Джеймс Хилтон - Это - убийство?
— Страшно подумать, что ей предстоит жить с таким субъектом!
— Старая поговорка гласит: на чем постелил, на том и спи. Особенно если речь идет о супружеской постели…
Ривеллу ничего не оставалось, как признать правоту этих слов.
Глава V
Новый поворот интриги
В тот же вечер Ривелл сообщил доктору Роузверу, что намерен покинуть Оукингтон на следующий день. Директор выслушал его, ничего не ответив, однако за ужином казался более доброжелательным и радушным, чем обычно. За последним стаканчиком виски он заверил Ривелла, что ему было очень приятно общество гостя и что Ривеллу непременно следует снова навестить Оукингтон.
— Я надеюсь, что в следующий раз вы наконец приедете к нам не по такой печальной причине, — добавил директор.
Это были единственные его слова, в которых упоминалась гибель несчастных братьев. Наверняка он считал, что Ривелл сел в лужу, не сумев найти никаких улик, однако у него хватило такта не сказать об этом прямо.
Самый удобный поезд из Оукингтона отправлялся в одиннадцать утра, и Ривеллу некуда было спешить. Распрощавшись с директором после завтрака, он битый час ходил по школе. Возможно, желая еще раз встретить миссис Эллингтон или Ламберна, хотя с ними обоими он тоже попрощался накануне вечером.
Ривелл поднялся наверх по главной лестнице, чтобы взглянуть оттуда на лужайку, а кроме того, с верхнего этажа должны были быть видны окна гостиной миссис Эллингтон… Обозрев пейзаж, он, кстати, убедился, что гостиная пуста. Возможно, миссис Эллингтон поехала за покупками в деревню. А раз так, то ее можно встретить по пути на станцию. Хотя это, в общем-то, не имело особого значения.
Ривелл уже собрался спуститься вниз, когда заметил, что дверь на узкую боковую лесенку, ведущую еще выше, к нежилым карантинным палатам, приоткрыта… Странно. Он не единожды думал заглянуть в эти комнаты, но дверь неизменно оказывалась запертой, а просить ключи не хотелось. Теперь ему подвернулся случай туда попасть. Он толкнул дверь, быстро поднялся по лестнице и оказался в палате, где лет десять назад провел две недели блаженного безделья, когда валялся тут с краснухой. Но потом неподалеку от школы построили лечебный корпус, и эти комнаты, совершенно неприспособленные для лечения больных, попросту были позабыты. Здесь не осталось ничего, кроме деревянных переборок между комнатами и потертого рыжеватого линолеума, где еще можно было различить темные отпечатки кроватных ножек. Местами линолеум был свернут, под ним виднелись голые доски. Вероятно, плотники вытащили доски и вставили обратно, когда прокладывали электрический кабель над спальней на втором этаже.
Ривелл попытался еще раз вообразить, что же произошло в ту ночь, несколько месяцев назад. Он представил себе Эллингтона, который около полуночи открывает дверцу и поднимается по узкой лестнице сюда. Приподнимает доски и сбрасывает предварительно отвинченный газовый вентиль на голову мальчика…
Все это означает, что убийство было заранее задумано и спланировано, а значит, могло произойти в любой момент в течение семестра. Почему Эллингтон выбрал именно ту ночь? Может, потому, что хотел воспользоваться отсутствием жены — она была в гостях.
Ривелл глубоко задумался, а тем временем на лестнице раздались шаги, кто-то поднимался сюда. И раздался резкий, властный голос:
— Так-так, молодой человек, что вы тут делаете, а?
Ривелл обернулся и увидел невысокого мужчину средних лет, неброско одетого и вообще настолько заурядной внешности, что это само по себе привлекало внимание. Бывают такие люди — с голубыми глазами, или с гладкими щеками, или с усиками, — и кажется, что ты их уже встречал раньше, только не ясно, когда и где. Даже его голос был лишен выразительности и всякого акцента, который указывал бы на классовую принадлежность, профессию или род занятий. Одно было ясно — это человек упрямый и сильный.
Ривелл, оправившись от удивления, огрызнулся:
— Собственно говоря, тот же самый вопрос я мог бы задать вам!
— Не исключено. Но ведь это не повод не ответить на мой вопрос, верно?
— А чего ради мне надо вам отвечать?
— Вы хотите сказать, что имеете право здесь находиться?
— Безусловно. Я старый выпускник школы и гость директора.
— Значит, с его позволения шныряете тут по темным закоулкам?
Ривелл покраснел от ярости. Ему было плевать на обвинения, но насмешек он не переносил.
— Совершенно не понимаю, почему мне нужно обсуждать это с вами, — бросил он, блеснув оксфордской надменностью.
Незнакомец рассмеялся (даже смех его был стандартным) и сделал шаг вперед:
— Ладно, не обижайтесь! Просто вы избрали странное местечко для прогулок, согласны? Да, эти доски приподнимали, когда проводили электричество в спальни. Вы ведь над этим размышляли, верно?
Ривелл был поражен настолько, что не нашелся с ответом. Незнакомец продолжал:
— Вы ведь пришли сюда потому, что вспомнили об ученике по фамилии Маршалл, погибшем тут в сентябре прошлого года, верно? Ему упал на голову газовый вентиль. Почему вы не хотите признаться в этом? Между прочим, я здесь по той же самой причине.
— Может быть, сперва скажете, кто вы такой? — заметил Ривелл.
— Моя фамилия Гатри. А вы Ривелл, насколько я понимаю?
— Именно.
— Я так и думал. По всему видно, мистер Ривелл, что вы не особенно склонны доверять мне. Скажите мне только одно — вы пришли к окончательному выводу, что первый Маршалл был убит? Я, со своей стороны, могу вам сообщить, что второго брата убили. Это уже установлено.
— Что?! Что вы имеете в виду?
— Спокойно, молодой человек, не надо, чтобы нас услышали… Я готов быть с вами откровенным, но только в обмен на вашу откровенность. По рукам?
Ривелл медленно кивнул и пробормотал:
— Так вы говорите… Второй брат…
— Да. Он наверняка убит. Вчера вечером мы заново осматривали его тело и обнаружили пулю, застрявшую в черепе.
— Вот это да! — вырвалось у Ривелла.
Его собеседник приложил палец к губам.
— Мне кажется, нам лучше прекратить разговор, — прошептал он. — Продолжим его в более подходящем месте. Вы не возражаете, если мы встретимся минут через пять на перекрестке дороги, ведущей в Пачмер? Выходите первым. И конечно же, никому ни полслова. Идите. Я выйду чуть позже, у меня есть ключи от двери…
Они встретились в условленном месте на перекрестке сельских дорог. Ривелл к этому времени уже справился с первоначальным удивлением. Он приветствовал своего нового знакомого слабой улыбкой:
