Крыстин Земский - Невидимые связи
Корч жестом подзывает официантку.
– Мне пора, пан директор, – говорит он, расплачиваясь по счету.
– Мы еще встретимся, – в голосе Валицкого какие-то новые, похоже, более жесткие нотки.
ГЛАВА XII
На письменном столе – пакет со штампом лаборатории криминалистики. Корч вскрывает его. «Наконец-то!»
Из присланных материалов экспертизы следует, что найденная на месте пожара улика – пуговица – идентична тем, что пришиты на куртке Дузя. Что касается ниток недостающей пуговицы, то эксперт утверждает, что они носят следы разреза каким-то острым предметом.
Химические исследования, проведенные с целью обнаружения на куртке следов или микроследов воска, результатов не дали. Не обнаружены на куртке следы подпалин или копоти, которые могли бы свидетельствовать, что одетый в нее человек был на месте пожара или имел к нему какое-либо касательство.
«Наиболее вероятно, что совершивший поджог или его сообщник (а этого тоже исключать нельзя), пытаясь создать видимость присутствия Дузя на месте происшествия, воспользовался не его курткой, а отрезанной от нее пуговицей, – рассуждает Корч. – Однако сама по себе пуговица, найденная во дворе склада неподалеку от складских строений, не является еще достаточной уликой, подтверждающей присутствие здесь Дузя в критический момент. Он вполне мог потерять ее там во время тушения пожара или даже вообще в какой-то другой день, а потом ее затоптали в землю. Дузь работает на стройке и часто приезжает на склад за стройматериалами. Помогает их грузить. Это с одной стороны. А с другой: если пуговицу как улику увязать с показаниями Антоса, утверждающего, что он видел Дузя во дворе склада около девятнадцати часов, и если присовокупить к тому же весьма правдоподобный мотив мести кладовщику со стороны Дузя, то эта пуговица может рассматриваться как улика, достаточная для подозрения рабочего в поджоге. В такой направленности подозрений, заинтересован прежде всего Антос как лицо, в силу выполняемых служебных обязанностей почти автоматически оказывающееся в кругу подозреваемых. Давая ложные, направленные против Дузя показания, он отвлекает внимание от себя. Дополнительным мотивом может быть стремление устранить директорского любимчика, который ему, Антосу, испортил немало крови и, возможно, кое-что о нем знает, а заодно нанести тем самым и удар непосредственно по директору. По директору, который намерен был от Антоса избавиться.
Антос не мог предвидеть, что именно в тот критический день жена Дузя родит сына, а сам Дузь уедет из Заборува, получив неопровержимое алиби. Давая показания, Антос, несомненно, не знал об отъезде Дузя. В противном случае он действовал во вред себе. Действительно: если удастся доказать, что именно Антос отрезал и подбросил пуговицу, факт этот в сочетании с его показаниями и с учетом показаний рабочих о полупустом складе изобличит его как совершившего поджог или как инициатора плана и всей операции.
Правда, можно предположить, что Антос видел кого-то другого, одетого в куртку Дузя. Можно. Но лишь в случае, если бы пуговица оказалась оторванной, а не отрезанной и если бы сам Антос не показал, что лично разговаривал у ворот с Дузем, который его якобы обругал. Тут Антос переборщил – это ясно, – размышляет Корч. – И теперь уже подозрения действительно в первую очередь падают на него. Он – лицо материально ответственное. Если на складе имелась недостача, пожар ликвидировал все ее следы перед самой ревизией. Но ведь и у Антоса – алиби. Так ли? В какие временные рамки укладывается критический период? Принять его за время полного сгорания восковой свечи? Но вопрос в том, какой длины и толщины использовались свечи? Если предположить, что склад подожжен с применением стандартных свечей, поступающих в розничную продажу, то время их сгорания составляет около двух – двух с половиной часов.
Антос закрыл склад и сдал ключи в пятнадцать часов. Это доказано. Показания его в этой части подтверждаются отбитой на контрольных часах картон и свидетельскими показаниями сторожа.
Если, выходя со склада, он оставил свечи зажженными, пламя появилось бы примерно около шести. Однако огонь заметили лишь около двадцати часов. Как истолковать этот разрыв во времени? Антос вернулся в Заборув часов в семь вечера. Ключей у него уже не было. Следовательно, теоретически его причастность к пожару вроде бы исключается. Правда, можно допустить, что на самом деле он вышел со склада позднее, а потом переставил контрольные часы на более раннее время. Нет, это, пожалуй, слишком сложно. Чересчур большой риск. Такую манипуляцию могли заметить другие работники, отбивавшие при уходе свои карты. На проходной всегда кто-нибудь есть. А если, создав видимость ухода, он затем вернулся и украдкой забрал ключи, а позже так же незаметно снова их повесил на место и уехал в деревню, допустим, после четырех дня? В деревне люди не слишком строго следят за временем. Они больше ориентируются по солнцу, а не по часам.
Сторож утверждает, что весь день из проходной не выходил. Однако на следующее утро после пожара уборщицы нашли его в здании стройуправления. Он спал мертвецки пьяным в одном из кабинетов. Протрезвев, стал потом объяснять, что все время караулил склад, но, поскольку у него слабое зрение, огня поначалу не заметил. Потом побежал в стройуправление, чтобы вызвать по телефону пожарную команду. Здесь кто-то дал ему глоток водки, и его сразу «сморило».
«Лжет, это ясно, – думает Корч. – Судя по всему, его вообще не было на проходной после ухода Антоса. Попробую потолковать с ним еще раз», – принимает он решение, складывая в сейф дела.
Выйдя из здания милиции, Корч попадает в удушающий жар улицы. Нечем дышать. От энергии и готовности действовать не остается и следа. Он невольно замедляет шаг и, не замечая выходящей из-за угла Ирэны Врубль, чуть не налетает на нее.
– Простите! – Корч смущен.
– Это я виновата, зазевалась… – На лице девушки тоже растерянность.
– Куда это вы так спешите в такую жарищу?… – не очень удачно начинает Корч.
– Да вот вышла на минутку купить кое-что на обед, а теперь тороплюсь на работу, – словно оправдывается девушка.
– Ну, не буду вас задерживать. – Корч хочет уйти.
Девушка стряхивает с себя оцепенение.
– Пан поручик, одну минуту! Скажите, вы… – она вновь смущенно умолкает. Все заранее обдуманные на такой случай слова вылетают у нее из головы.
– Я помню о своем обещании, – произносит Копя сухо, – и с интересующим вас делом ознакомился. Но пока…
– Если бы у вас нашлось немного времени, – прерывает его девушка, – не могли бы вы зайти к нам домой. – В голосе ее просьба. – Ясик просто мечтает познакомиться с вами. А я… показала бы сам кое-какие бумаги. Возможно, они окажутся нужными,
