы не прочь узнать о нём побольше. Например, из-за чего он поссорился с мистером Кемпбеллом.
— Из-за мороженого, — ответил Колин.
— Чего?
— Мороженого. Они хотели делать его по новому способу — в больших количествах и притом в шотландскую клеточку. Не смейтесь, я говорю серьезно. Идеи Энгуса всегда были такого рода. Они построили лабораторию, сорили деньгами, используя безумно дорогой синтетический лед, и, разумеется, ссорились. Другой идеей Энгуса был трактор, который сам и сеет, и жнет, кроме того, он финансировал общество, разыскивающее спрятанное пиратами золото.
— А что за человек этот Форбс?
— Человек с некоторым образованием. Как и Энгус, не умеет обращаться с деньгами. Сухощавый, смуглый. Угрюмый, не прочь выпить. Хороший велосипедист.
— Гм, да, — доктор Фелл ткнул тростью в сторону камина. — Если я правильно угадал, там на каминной полке фотография Энгуса Кемпбелла?
— Да.
Фелл тяжело поднялся с кушетки и, шаркая ногами, подошел к камину. Поднеся к свету затянутую в креп фотографию, он надел очки и стал рассматривать портрет.
— Человек с таким лицом, — сказал он наконец, — вряд ли покончит с собой.
— Конечно, — улыбнулся адвокат.
— Да, но все же… — начал Чепмен.
— А вы, сэр, который из Кемпбеллов? — вежливо спросил Фелл.
Чепмен развел руками.
— Я не Кемпбелл, я — представитель страхового общества «Геркулес», мне нужно поскорее вернуться в свою контору в Глазго, чтобы окончательно не разорить нашу фирму. Прошу вас, доктор Фелл, выслушать и меня. Говорят, вы — человек беспристрастный. Я спрашиваю вас: как можно исходить из того, мог ли человек совершить нечто или не мог, если есть доказательства того, что он это действительно сделал?!
— Любые доказательства, — сказал Фелл, — можно истолковать двояко. Как два конца палки. В этом вся беда.
Фелл с рассеянным видом вернулся к камину и поставил фотографию на место, выглядел он довольно смущенно. Пошарив в кармане, он вытащил исписанный каракулями листок.
— Основываясь на изумительно ясном письме Колина, равно как и на тех фактах, о которых я услышал от него сегодня утром, — сказал доктор Фелл, — я попытался подытожить то, что мы знаем наверняка, и то, что мы предполагаем.
— Мы слушаем вас! — сказал адвокат.
— С вашего разрешения, я зачитываю по пунктам. Прошу поправить меня, если я в чем-то ошибусь.
Первое. Энгус Кемпбелл всегда ложился в девять часов.
Второе. У него была привычка запирать дверь изнутри на засов и ключ.
Третье. Он привык спать при закрытом окне.
Четвертое. У него был обычай каждый вечер перед сном делать записи в дневнике.
Доктор Фелл поднял взгляд:
— До сих пор все правильно?
— Вполне, — кивнул Колин.
— Тогда перейдем к обстоятельствам преступления.
Пятое. В девять часов вечера Алек Форбс посетил Энгуса Кемпбелла.
Шестое. Он ворвался в дом и поднялся в спальню Энгуса.
Седьмое. В это время ни одна из двух женщин его не видела.
Доктор Фелл потер подбородок.
— Любопытно, — заметил он, — как же тогда вошел Форбс? Надо полагать, дверь он не взламывал?
— Вы все поймете, если выйдете в эту дверь, — ответил Колин. — Она ведет на первый этаж башни, а оттуда другая дверь выходит во двор. Там бы следовало висеть замку, но она почти всегда открыта. Поэтому Форбс мог войти так, что его никто не увидел.
Фелл сделал какую-то пометку.
— Понятно. Тогда перейдем к менее ясным пунктам.
Восьмое. С Форбсом был предмет, напоминающий чемодан.
Девятое. Форбс поругался с Энгусом, и тот выкинул его из дома.
Десятое. Когда Форбс уходил, при нем ничего не было.
Одиннадцатое. Элспет Кемпбелл и Кристи Мак-Тейвиш появились как раз вовремя, чтобы быть свидетелями ухода Форбса.
Двенадцатое. Они опасались, что Форбс может вернуться.
Тринадцатое. Они осмотрели как комнату Энгуса, так и пустые комнаты.
Четырнадцатое. Под кроватью в спальне Энгуса тогда ничего не было. Это тоже соответствует действительности? — спросил Фелл.
— Нет! — раздался высокий, резкий и решительный голос, при звуке которого все вздрогнули.
Никто не заметил, как вошла тетя Элспет. Она стояла позади всех, серьезная, полная достоинства, со сложенными на груди руками.
Доктор Фелл взглянул на нее.
— А что же здесь не так?
— Неверно, что собачьего ящика не было под кроватью, когда мы с Кристи заглядывали туда. Он лежал там.
Все шестеро удивленно посмотрели на нее, потом разом заговорили, подняв такой гвалт, что лишь Данкену с его авторитетом удалось их утихомирить.
— Слушайте, Элспет Кемпбелл. Вы утверждали, что там ничего не было.
— Я говорила, что там не было чемодана. Ни о чем другом речь не шла.
— Вы хотите сказать, что собачий ящик уже находился под кроватью, когда Энгус запирал дверь?
— Да.
— Элспет, — сказал Колин, и в его глазах блеснула внезапная уверенность, — ты лжешь. Раны Христовы! Ты утверждала, что под кроватью ничего не было. Я слышал своими ушами.
— Я говорю святую правду, и Кристи скажет то же самое. — Она смерила их неприязненным взглядом. — Обед уже почти готов, а вы тут спорите!
Она вышла из комнаты с надменным видом, захлопнув за собой дверь.
