Крыстин Земский - Невидимые связи
– Пан поручик, одну минуту! Скажите, вы… – она вновь смущенно умолкает. Все заранее обдуманные на такой случай слова вылетают у нее из головы.
– Я помню о своем обещании, – произносит Копя сухо, – и с интересующим вас делом ознакомился. Но пока…
– Если бы у вас нашлось немного времени, – прерывает его девушка, – не могли бы вы зайти к нам домой. – В голосе ее просьба. – Ясик просто мечтает познакомиться с вами. А я… показала бы сам кое-какие бумаги. Возможно, они окажутся нужными,
– Хорошо, – неожиданно для себя самого соглашается Корч. – Я приду.
Лицо девушки светлеет.
– Ой, спасибо, большое вам спасибо, – невольно вырывается у нее возглас радости. – Мы живем совсем недалеко, на Ясминовой, четыре, квартира три, на первом этаже. Наш дом почти рядом со стройуправлением.
– Найду, – успокаивает ее Корч.
– Когда вас ждать? Я обычно прихожу домой с работы в начале восьмого. Но могу освободиться и пораньше…
– Сегодня, часов в восемь, – решает Корч, протягивая девушке руку.
Она симпатична ему. Держится просто, естественно. И он не прочь зайти к ней в гости. Ему хочется поговорить с ней в непринужденной обстановке С момента приезда сюда он живет в постоянном напряжении. Под пристальным наблюдением. С товарищами по работе сойтись пока не успел. Для них он все еще «новичок», и потому отношение к нему довольно сдержанное. Начальник ждет, как он себя проявит. Люди смотрят на него с неестественно повышенным интересом. Это вынуждает его к постоянному самоконтролю. Расслабиться он позволяет себе лишь в четырех стенах своей комнаты. Да и здесь его непрестанно осаждает дочь хозяев. Особенно в последнее время. С каждым днем она становится все более навязчивой. Заходит под любым предлогом и без всякого повода с его стороны затевает бесконечные разговоры. «Порхает» по комнате, а выпроводить ее вроде бы неловко. Корчу не хочется осложнять отношений с хозяевами. Пожалуйся они начальству, и придется оправдываться. Майор Земба болезненно чувствителен к общественному мнению относительно поведения своих сотрудников. «Не исключено, он встанет на их сторону, меня ведь он знает мало», – оценивает ситуацию Корч. Все его попытки разрешить эту «добрососедскую» проблему оказываются пока малоэффективными. «И как ее отвадить?» – размышляет Корч, входя в проходную стройуправления,
– Могу я видеть Заляса? – спрашивает он. Заляса, дежурившего пятнадцатого июля, сегодня
на службе нет. Дежурит другой сторож, его напарник. Корча он не знает. Пользуясь этим, поручик вступает с ним в беседу.
– Тяжкая у вас служба, – замечает он с показным сочувствием.
– Святая правда, – согласно кивает головой сторож. – Да кто это понимает?! А всего хуже летом. Сами понимаете – уборка. У каждого какой-никакой, а клочок земли. Днем наломаешься в поле, а вечером сюда, опять на работу. Дохнуть некогда!
– Ну, поспать-то здесь можно, – шутливо замечает Корч.
Сторож принимает его слова всерьез.
– Да оно-то, конечно, так, ничего здесь не случится, – соглашается он, – но другой раз глядишь, директор на ночь глядя наскочит, проверяет, не спим ли. А после пожара так и вовсе житья не стало. Будто мы во всем виноваты. Генеку Залясу выговор влепили, да еще премию срезали. Кто-то на него на клепал…
– По злобе, наверно… – подыгрывает Корч.
– Видать, и впрямь кому-то на мозоль наступил, вот его и подловили, – соглашается сторож. – А у мужика именины были, ну, «глотнул», конечно, малость… Что ж теперь на человека всех собак вешать?!
– Подумаешь – «глотнул», велика важность! – Корч не выходит из роли.
– Да если б только… А то еще докопались, что не было его на проходной. Ну не было… Но сидел-то он в соседнем доме и проходную из окна как на ладони видел… Куда она денется…
– Да ведь и люди все свои были… – осторожно закидывает удочку Корч.
– Известно – свои. Все из конторы. Как с ними не выпить?
Посвистывая, Корч уходит. Этот «кирпичик» укладывается в его пирамиду. «Ключи, значит, действительно можно было незаметно и взять, и унести, не обратив на себя внимания… Теперь остается только тщательно проверить алиби Антоса».
ГЛАВА XIII
Конференц-зал горсовета на этот раз забит до отказа. На сессии, посвященной итогам выполнения плана первого полугодия и задачам на второе, кроме депутатов, присутствуют руководители всех учреждений и предприятий города, весь местный актив. Сессия касается важнейших для города дел. Надо ли говорить, что приглашение на нее, участие в работе, а тем более выступление с трибуны – знак особого внимания и уважения. Оттого к выступлениям готовились тщательно, задолго до совещания. Собирались данные, сопоставлялись и отбирались цифры и в первую очередь, конечно же, свидетельствующие о достигнутых успехах. Список записавшихся в прения был длинным, но ораторы не особенно считались с регламентом и временем собравшихся.
Майор Земба с трудом сдерживает зевоту. Он прекрасно знает всех выступающих и заранее может предсказать все, что они скажут, на чем заострят особое внимание и какие сделают выводы. Сам он сегодня от участия в прениях свободен, ему не надо ни отчитываться, ни докладывать, хотя как депутату присутствовать необходимо. Он при полном параде. В зале духота, и в мундире жарко, но расстегнуть китель неудобно. Это могут расценить как неуважение к повестке дня и собравшимся. На лице у него сосредоточенное внимание, хотя выступающих он не слушает. Наблюдая за струйками папиросного дыма, медленно плывущими в открытые окна, он думает о тех срочных делах, которые из-за этой сессии ему пришлось отложить на завтра. Он свыкся уже с этой своей «повинностью», как и со многими прочими местными нравами и обычаями. Принял их, хотя, правда, не сразу и не без труда.
Прибыл он сюда в 1946 году, пройдя всю войну солдатом до самого Берлина, а потом – по руинам – обратно. Демобилизовавшись, вернулся в родное Кросно, но, увы, затем лишь, чтобы убедиться: возвращаться было не к чему. Дом их, правда, уцелел, но жили в нем чужие люди. Родителей замучили нацисты, однокашников судьба разбросала по всей стране, по всему свету. Ждать ему тут было нечего. С городом его ничто больше не связывало. Жить воспоминаниями? Для этого он был слишком молод. В нем кипела энергия, искавшая выхода. И он отправился искать свое счастье.
Судьба забросила его в Заборув. Поток переселенцев, репатриантов и спекулянтов, рвавшие ночную тишину выстрелы – отголоски черной работы «Вервольфа» и бандитов всех мастей – волей-неволей вынуждали жителей неотложно заняться организацией самообороны. Так ему вновь пришлось взять в руки оружие, но теперь уже в качестве сотрудника милиции.
