Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
– И все-таки вы исчезли… – начал я.
– Ничего подобного! Все было до крайности просто. Когда я вышел из своей парадной двери, чтобы приветствовать визитеров из банка, моя прихожая уже была декорирована приметами моего исчезновения. Джеймсом Филлимором я вернулся в дом через ту же парадную дверь, мигом накинул на себя широкую рубаху сапожника, сорвал приклеенные бакенбарды, выкрикнул свой призыв о помощи… и выскользнул из задней двери под видом обычного мастерового.
Алистер Кроули хмыкнул.
– Поскольку Джеймс Филлимор просил помощи, – вступил он, – свидетели сделали вывод, что он исчез помимо своей воли. Никому даже в голову не пришло, что он смылся намеренно.
Шерлок Холмс встал со скамейки, торжественно склонил голову перед Амброзом Бирсом и снова сел.
– Ну что ж, сэр! – обратился он к Бирсу. – Признаюсь, вам удалось меня одурачить. А теперь перейдем к дню сегодняшнему. Поведайте же нам, зачем после стольких лет Джеймс Филлимор всплыл на поверхность?
На этот раз хмыкнул Бирс.
– Покинув Англию незадолго до рождения единственного сына Эмили Кроули, я втайне поддерживал с ней переписку. Она извещала меня о том, как растет и развивается ее сын. В тысяча восемьсот девяносто седьмом году, когда скончался Эдвард Кроули-старший, я взял на себя смелость написать его наследнику и рассказать о той роли, которую сыграл в его прошлом. И кроме прочего, упомянул о нашей семейной традиции давать детям имена на “А”.
– Именно в том году я сменил свое имя и стал Алистером, – прибавил Кроули.
– С тех пор мы постоянно переписывались, – продолжал Бирс. – Моя профессия журналиста вынуждала меня разъезжать по Соединенным Штатам, не оставляя времени на Европу. А наш юный Кроули уже успел попутешествовать по России и Тибету, но до сих пор никогда не был в Америке. Моя жена умерла в апреле прошлого года, два сына, которых она мне родила, умерли в последние пять лет… один из них покончил с собой. Следовательно, я одинок, то есть в дурной компании. Живу я сейчас в Вашингтоне, но часто приезжаю в Нью-Йорк повидаться с моим работодателем, мистером Хёрстом. Когда Алистер несколько месяцев назад написал мне из Шотландии, где у него теперь дом, и сообщил о своем намерении посетить Нью-Йорк, я решил, что нам давно пора познакомиться.
– И все-таки зачем воскрешать из мертвых Джеймса Филлимора? – в недоумении спросил Шерлок Холмс.
– Это было задумано как шутка, – ответил Алистер Кроули, любовно положив руку на плечо Бирса. – Я всегда питал склонность к эксцентричным поступкам. Муж моей матери был начисто лишен чувства юмора, а остроумие Амброза Бирса очень похоже на мое собственное. Мне нравится думать, что я унаследовал это от него. Несколько лет назад папаша Амброз – так я его называю – прислал мне свою студийную фотографию в виде Джеймса Филлимора и письмо, в котором вся афера описывалась во всех ее восхитительных подробностях. Договорившись с мистером Бирсом, что я навещу его в редакции “Космополитен”, я решил позабавиться, сделав это в обличье Джеймса Филлимора. Костюм свой я заказал еще до отъезда, в Лондоне.
– Никакого сомнения, что нас с Алистером объединяет родственное чувство юмора, – сказал мистер Бирс. – Поскольку оба мы, не сговариваясь, придумали одно и то же. Я также решил возродить Джеймса Филлимора по случаю нашей встречи. Костюм мой лежал наготове, присыпанный порошком от моли, так что только и требовалось, что немного расставить его по швам да купить накладные бакенбарды по образцу тех, что я носил в старые времена. Что и говорить, парни в редакции Хёрста чуть не лопнули со смеху, когда я вошел, наряженный, как принц Альберт. Но потом, когда еще и наш юный Алистер явился в том же костюме…
– Воображаю себе это веселье, – без улыбки произнес Холмс.
Он снова поднялся с места, жестом попросив меня следовать за ним, и сделал движение в направлении стоянки кэбов в южном конце Мэдисон-сквер. – Пойдемте, Ватсон! Мы еще поспеем на вечернее выступление Мод Адамс в “Эмпайр”.
Повернувшись назад, мой друг приподнял свою шляпу, прощаясь с парочкой былых Филлиморов.
– Адье, джентльмены! – сказал Шерлок Холмс. – Предлагаю вам устроить прощальное исчезновение Джеймса Филлимора. Поскольку мы с доктором Ватсоном направляемся в Сан-Франциско, где число недавно погибших велико непомерно, я легко могу устроить так, что имя Джеймса Филлимора попадет в списки мертвых. Пусть оно там и остается. Прощайте!
Л. Б. Гринвуд Последняя битва
Завершив расследование, описанное в рассказе “Львиная грива”, Холмс удалился на покой и практически ни с кем не общался. Лишь когда зловещий рокот, предвещавший войну, докатился и до него, он поступил на государственную службу. Этот период его жизни Ватсон осветил в своей книге “Его прощальный поклон”. Дело 1914 года стало последним расследованием Шерлока Холмса, о котором нам известно из рассказов Ватсона. Впоследствии в печати появлялось множество сомнительных произведений, повествующих о якобы реальных приключениях Холмса во время войны и в двадцатых годах, но мне кажется, все они были плодами воображения их авторов. Правда, было еще одно дело, но все связанные с ним документы сгинули, надежно спрятанные в подвалах Военного министерства. Именно его подробности удалось разузнать канадской писательнице и поклоннице шерлокианы Бет Гринвуд.
Итак, вниманию читателей наконец предлагается действительно последнее дело Шерлока Холмса.
* * *– Сэр, он мертв.
– Да знаю я, Джексон, – раздраженно ответил я.
Непростительная, но вполне понятная грубость с моей стороны – руки у меня все еще были в крови умершего парнишки. Таких несчастных я за последнее время перевидал слишком много. Стоял ноябрь 1918 года, и я был единственным врачом в походном медпункте близ Ипра – не думаю, что какому-нибудь другому городку в истории человечества выпало на долю столько страданий и мук.
Мне в руку сунули кружку какого-то горячего питья – отличить фронтовой кофе от чая не смог бы никто.
– Спасибо, Джексон. Извините, что на вас сорвался.
– Да ничего, сэр. Чего с теми в углу делать? Они пока тихо лежат, но…
Еле передвигая от усталости ноги, я подошел к пятерым солдатам, укрытым одеялами. Свободных коек больным мы выделить не могли, как бы плохо им ни было, да и надеяться, что спустя пару дней станет полегче, тоже не приходилось. Очередная вспышка эпидемии была в самом разгаре.
Разумеется, мы сталкивались со смертельными болезнями с первых дней войны. (Попав на фронт, я получил свое первое задание – сообщить разъяренному майору, что у него корь.) Но того, что происходило с солдатами сейчас, я объяснить не мог. Примерно с месяц назад с обеих сторон на наш медпункт начали поступать больные, и с каждым днем их становилось все больше.
