Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе
– Именно это я и хотел сказать, – Макмердо снова поклонился. – Я полностью отдаю себя в руки ложи.
– Потерпи немного, брат. Твое время скоро придет, – заметил Макгинти. – Мы видим, что ты человек смелый и не замедлим поручить тебе «работу». А её в здешних местах на всех хватит. Кстати, есть одно маленькое дельце, сегодня вечером, в котором и ты тоже можешь поучаствовать. Если, конечно, имеешь желание.
– Маленькое? – задумчиво повторил Макмердо. – Пожалуй, уж лучше я подожду чего-нибудь более крупного.
– Как хочешь. Но, в любом случае, можешь прийти сегодня посмотреть, чего мы добиваемся от местных жителей. Я сообщу об этом позже, – сказал Макгинти, заметив вопросительные взгляды. А пока давайте еще обсудим пару вопросов. Прежде всего, давайте послушаем, как обстоят наши финансовые дела. Нам нужно определить пенсию вдове Карнавей, её муж, наш брат, погиб, защищая честь ложи. Грех, если бедная вдова будет нуждаться.
– Джима застрелили в прошлом месяце, когда он напал на Честера Вилкокса, – пояснил Макмердо его сосед.
– Сейчас наши финансовые дела идут как нельзя лучше, – заговорил казначей ложи, раскрывая бухгалтерскую книгу. – Фирмы щедро расплачиваются с нами. Макс Линдер прислал пятьсот долларов, Уокеры сто, но я позволил себе от лица ложи вернуть их обратно и попросил прислать пятьсот. Если Уокеры не ответят к среде, у них испортится кое-что из оборудования. Помните, в прошлом году нам пришлось спалить их дробилку, только после этого они сделались более благоразумными. Что еще… Да, западное отделение угольных компаний также прислало взнос. Так что мы можем выполнять наши финансовые обязательства.
– А как там ведет себя Арчи Свиндон?
– Он продал свой участок и уехал. Старый черт оставил записку, в которой написал, что скорее станет бродягой, чем заплатит нам. Его счастье, что мы получили записку после того, как он уехал. Этот мерзавец никогда больше не покажется здесь.
Сидевший напротив председателя пожилой человек с мягкими, добрыми чертами и чисто выбритым лицом поднялся и произнес:
– Позвольте вас спросить, уважаемый казначей: а кто именно купил собственность нашего недовольного беглеца?
– Здесь нет секретов, брат Моррис. Собственность Свиндона приобретена местной железнодорожной компанией.
– А кому теперь принадлежит шахты Тодмана и Ли?
– Той же компании, брат Моррис.
– Теперь скажите, кто владелец предприятий ныне покойных Менсона, Шумана, Ван Дебера и Артвуда?
– Их скупила западная Гилмертонская угольная компания.
– Брат Моррис, какое это имеет отношение к нашему разговору? – возмутился председатель. Тот ли владелец или этот – никакой разницы, компании-то все остались здесь.
– При всем моем уважении к вам, почтеннейший председатель, я вынужден с вами не согласиться. Вот уже десять лет, как мы с вами совершаем грубую ошибку: выбиваем из Вермиссы мелких владельцев. Их собственность переходит в руки мощных, сильных компаний, директорат которых находится далеко отсюда, в Филадельфии и Нью-Йорке. Влияния на них мы оказать не можем. Ну что толку, если мы убьем пару-тройку мастеров или начальников участков? На их место пришлют новых. А денег мы от них не добьемся. Мы рубим сук, на котором сидим, уважаемый председатель. Большие компании опасны, они способны наводнить здешние места полицейским и сделать нашу жизнь невыносимой. Наша опора – мелкие собственники, они и платят охотней, и беды от них никакой, потому что они не обладают властью. Уважаемый председатель, если мы и дальше будем продолжать вышибать отсюда мелких предпринимателей, постепенно вся собственность перейдет в руки больших компаний, которые ничего не пожалеют, чтобы сжить нас со света.
При всей мягкости манер и изложения речь Морриса была воспринята остальными братьями с нескрываемой тревогой. Лица присутствующих помрачнели, в голосах некоторых из громил послышался испуг. Привыкшие к безнаказанности, они всегда гнали от себя мысль о том, что когда-то им придется отвечать за свои злодеяния. И вдруг они совершенно явственно ощутили, что над ними навис карающий меч возмездия.
– Я бы посоветовал вам сменить тактику и не давить на мелких предпринимателей, – продолжил выступающий. – Потому что день, когда мы изгоним последнего владельца маленького предприятия, станет днем нашей гибели.
Правда непопулярна и оттого часто встречает противодействие. Стремясь заглушить страх, братья, хоть и подспудно понимали справедливость сказанного, тут же начали недовольно кричать. Когда Моррис спокойно сел на свое место, с председательского кресла вскочил Макгинти.
– Вечно вы каркаете, брат Моррис, – уловив нарастающее беспокойство, мастер ложи поспешил успокоить перетрусивших собратьев. – Мы никого не боимся, потому что наша сила в единстве. Когда мы заодно, никто в целых Штатах не справится с нами. Или вы забыли, что мы не проиграли еще ни одного дела? И вы не правы: большие компании скоро поймут, что им легче платить, чем воевать с нами. Что вы заладили большие компании, маленькие компании? Какая разница? Все, братья, – Макгинти стянул с себя атрибуты тайной власти – шапочку и тряпицу, – на этом объявляю собрание ложи закрытым. Остался последний, самый мелкий вопрос, но о нем я скажу в самом конце. А теперь давайте немного закусим.
Странно устроена человеческая природа. В зале собрались люди, для которых убийство было делом привычным. Они безжалостно расправлялись с отцами семейств, которые не сделали им ничего плохого. И ни плач, ни жалость к беспомощным детям и рыдающим вдовам не могли тронуть их огрубелые сердца. Но в то же время, простенькая мелодия трогательной песенки вызывала у них искреннюю слезу. Голос у Макмердо был прекрасный – мягкий бархатистый тенор. И если в начале собрания он удивил братьев своей смелостью, то теперь же он совершенно потряс их исполнением старых незатейливых мотивчиков. Короче говоря, в этот вечер новобранец стал популярнейшим в ложе человеком, и многие уже предрекали ему большое будущее. Однако для того, чтобы стать полноправным вольным каменщиком, требовались и другие качества, проявить которые новообращенному брату Макмердо предстояло уже совсем скоро. Когда пустые бутылки из-под виски уже не умещались на столе и лица присутствующих покраснели, а глаза загорелись злобным огнем, то есть, когда председатель понял, что братья «созрели» для преступлений, он снова заговорил:
– Мальчики, есть у нас в городишке один человек, которого давно следует проучить. Я говорю о Джеймсе Стенгере, владельце нашей газетенки «Геральд». Никак он не угомонится, все пишет и пишет про нас свои гнусные статейки.
