Джон Карр - Проклятие бронзовой лампы
И снова Кит был готов поклясться, что миссис Помфрет собиралась заговорить.
– Нет, сэр, – твердо ответил Бенсон.
– Вы и миссис Помфрет все время были вместе?
– Да, сэр. – В голосе дворецкого послышалось облегчение. – Мы не теряли друг друга из виду с того момента, как нам позвонил привратник, и до того, как нашли макинтош и бронзовую лампу на полу в парадном холле. Миссис Помфрет может это подтвердить.
– Согласно молодому Фэрреллу, водопроводчик по имени Пауэрс слышал, как вошла леди Хелен.
– Да, сэр.
– Он слышал, как открылась и закрылась парадная дверь. Слышал женский голос и шаги, которые внезапно смолкли. – На лице Г. М. появилось выражение благоговейного страха. – А вы слышали что-нибудь подобное?
– Нет, сэр, – ответил дворецкий.
Экономка молча кивнула.
– Как вы это объясняете?
– Ну, сэр, моя буфетная находится в самом конце коридора, в который ведет тяжелая дверь, обитая зеленым сукном. Едва ли мы могли услышать какие-то звуки – разве только очень громкие.
Г. М. положил сигару на край стоячей пепельницы и наклонился вперед:
– Но ведь в доме, полном людей, должен найтись хоть один человек, кроме водопроводчика, который что-нибудь слышал или видел! Где были слуги?
– Они все пили чай в холле для прислуги, сэр, кроме помощницы служанки, у которой был выходной. Помимо слуг, в доме находились только водопроводчик Пауэрс и человек, чинивший часы на башне.
Словно подтверждая это, старые башенные часы начали бить.
– Миссис Помфрет и я, – продолжал Бенсон, – направились в парадный холл. Боюсь, это все, что я могу вам сообщить, сэр.
– Но, черт возьми…
– Лампа и макинтош были там, – закончил дворецкий. – Но ее милость исчезла.
Последний удар часов прозвучал в наступившей паузе. Дождь начался снова – капли заколотили в оконные стекла за серо-золотистыми портьерами, усилив ощущение одиночества в ночи, сгущавшейся вокруг Северн-Холла. Одри Вейн, съежившаяся в кресле у камина, вздрогнула и посмотрела на окна.
– Ладно, достаточно, – проворчал Г. М. – Идите и закажите телефонный разговор.
Взяв со спинки стула пальто Г. М., а с каминной полки – невыразимую меховую шапку, Бенсон поклонился и вышел из комнаты следом за миссис Помфрет. Дверь закрылась за ними с мягким, но решительным щелчком. Г. М. подобрал сигару и снова уселся.
– Жива или мертва? – промолвил Кит Фэррелл. – Я придерживаюсь прежнего мнения, сэр, что Хелен должна где-то находиться.
– Угу. По-видимому.
– У вас есть какая-нибудь зацепка?
Г. М. провел рукой по лысине.
– Никакой. – Он посмотрел вверх. – Если только вы меня ею не снабдите.
– Он хочет знать, Кит, – подсказала Одри, – почему ты этого ожидал.
– Не совсем ожидал, – возразил Кит. – Разве только, как говорят психологи, подсознательно. Я опасался чего-то в таком роде. – Он задумался, тщательно подыскивая слова. – Мы с Одри встречали Хелен в аэропорту в Кройдоне, когда она возвращалась из Египта.
– Ну, сынок?
– Вы тоже были там, – внезапно сообразил Кит. – Хелен говорила, что возвращалась вместе с вами. Но я не помню, чтобы видел вас.
– Вы не могли меня видеть, потому что я задержался в Париже. Продолжайте.
Как объяснить, что он чувствовал? Перед мысленным взором Кита мелькали безмолвные картины. Большой серебристый самолет на фоне туманного апрельского неба… Последний пыхтящий звук моторов, когда самолет вырулил на дорожку… Служащие, спешащие к двери с лестницами… Репортеры, ожидающие пассажиров за барьером… Хелен, спешащая им навстречу в платье, которое ветер прижимает к ее телу… Одри, целующая Хелен, и он сам (последний остолоп!), не делающий ничего подобного – хотя они инстинктивно протянули друг к другу руки, но тут же остановились… Взгляд карих глаз Хелен, ее неопределенная улыбка, прикосновение руки…
Потом они едут в большом автобусе… Все вокруг оживленно болтают… Отель «Семирамида», шикарный и шумный, с окнами, выходящими на набережную Виктории, в сумерках… И повсюду лицо Хелен…
– А потом мы виделись каждый день, – объяснил Кит. – Хелен нервничала из-за пророчества Алим-бея, хотя притворялась, что оно ее нисколько не тревожит. Возможно, вы заметили, какой она была… ну, напряженной?
– Да, сынок, заметил, – кивнул Г. М.
– По-моему, Хелен готова была на что угодно, лишь бы доказать, что проклятие – чушь. В то же время она его боялась. Я много думал об этом, так как… ну, она исчезает уже не в первый раз.
В маленьких глазках Г. М., увеличенных стеклами очков, вспыхнул интерес. Одри выпрямилась в кресле.
– Нет-нет, – поспешно сказал Кит. – Ничего сверхъестественного!
– Ты мне об этом не рассказывал! – воскликнула Одри.
– Да, не рассказывал.
– Почему?
– Потому что Хелен меня об этом попросила.
– Продолжайте, сынок, – поторопил Г. М.
– Я думал, – обратился Кит к Одри, – она сама тебе расскажет. Пойми правильно, она тебе доверяла, просто… Какой сегодня день?
– Четверг, сынок.
– Я пытался отвлечь Хелен – был готов с крыши отеля прыгнуть, если бы знал, что это ее позабавит. Хелен ничего не говорила о Египте, хотя я знал, что она думает о нем. А потом, в понедельник, придя в «Семирамиду», я обнаружил, что Хелен исчезла.
– Исчезла… – пробормотала Одри Вейн.
– По словам портье в холле, Хелен не взяла багаж и не оставила адреса. Зато оставила для меня записку. Там говорилось, чтобы я не волновался, никого не расспрашивал и никому не отвечал, притворяясь, будто она по-прежнему в отеле, и отваживая посетителей – особенно репортеров, если таковые появятся. Она даже оставила ключ, чтобы я мог дежурить в гостиничном номере.
Кит наморщил лоб и усмехнулся, показав крепкие зубы, но усмешка получилась деланой.
– Забавно – сидеть в «Семирамиде» как бедный родственник и наблюдать, как коридорные многозначительно поднимают брови. Но я честно отгонял визитеров, хотя одному американцу по имени Бомон едва не удалось пробраться. Затем, сегодня утром, Хелен появилась вновь. Я пришел рано утром и обнаружил ее сидящей в спальне в кружевном неглиже, бледную как смерть. Где она была, она говорить отказывалась. Вот и все.
Однако лаконичное описание создало на редкость яркий образ.
– Так вот почему вы оба весь день вели себя так странно? – осведомилась Одри. – Ты спрашивал ее, где она была?
– Естественно.
– Но Хелен так ничего и не сказала?
– Ни слова. Она… ну, начала плакать.
– Идиот, – с жалостью заметила Одри. – Тебе надо было немедленно обнять ее и…
Увидев выражение его лица, она умолкла. Кит шагнул вперед и яростно поворошил уголь в камине, подняв кучу искр.
– Но, Кит! – настаивала Одри, вцепившись алыми ногтями в подлокотник кресла. – Раз уж ты вел себя как безупречный джентльмен, что ты хотя бы подумал?
