Луи Бодуэн - На гонках в Ле-Мане
— Возможно, — ответил Пьер, — но гаврцы не собираются сдаваться. У их противников очень небольшое преимущество. Достаточно одной удачной контратаки, чтобы забить гол.
Первый тайм подходил к концу, когда «Шартр» получил право на угловой. У ворот противника Кандидо распрямился, словно пружина, достал мяч головой и обманул вратаря. Но, как уже говорилось, Кандидо не везло. И на этот раз мяч лишь ударился в штангу и отскочил к футболисту из «Гавра», который устремился к воротам «Шартра». Он сумел отпасовать мяч одному из своих нападающих, и тот с легкостью забил гол.
Прозвучал свисток, возвещая об окончании первой половины. Публика вопила от радости, а Лоретта чуть не плакала от злости. Фабиен и Сен-Жюст переглянулись с мрачным видом. Кандидо уходил в раздевалку с опущенной головой.
Вторая половина оказалась настоящим испытанием для нервов. Ведя в счете, гаврцы ушли в защиту. Минуты проходили, за «Шартром» было игровое преимущество, но не было результата.
Сен-Жюст взглянул на свой хронометр и сказал мрачным голосом:
— Уже идет последняя четверть второй половины игры.
Фабиен вздохнул:
— Досадно, если Кандидо не будет с нами в Ле-Мане. Только он может узнать всех членов банды.
— Досадно — это не то слово, — ответил Пьер. — Если они сегодня проиграют, Дюброй никогда не согласится освободить Кандидо.
Фабиен предложил без особой уверенности:
— Он всегда может притвориться больным. Сказать, например, что у него серьезное растяжение. Эта травма у футболистов очень в моде, и ее трудно проверить.
Сен-Жюст пожал плечами:
— Прежде всего, это было бы нечестно. Потом это вызовет много шума, а нам необходимо полное соблюдение тайны.
В этот момент Лоретта и Доротея принялись кричать. Кандидо прорвался вперед. Он собирался пробить по воротам, когда четвертый номер из «Гавра» нахально, в нарушение всех правил, толкнул португальца, и тот упал. Это произошло в штрафной площадке.
— Какой грубиян этот четвертый номер! — воскликнула Доротея.
Зритель, сидящий рядом, обернулся и посмотрел на нее недобрым взглядом.
— Эй, красотка! — бросил он Доротее. — Четвертый номер — это мой брат...
Фабиен прошептал Доротее на ухо:
— Спокойно, ни к чему привлекать к себе внимание.
Судья не осмелился назначить пенальти, которое полагалось за это нарушение, и матч продолжался.
На трибуне немного ниже Сен-Жюст заметил папашу Дюброя, который от волнения кусал ногти. «Шартр» готовился пробить угловой. До конца игры оставалось всего пять минут. Этот угловой был последним шансом. Дюброй оставил в покое свои ногти и встал. Ему крикнули, чтобы он садился. Он опустился на скамейку и опять засунул пальцы в рот.
Крайний нападающий «Шартра» резко передал мяч Кандидо. Португалец в прыжке, казалось, едва коснулся лбом мяча, но тот, словно снаряд, влетел в правый угол ворот «Гавра»,
Четверо друзей закричали от радости — или, вернее, от облегчения. На поле Кандидо скакал как козленок. На трибуне Дюброй снял каскетку и вытер ею лоб. Обернувшись, он увидел Сен-Жюста и крикнул ему, помахав каскеткой:
— Все в порядке!
Возвращение в Ипорт было очень веселым. Фабиен решил угостить всех шампанским. Обращаясь к Кандидо, он уточнил:
— Теперь, когда сезон закончился, ты можешь себе это позволить.
— Мы уже выпили шампанского в раздевалке после игры. Месье Дюброй поставил его в холодильник еще до матча, — ответил португалец.
— Ну, хорошо, — согласился Фабиен, — не будем его пить как аперитив, а поужинаем с шампанским. От него у тебя не будет кружиться голова, и оно хорошо идет с рыбой и рыбным ассорти.
Тут Сен-Жюст заметил, что Кандидо слегка хромает.
— Это ничего, — объяснил юноша, — немного болит щиколотка. Но вы не беспокойтесь.
Услышав последнюю фразу, Пьер заметил, что если он и говорит Кандидо «ты», тот с ним остается на «вы». Он рассердился на себя, что не подумал об этом раньше.
Это была своего рода перегородка между двумя кастами, а он ненавидел подобные перегородки. Он посмотрел Кандидо в глаза:
— Кстати, почему ты говоришь мне «вы», когда я с тобой на «ты»?
— Но...
— Никаких «но». С этих пор ты со всеми нами будешь на «ты».
Фабиен и обе девушки поддержали Сен-Жюста. А детектив добавил, грозя юноше пальцем:
— Каждый раз, когда ты скажешь «вы», придется тебе платить нам один франк из твоей премии за матч.
— Но я никогда не осмелюсь, — сокрушенно протестовал Кандидо.
— Ну что ж, в таком случае, — ответил Сен-Жюст, — приготовься с трудом сводить концы с концами.
Все уселись за стол, и с помощью шампанского Кандидо вскоре справился со своей робостью.
До отъезда в Ле-Ман Кандидо надо было где-то устроить. За это взялся Фабиен.
— С тех пор как умерли родители, я живу в их квартире в Нейи. Мастерская, которую я занимал на шестом этаже, служит мне складом — это в некотором роде чердак. Ты устроишься там, — сказал он Кандидо. — Кровать удобная, душ работает. Тебе будет не так уже плохо.
Затем он обратился к Доротее:
— Пока я отвезу Пьера в отель, ты займешься устройством Кандидо.
Видя, что Кандидо собирается благодарить, он остановил его жестом руки:
— Прошу тебя, без излишних благодарностей. Уступить тебе чердак мне, право же, абсолютно ничего не стоит.
Машина остановилсь перед особняком Фабиена. Он указал на другую сторону широкой улицы, где виднелась зеленая листва Булонского леса, и сказал:
— Для такого спортсмена, как ты, это очень удобно. Перейдешь улицу — и пожалуйста, можешь тренироваться на лоне природы.
Доротея уже стояла на тротуаре. Кандидо собирался присоединиться к ней, когда Фабиен удержал его за руку:
— И непременно запомни: пока не закончится это дело, ты должен появляться на улице только как хиппи, длинноволосый и бородатый. Мы не имеем права допустить малейшую оплошность. Надо, чтобы Франк, Танака и их сообщники, считая, что избавились от тебя и от Пьера, готовили свое преступление ничего не опасаясь.
Потом Фабиен высунулся из окна машины, чтобы обратиться к Доротее:
— Дай ему мою гитару.
Он повернулся к изумленным Пьеру и Кандидо:
— Хиппи обожают гитару. Испанцы и португальцы тоже. Ты умеешь играть на гитаре?
— Немного, — ответил Кандидо.
— Видишь, я же говорил, — сказал Фабиен обращаясь к Сен-Жюсту, которого забавляла изобретательность друга.
XIV
Когда друзья подъехали к отелю «Терминюс», Фабиен вместо того, чтобы высадить Пьера, поставил машину на стоянку у Восточного вокзала и вышел вместе с Сен-Жюстом, неся с собой черный кожаный чемоданчик.
