Агата Кристи - В 16.50 от Паддингтона
— Что может быть общего у Крэкенторпов с той неизвестной женщиной?
— Вот именно, сэр, — сказал Креддок. — Почему она оказалась именно в их владениях? Не имела ли она какого-то отношения к этому дому? Может, служила у них раньше? Скажем, горничной? Или, может, ей срочно понадобилось встретиться с кем-то, кто жил в Резерфорд-Холле до Крэкенторпов?
Мистер Уимборн сухо заметил, что в Резерфорд-Холле с самого начала жили только Крэкенторпы, то есть с 1884 года, когда Джосая Крэкенторп построил его.
— Вот как? Это очень интересно, — заметил Креддок. — Вы не могли бы вкратце изложить историю этой семьи…
Мистер Уимборн пожал плечами.
— Излагать, собственно говоря, нечего. Джосая Крэкенторп был промышленником. На его фабрике изготовляли разные крекеры и сдобное печенье, ну еще приправы, соусы, всякие маринады… Он сумел сколотить весьма солидное состояние. Построил этот дом. Сейчас здесь живет его старший сын, Лютер Крэкенторп.
— А другие сыновья?
— Был еще один сын. Генри. Погиб в девятьсот одиннадцатом в автомобильной катастрофе.
— Скажите, нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продать этот дом?
— Он не может этого сделать, — сухо ответил юрист. — По условиям завещания, оставленного его отцом.
— А в чем суть этого завещания?
— Почему, собственно, я должен отвечать на подобный вопрос?
Инспектор Креддок улыбнулся.
— Я ведь и сам могу ознакомиться с ним в Сомерсет-хаусе.[12]
Мистер Уимборн нехотя ответил ему кривой усмешкой.
— Вы правы, инспектор. Я просто имел в виду, что все, о чем вы спрашиваете, в сущности, совершенно к делу не относится. Что же касается завещания Джосая Крэкенторпа, то здесь нет никакой тайны. Все его огромное состояние находится в распоряжении попечителей, которым было поручено следить за исполнением условий завещания. Доходы с этого капитала должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти Лютера капитал должен быть поровну разделен между внуками — Эдмундом, Седриком, Харольдом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, так что после смерти Лютера Крэкенторпа деньги будут поделены между Седриком, Харольдом, Альфредом, Эммой и Александром Истли, сыном Эдит.
— А дом?
— Он перейдет к старшему сыну Лютера Крэкенторпа или его детям.
— Эдмунд Крэкенторп был женат?
— Нет.
— Значит, соответственно…
— Его унаследует второй сын — Седрик.
— Сам мистер Крэкенторп не может продать усадьбу?
— Нет, не может.
— И у него нет права контроля над капиталом?
— Нет.
— Вам не кажется все это довольно странным? — спросил инспектор. — Видимо, отец не любил его.
— Вы угадали, — кивнул мистер Уимборн. — Старый Джосая разочаровался в нем. Старший сын должен был стать его преемником, а того не интересовала ни фабрика, ни какой-либо еще бизнес. Лютер проводил время в путешествиях по разным странам, где скупал objets d'art[13]. Это очень не нравилось старику. Поэтому он и оставил деньги следующему поколению.
— Значит, в настоящее время это следующее поколение не получает никаких денег, кроме тех, которые им выделит отец, а он имеет значительный доход, но не имеет права распоряжаться капиталом.
— Совершенно верно. Однако какое отношение имеют все эти юридические тонкости к той несчастной иностранке — я постичь не в состоянии!
— Похоже, никакого, — тут же согласился инспектор. — Просто мне было необходимо установить некоторые факты.
Мистер Уимборн пристально посмотрел на него. Затем, удовлетворенно кивнув, встал.
— Я намерен вернуться в Лондон, — сказал он и, переведя взгляд с инспектора Креддока на Бэкона, добавил:
— Если у вас больше нет ко мне вопросов.
— Нет, спасибо, сэр.
Из холла донесся оглушительный звон гонга.
— Господи! — воскликнул мистер Уимборн. — Наверное, это усердствует кто-то из мальчиков.
— Мы сейчас уйдем, — инспектор Креддок повысил голос, стараясь перекричать звон, — пусть люди спокойно поедят. Но после ленча мы с инспектором Бэконом вернемся, чтобы побеседовать с каждым членом семьи. Будем здесь в четверть третьего.
— Вы полагаете, это необходимо?
— Видите ли… — Креддок пожал плечами. — Не исключено, что кто-нибудь вспомнит нечто такое, что помогло бы опознать убитую.
— Едва ли.., но как бы то ни было, желаю успеха. Повторяю: чем скорее все выяснится, тем лучше. Покачав головой, он медленно вышел из комнаты.
Приехав с дознания, Люси поспешила на кухню — надо было приготовить ленч.
Вскоре дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Брайена Истли.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? Я в домашних делах дока.
Люси бросила на него быстрый взгляд. Брайен приехал в своем маленьком «эм-джи»[14] прямо на дознание, и она еще не успела составить о нем какое-нибудь мнение.
Что ж, довольно привлекателен: добродушный, на вид лет тридцать. У него были русые волосы, грустные голубые глаза и большущие светлые усы.
— Мальчики еще не вернулись, — сказал он, входя и усаживаясь на край кухонного стола. — Чтобы добраться на велосипедах, им понадобится еще минут двадцать.
Люси улыбнулась.
— Они твердо решили ничего не пропустить.
— Их можно понять! Первое дознание в их юной жизни, да еще при участии всей нашей семьи!
— Вы не могли бы освободить стол, мистер Истли? Я хочу поставить противень.
Брайен послушно слез со стола.
— Осторожно! — сказал он, заглянув в противень. — Раскаленный жир… А зачем он вам нужен?
— Для йоркширского пудинга.
— Старый добрый Йоркшир. Значит, сегодня в меню и традиционный английский ростбиф?
— Да.
— Запеченное мясо — когда-то его ели на поминках… Пахнет вкусно. — Он с удовольствием потянул носом. — Вам не мешает моя болтовня?
— Раз уж вы пришли помогать — помогайте! — сказала Люси, доставая из духовки еще один противень. — Переверните ломтики картофеля, чтобы они подрумянились с другой стороны.
Брайен с готовностью принялся выполнять приказ.
— И все это жарилось-парилось — пока мы были на дознании?! — ужаснулся он. — А вдруг бы сгорело?
— Никаких вдруг. В духовке есть терморегулятор.
— Своего рода электронный мозг? Верно я говорю?
Люси искоса на него взглянула.
— В общем-то, да. А теперь поставьте противень в духовку. Вот прихватка. Ставьте в самый низ, пожалуйста. Средняя решетка нужна мне для йоркширского пудинга.
Брайен послушно выполнил поручение, но тут же резко вскрикнул.
— Обожглись?
— Слегка. Не важно. Стряпня — опасное занятие!
