Джон Карр - Убийства единорога
– Боится Миддлтона? Почему?
– Нет-нет, не Миддлтона. Они официально еще не поженились. Эльза боится теперешнего официального супруга – третьего по счету, – который, как ей кажется, намерен погнаться за ними с саблей. И поделом ей!
– Давай обойдемся без морализаторства. Ты не одобряешь ее поведение?
– На ее месте я поступила бы так же, – откровенно призналась Эвелин. – Поэтому они направляются в Париж, где она сможет получить развод. Не пойми меня превратно – мне нравится Эльза, и она по-настоящему влюблена в Миддлтона, который выглядит достойным парнем. Но она все время жалуется. Ее третий муж – пьяница, игрок и грубиян…
– Какая трагедия!
– Некоторым женщинам это не по душе. Хотя лично я… Ладно, не буду отвлекаться. Они жили в Монте-Карло, где он тратил семейное состояние. Эльза сбежала от него в Марсель, так как считала этот город последним местом, где мужу придет в голову ее искать. Там она встретила Миддлтона, который возвращался из Индии. Кстати, они знакомы всего неделю, но решили лететь в Париж, чтобы добиться развода…
– Меня не интересуют сплетни, – прервал я. – Что у тебя на уме?
Эвелин изучала носок своей туфли.
– То, что Оуэн Миддлтон появился на сцене всего неделю назад и только что вернулся из Индии.
– При чем тут Индия? Господи, ты ведь не думаешь, что Миддлтон – Фламанд? Или Эльза?
Эвелин нахмурилась:
– К Индии мы скоро перейдем. Что касается Миддлтона – не знаю, хотя мне это кажется маловероятным. А после того как я видела Эльзу обнаженной, я могу поклясться, что она не Фламанд. Но почему Эльза закричала и чуть не упала в обморок при виде «Забавных сказок» Бальзака?
Я подвел Эвелин к камину, усадил ее на стул, зажег для нее сигарету и засыпал вопросами. Она показала мне язык, но выглядела по-настоящему обеспокоенной.
– Нет, я не шучу, – сказала Эвелин, посматривая на Наполеона над камином, – и не валяю дурака. Дело было так. Я сидела в их комнате, разговаривая с Эльзой, когда Миддлтон поднялся на второй этаж вместе с остальными минут пятнадцать назад…
– Он рассказал вам, что произошло внизу?
По лицу Эвелин я понял, что нет. Когда я дал ей краткий отчет, ее глаза расширились и она недоверчиво усмехнулась:
– Драммонд превратился в Гаске? Брр! Жаль, что я это пропустила, но я бы пробила головой крышу, если бы увидела этого парня в дверях… Не могу этого понять. Ты имеешь в виду, что все кончено, за исключением наручников? А что говорит Г. М.?
– Очевидно, он еще ничего не сказал.
– А Миддлтон не сообщил нам об этом ни слова, – задумчиво промолвила Эвелин. – Интересно, почему?
– Вероятно, не хотел вас тревожить заранее.
– Может быть. Но теперь ты согласен, что я была права в одном? Я говорила, что Фламанд убил этого беднягу в Марселе, и доктор Эбер это подтверждает. А по твоим словам, наш любезный хозяин произвел сенсацию, заявив, что знает страну, где судьбой предателя считается быть пронзенным рогом единорога. Мне кажется, я могу предоставить еще одно звено.
– Спокойно. Рассказывай по порядку. Почему Эльза потеряла сознание при виде книги Бальзака?
– Не совсем потеряла сознание. Все происходило так. Миддлтон вошел в комнату, взял мыло и полотенце из багажа Эльзы и отправился на поиски ванной. Я встала, чтобы уйти. Тем временем Эльза бродила по комнате и наткнулась на очередное доказательство гостеприимства и предупредительности нашего друга д'Андрье. На ночном столике у кровати лежали книги.
– Книги?
– Да. Должно быть, они есть в каждой комнате, так как я заглянула к себе и нашла их, хотя не заметила раньше. Разве у тебя их нет?
Я снял с каминной полки одну из парафиновых ламп и отправился на разведку. На мраморной крышке столика у кровати действительно лежали книги. Случайно или в качестве сатирического жеста меня снабдили «Островом пингвинов» Анатоля Франса и «Арсеном Люпеном – джентльменом-грабителем» Мориса Леблана.
– Д'Андрье наверняка получал удовольствие, распределяя эти книги. – Эвелин поежилась. – Он делает все, чтобы помочь Фламанду. Мне это не нравится, Кен. Тут есть нечто жуткое. Эльзе достались «Забавные сказки» Бальзака и французский перевод «Робинзона Крузо». Продолжая говорить, она посмотрела на пару страниц «Робинзона», потом подобрала «Забавные сказки» и стала разглядывать весьма фривольные иллюстрации. Внезапно Эльза издала вопль, напугав меня до полусмерти, уронила книгу на пол и села на кровать, белая как мел. Когда я попыталась выяснить, что не так, она что-то невнятно пробормотала. Я подняла книгу, но с ней было все в порядке – никаких надписей или вкладок. Мне не верилось, что Эльзу могли так напугать иллюстрации. Но она отобрала у меня книгу и сказала, что должна побыть одна. Вот и все. Мне ужасно жаль Эльзу – я раскаиваюсь, что плохо говорила о ней, – но что все это значит?
Мы оба окинули взглядом комнату с зелеными портьерами, как будто ответ скрывался в ней.
– У тебя разыгрались нервы, – сказал я. – Давай пойдем вниз…
– Нет! Пожалуйста, подожди немного! Я думала еще кое о чем, – вероятно, это чепуха, но может послужить для нас ключом. Мне пришла в голову смутная идея насчет единорога. Я не уверена в ней, так как не обладаю энциклопедической эрудицией Г. М. Что ты знаешь о единорогах в легендах, геральдике или еще чем-то в этом роде? Подумай!
Эвелин говорила так серьезно, что я напряг память. Единороги? Можно было днями рыться в заброшенных уголках мозга и найти только обрывки, которые не значили ничего. Конечно, возникали очевидные ассоциации – два Единорога на королевском гербе Шотландии, традиционно соперничавшие с британским Львом и вдохновившие детский стишок.
– Существует шотландское суеверие, – объяснил я, – что рог единорога в чаше для питья служит талисманом, предохраняющим от яда. Но я не вижу, как это может нам помочь. Также есть легенда, что единорог может становиться невидимым, когда хочет. Но…
Снаружи на галерее послышался крик.
Дверь моей комнаты была закрыта неплотно, и мы четко услышали его, а также грохот и стук, напоминавшие звук упавшего и покатившегося тяжелого тела, которые прекратились так же внезапно, как начались.
Я распахнул дверь и помчался в направлении этих звуков – к лестнице в противоположном конце. Галерея имела в длину около семидесяти футов. Двери открывались с обеих сторон, но я не следил за движениями выходящих людей. Если бы кто-нибудь в тот момент был способен ясно мыслить, мы могли бы сразу схватить Фламанда. Но сейчас на галерее было темно. Свет проникал только из двух дверей впереди и из нижнего коридора.
К лестнице вела широкая каменная арка. Широкие ступеньки спускались к площадке, потом сворачивали под прямым углом и вели к нижнему коридору. Освещение было тусклым, так как резные перила едва пропускали свет снизу. Наверху стояла Эльза Миддлтон, опустив голову и вцепившись обеими руками в стойку перил. Фаулер стоял чуть позади, глядя вниз.
