Роберт Вайнберг - Дело парижского бульвардье
Жирак, бледный как полотно, кивнул.
— Мне нужно, чтобы вы поехали со мной в Париж незамедлительно, мистер Холмс. Я не могу доверять ни одному из своих помощников. Неизвестно, кого развратил весь этот скандал. Измена повсюду, даже на высшем уровне — в правительстве и армейском генералитете. Надвигается катастрофа, и я очень надеюсь, что вы поможете мне ее предотвратить.
— Прошу вас, месье Жирак, объясните нам, о какой катастрофе идет речь? — сказал Холмс, поднося трубку ко рту.
— О заказном убийстве, — прошептал Жирак, понизив голос, как будто опасался, что его кто-то подслушивает. — Из надежных источников мне стало известно, что группа еврейских анархистов наняла Жака Юрэ, прозванного Убийцей-бульвардье[2], чтобы расквитаться с новым президентом республики за осуждение Дрейфуса. Я полон решимости этому воспрепятствовать.
— При том что всего несколько месяцев назад был умерщвлен президент Сади Карно, — задумчиво сказал Холмс, — второе убийство вполне может ввергнуть Францию в гражданскую войну. Мне трудно поверить, что группа представителей еврейской интеллигенции стала бы затевать такую рискованную авантюру. Вы уверены, что именно они наняли Юрэ?
— У кого еще есть мотив? — вопросом на вопрос ответил Жирак. Он махнул в воздухе рукой, как бы развеивая сомнения Холмса. — Кто за этим стоит, в настоящий момент не имеет значения. Важен лишь сам факт грядущего преступления. За последние пять лет на совести «Убийцы-бульвардье» уже примерно дюжина смертей. Некоторые найденные нами улики свидетельствуют о том, что Юрэ богат и получил хорошее образование. Мы не знаем, почему такой человек вздумал сделаться наемным убийцей, поскольку в деньгах он определенно не нуждается.
— Возможно, — сказал я, аккуратно подбирая слова, — он убивает для того, чтобы доказать свое умственное превосходство над теми, кто во всем прочем ему ровня.
Холмс покачал головой:
— Настоящему интеллектуалу не нужно ничего доказывать, тем более таким способом. Это — ахиллесова пята характера Юрэ, и в ней его погибель.
— Будем надеяться, что так, — сказал Жирак. — Юрэ — мастер маскировки. Никто не знает, как он выглядит и каковы его методы. Он жалит подобно змее и тут же бесследно исчезает, словно растворяется в воздухе, поэтому его никто никогда не видел. Только череда жертв свидетельствует о его сноровке. Вы известны как непревзойденный специалист по раскрытию самых изощренных, запутанных преступлений, мистер Холмс. Однако вызов, который нам брошен, слишком серьезен, и справиться с этим делом будет невероятно сложно. Сможете ли вы, в условиях отсутствия улик и свидетельств, предотвратить убийство? По силам ли вам помешать Юрэ, парижскому светскому франту и профессиональному убийце, погубить мою страну?
Глаза Холмса возбужденно сверкнули. Он жил такими моментами.
— Вы правы в оценке степени сложности данного дела, инспектор. Предотвращение преступления — на грани невозможного. Для того чтобы перехитрить нацелившегося на жертву наемного убийцу, нужен гений. Преступник волен выбрать время, место и способ убийства. Вариантов — море, нельзя подготовиться к каждому из них. И, судя по тому немногому, что я читал о Юрэ, он самый искусный из убийц. В прошлом он не раз доказывал, что остановить его никому не по силам. Но… — В голосе моего друга послышалось нечто большее, чем просто самонадеянность. — Ему еще никогда раньше не противостоял Шерлок Холмс.
2
На следующее утро мы с Холмсом отправились в Париж. Путешествие было скучным и прошло без каких-либо значимых событий. Из соображений секретности мы поехали не в компании Жирака, а сами по себе. Холмс в течение всего путешествия пребывал в глубокой задумчивости, сидел с закрытыми глазами, настраиваясь. Я понимал, что в такой момент мешать ему не следует, поэтому решил изучить отчет о предыдущих преступлениях Юрэ, оставленный нам инспектором Жираком.
Чем больше я читал, тем хуже у меня становилось на душе. За свою блистательную карьеру Холмсу не раз приходилось иметь дело с очень сложными случаями, но никогда прежде он не встречался с преступником без лица. Юрэ не был уличным бандитом, орудующим на задворках Парижа. Этот богатый и хорошо образованный негодяй совершал свои убийства у всех на виду, да еще и издевался над полицией, которой никак не удавалось его остановить.
Хотя Юрэ убил уже почти дюжину человек, он оставался для Главного управления национальной безопасности полной загадкой. Как хамелеон меняя обличья, он мог представиться кем угодно. Репортеры, окрестившие его Убийцей-бульвардье, писали, предупреждая читателей, что любой идущий рядом с ними по бульвару господин может оказаться неуловимым преступником. Даже сосед или лучший друг — не исключение. Он был способен принять тот облик, какой хотел.
Однажды Юрэ переоделся лакеем графа. Убив настоящего слугу, он занял его место, а несколькими днями позже, по пути в оперу, отправил на тот свет и самого дворянина. Очевидно, Юрэ так мастерски изменил свою внешность, что полностью одурачил графа, хотя тот прекрасно знал своего лакея, служившего у него на протяжении двадцати лет.
Или другой случай, возможно еще более показательный и ужасный: Юрэ перевоплотился в шеф-повара одного из главных парижских клубов, в котором в отдельном кабинете обедали почтенный виконт и три его сына. Юрэ приготовил изысканный обед — барабульку под соусом «кардинал», суп из черепахи, паштет из устриц, рыбу, деликатес из зобной и поджелудочной железы, тушеную говядину, фруктовый мусс, шоколадный крем — итого десять полноценных блюд. Его видели владелец клуба и лакеи, прислуживавшие за обедом, но ни у кого из них не возникло ни малейших сомнений в том, что Юрэ — шеф-повар, которого они знали последние шестнадцать лет. К тому времени, когда слуги вышли из кухни с десертом и хересом, Юрэ уже давно исчез. А херес убил всех четверых гостей.
Единственное, что было известно о Юрэ, — это то, что он непомерно тщеславен. Ему доставляло наслаждение насмехаться над полицией. После каждого совершенного убийства он отправлял в центральные газеты письмо, в котором брал на себя ответственность за преступление, объясняя это тем, что он якобы не хочет, чтобы за его деяние был осужден случайный прохожий. Зачастую Юрэ хвастался, как незадолго до убийства пропустил стаканчик со своей жертвой. А в конце письма неизменно добавлял, что, отправив сие послание, он с радостью поднимет бокал шампанского, купленного на «грязные деньги», за упокой убиенного и с удовольствием закусит пирогом со смородиной.
