Джеймс Хилтон - Это - убийство?
— Прежде всего, мистер Гатри, мне хотелось бы знать, кто вы и что разведали? — начал он.
— Скоро узнаете, мистер Ривелл. Всему свое время. Вы сейчас ничем не заняты?
— Вообще-то я собирался уехать на одиннадцатичасовом поезде.
— Может быть, вы перенесете время своего отъезда?
— Если это необходимо. Что от меня требуется?
— Прежде всего пообедать со мной в Истгемптоне. Моя машина стоит тут неподалеку на шоссе; дорога займет у нас полчаса, не больше.
В Истгемптоне, оживленном торговом городишке в пятнадцати милях от Оукингтона, было несколько приличных гостиниц, в одной из которых, «Грейхаунде», и поселился Гатри.
— В маленьких местечках вроде Оукингтона, не скрыться от сплетников, — заметил Гатри, вылезая из машины. — А здесь мы сможем спокойно потолковать.
Он продолжал болтать о пустяках, пока официантка не принесла заказанные блюда и не удалилась. Предложив Ривеллу сигарету, Гатри начал разговор с последних слов их беседы, оборвавшейся на чердаке оукингтонской школы.
— Да, это была пуля, ее нашли сразу. Доктор Мерчистон слишком стар для работы патологоанатомом. Он бы там и пушечного ядра не разглядел… Но не станем его винить, он прекрасно содействовал решению нашей основной задачи.
— Но коронер выглядел не меньшим идиотом.
— Коронер? Его тоже не в чем упрекнуть, он действовал по нашей инструкции. Правда, он чувствовал что-то неладное, но мы посоветовали ему определить «смерть от несчастного случая» и убедить жюри вынести такой вердикт. Нет, он человек опытный и сыграл свою роль как надо.
— Позвольте, кто это «мы»? Кто ему подсказал решение?!
— Мы — это Скотланд-Ярд, хотя мне и не следовало об этом упоминать… Знаете, мы далеко не такие дураки, как о нас иногда думают обыватели. Но меня интересует сейчас другое — как и почему вы сами стали подозревать совершение убийства?
— Боюсь, это непростая история.
— Ничего, я готов выслушать. Я был с вами достаточно откровенен, теперь ваша очередь.
Ривелл подумал и стал подробно рассказывать о том, как он приобщился к истории гибели братьев Маршалл. Гатри не прерывал его, но когда Ривелл закончил рассказ, то его непроницаемо-добродушное лицо неожиданно стало тревожным.
— Значит, вас можно назвать детективом-любителем, мистер Ривелл?
— Я не претендую на это звание, честное слово. Я появился тут по приглашению Роузвера, а после второго случая решил, что вполне естественно снова заняться этим странным делом.
— Конечно. Надо сказать, что для любителя вы сработали совсем неплохо. Только дело в том, что все карты на руках у нас, у профессионалов. Вы ведь не опираетесь на мощь нашей полиции, верно? А значит, все, что доступно любителю, — это напугать преступника и дать ему возможность скрыться.
— Не думаю, чтобы я…
— Разве я говорю о вас? К тому же мне думается, что оукингтонский убийца совсем не напуган. Вердикт присяжных, как мы и хотели, придаст ему уверенности в себе.
— Тем не менее ходят самые дикие слухи…
— Да. Наверное, кое-кто из наших людей в штатском попался на глаза обитателям школы во время ночных наблюдений.
— Вы уже обследовали всю территорию школы?
— Не совсем, хотя кое-что моим людям удалось обнаружить. Проклятая жара мешает, люди вылезают из дому для ночных прогулок… Впрочем, находки не слишком интересны. А рассказать я вам хотел вот о чем. Несколько дней назад в город приехал некто Грэхем. Он также обратил внимание на трагичные происшествия с братьями Маршалл в элитной школе. Он опекун мальчиков, и у него есть все основания беспокоиться. Но вместо того, чтобы пытаться разгадать тайну самостоятельно, он поступил очень мудро — очень мудро, мистер Ривелл! — и пришел к нам в Скотланд-Ярд.
Ривелл ответил на недвусмысленный упрек слабой улыбкой.
— Конечно, у него не было никаких доказательств, — продолжал Гатри. — Собственно, у кого они бывают в начале расследования? Однако он рассказал достаточно для того, чтобы начальство послало меня в Оукингтон, — так сказать, осмотреться на местности. Стараясь не привлекать к себе внимания, я потолковал с местным коронером и парнями из здешней полиции. Как и вы, я быстро пришел к заключению, что во втором случае произошло убийство, а может быть, и в первом тоже. А потом один из патрульных констеблей нашел нечто такое, что послужило зацепкой. Мы запросили Главное управление о проведении эксгумации. Только не спрашивайте, что же именно было найдено, детектив обязан хранить тайну… А вот вас я хочу спросить, если только это не ваша личная тайна, кого вы подозреваете?
— Совершенно очевидный подозреваемый — Эллингтон, эконом школы.
— Да, понятно. Но почему вы решили, что это совершенно очевидно?
— Начать с того, что… Постойте, я все это подробно расписал в своем блокноте. Может быть, вы захотите взглянуть?
— С удовольствием.
Ривелл извлек свой блокнот, раскрыл на нужной странице и протянул сыщику. Гатри внимательно изучал записи минуту-другую, потом вернул блокнот, заметив:
— Чувствуется, Оксфорд вы закончили с отличием?
— Да, но…
— Видите ли, я тоже закончил эту высшую школу, но за двадцать лет, пролетевших с той поры, прошел суровую практику жизни, ставшую существенным довеском к диплому… Вы сделали несколько разумных и весьма важных замечаний, но вам не следует увлекаться чистой теорией. А сейчас, в ближайшие часы, нам необходимо разрешить одну небольшую задачу, а именно — объяснить странное поведение уважаемого доктора Роузвера.
— Конечно, я попытаюсь. Но как это сделать?
— Все очень просто. Скажите ему прямо, что тело мальчика эксгумировали и Скотланд-Ярд ведет следствие по убийству. При этом следите за его лицом и не оставляйте ему времени придумывать очередные байки. Потребуйте от него положить конец всем неясностям. Я прошу вас об этом, потому что мне кажется, с вами он будет более откровенен, чем со мной. Помогите мне, — сказал Гатри и добавил: — Кстати, на вашем месте я не стал бы так много болтать с Ламберном. А вы были, кажется, чересчур откровенны с этим молодым человеком.
Гатри отвез Ривелла назад в Оукингтон к пяти часам дня и условился с ним, что они снова встретятся в тот же день вечером.
Оказавшись в одиночестве, Колин почувствовал себя не в своей тарелке. Слишком много всего произошло за эти несколько часов. И хотя он отнюдь не избегал увлекательных событий в своей жизни, последние происшествия оказались не такими приятными, как хотелось бы. Теперь, когда он наверняка знал, что смерть в бассейне была убийством, ему еще мрачнее и подозрительнее стала казаться атмосфера в Оукингтоне. Прогуливаясь по залитым солнцем полям возле Круга, где пели птицы и благоухала зелень, он с ужасом думал о том, как за каким-нибудь окном или в садовой беседке сидит сейчас тот, кто хладнокровно задумал и осуществил одно или два убийства. Словно надо всей Оукингтонской округой нависло тяжелое черное облако ненависти, тем более страшное, что никто из здешних обитателей его не замечал…
