Крыстин Земский - Невидимые связи
– Отлично, – кивает головой Земба. Он вновь уже в атмосфере реальной жизни, неотъемлемую часть которой составляют совещания и заседания. «А может, и я втянут уже в этот модус вивенди?» – мелькает вдруг в голове его мысль.
– Ну как, Кароль, по-моему, сессия идет неплохо? И зал полон. Жаль, нет никого из воеводства… – Это Пыжак.
– А разве обещали приехать?
– Зам обещал. Подвел. Ну ничего, надо будет пригласить его еще раз. Может, на заседание комиссии по охране общественного порядка? Как полагаешь, а?
Земба машинально кивает головой:
– На комиссию? Ну что ж… – Особого энтузиазма, правда, в голосе его не слышится, он не любит парадных заседаний.
– Потом можно махнуть на охоту, – добавляет Голомбек. – А вечером Альбин сварганит у себя в новом районном клубе банкетик…
– Это идея. Но не раньше, чем недельки через две, – включается в разговор Янишевский. – К тому времени как раз начнем заселять новый дом. Наведем порядок… Пусть сам убедится, как у нас заботятся о людях…
– Не случилось бы осечки, – с ноткой ехидства вставляет Земба: известно – Янишевский никогда не укладывается в установленные сроки.
– Не случится. Будьте спокойны, – заверяет тот. – Все-таки зам не каждый день в гости к нам наведывается…
– Кстати, ты выделил квартиру для моего офицера?
– Это для новенького, что ли? Пусть чуть подождет. Надо что-то выкроить для Ани. Она давно собирается замуж, а жить негде. Я обещал Пыжаку. Корч твой здесь без году неделя, да к тому же еще сует нос не в свои дела.
– В какие такие не свои? – хмурится Земба.
– Был один такой случай, Янишевский прав, – вмешивается Пыжак. – Недавно тут твой Корч явился к нам проверять какие-то наряды на стройматериалы, а ко мне не счел нужным даже зайти. Хотя ему-то следовало бы знать, что хозяин здесь я. Надо его немного поучить.
– Мне об этом ничего неизвестно, – коротко бросает Земба. – Проверю.
– Вообще-то, сдается мне, парень твой больше смахивает на донжуана, чем на милиционера, – вставляет Голомбек. – Представь себе, он подбирался к нашей Ане. Дело дошло до скандала.
– А Валицкий говорил, что он вообще порядочный нахал, – добавляет Янишевский.
Цель достигнута. Земба задет за живое – он не терпит таких историй и взбешен.
ГЛАВА XIV
Утром майор Земба входит в приемную хмурый.
– Позовите ко мне Корча. Срочно! – бросает он на ходу.
– Поручик Корч в городе. Он приходил в восемь часов, взял документы и тут же ушел.
Земба останавливается у стола секретарши:
– Я, кажется, ясно сказал, что мне срочно нужен Корч. Понятно?
Девушка озадачена вообще-то не свойственным шефу тоном. «Какая муха его укусила?» – думает она, набирая номер телефона приемной генерального директора стройуправления.
– Ванда? Здравствуйте! У вас нет поручика Корча?
– Нет, он у нас сегодня не был, – отвечает Ванда Круляк. – А что?
– Шеф вызывает. Ласточка моя, попробуйте его разыскать. Может быть, он где-нибудь на стройке? И если действительно там, попросите подбросить его на машине.
– А что все-таки случилось? – в голосе Ванды любопытство.
– Да ничего особенного. Вы же знаете, как это бывает с начальством: загорится – подавай, и все тут!
Не успевает она опустить трубку, как на столе ее раздается нетерпеливый звонок и тут же по внутреннему телефону раздраженный голос Зембы:
– Долго мне еще ждать?! Где Корч?!
– Его ищут на стройках…
В трубке неразборчивое ворчание и отбой.
«Что с ним сегодня?» – ломает голову Галина, разбирая утреннюю почту. И только она собирается нести ее к начальнику, как в приемную входит Корч.
– По вашему приказанию прибыл, Галочка! – улыбаясь, шутливо щелкает он каблуками. – Кому я понадобился?
Девушка прижимает палец к губам.
– Тсс! Начальнику. Он весь прямо кипит. Смотри не ошпарься!
– Ладно. – Корч обменивается с девушкой заговорщицким взглядом и нажимает на ручку двери. «Интересно, зачем я ему вдруг потребовался?»
Майор шагает по кабинету с мрачным видом.
– Где ты был? – бросает он резко. – Я жду тебя уже битый час!
– Осмелюсь доложить: выполнял служебные обязанности на строительстве микрорайона! – вытягивается Корч.
– Я слышал, ты обращался в горуправление для проверки каких-то документов. Это так?
– Так точно.
Земба хмурит брови.
– Всякое обращение в горуправление должно согласовываться со мной, а я лично договариваюсь с председателем. Такой порядок установлен, и все обязаны его соблюдать. Я уже говорил тебе об этом. А какие документы тебя интересовали? – голос Зембы становится чуть мягче.
– В ходе следствия выяснилось, что одна партия паркетной клепки, предназначенная для новостроек микрорайона, исчезла, вроде бы как испарилась. Проверка подтвердила, что вся эта партия, поступившая в Заборув двадцать пятого июня и оприходованная на складе, числится выданной со склада фиктивно. Фиктивно, поскольку в действительности на новостройки вместо паркета доставлена плитка ПХВ, которую сейчас там и укладывают. В документах все вроде бы правильно, а паркета нет. Вот я и пытаюсь выяснить, не угодил ли, часом, этот паркет на строительство дач, к «левакам», и проверяю в горуправлении, кто получал в последнее время наряды на паркет, а потом хочу на базе установить, какие наряды там остались нереализованными. Вся эта история, на мой взгляд, может оказаться исходным пунктом для раскрытия причин пожара.
Земба слушает внимательно. Лицо его светлеет – явный признак, что буря миновала.
– План твой утверждаю, – говорит он спокойно. – Но на будущее все визиты в горуправление согласовывай со мной. Таков порядок. Я не желаю больше выслушивать жалоб на своих сотрудников.
Корч выходит. Земба продолжает задумчиво смотреть в окно. «Не слишком ли я сжился с этими порядками и устоявшимися нормами? Может, обюрократился?» – возвращается к нему вчерашняя мысль. Корч чем-то неуловимо напоминает ему самого себя времен первых послевоенных лет. И он тогда был таким же горячим, бескомпромиссным, дотошным. Иные времена, иные условия, успокаивает он сам себя. Иные ли? Неужто те прежние качества перестали теперь цениться? Конечно, в сочетании со знаниями, которых прежде у него не было. Все эти особняки, частнособственнические тенденции, все эти блаты и связи? Нет, что-то я все-таки проморгал, думает он. Когда стала развиваться у людей эта жажда к наживе, к обогащению? Все вроде бы правильно: каждый из них, думает он о Голомбеке, Янишевском, Антосе, Борковском, о их родственниках и друзьях, имеет вроде бы право на хорошую и обеспеченную жизнь. Речь ведь идет о материальной обеспеченности, о максимальном удовлетворении потребностей. Но о таком ли удовлетворении?
